В данном случае полиция могла доставлять задержанных девиц либо к судье района Прагран, известному своей суровостью, который приговаривал их к тюремному заключению, либо к судье района св. Кильда. Этот, как правило, присуждал нарушительницу к штрафу в десять фунтов, после чего она тут же возвращалась к прерванному занятию. Полисмены поясняли задержанным девицам, сколь различные перспективы имеют они у этих двух судей, намекая, что могут отвезти их к более благосклонному, если те оплатят без квитанции взнос в фонд вдов и сирот служащих полиции. Это вполне официальная взятка, и девицы всегда предпочитали платить и штраф и взятку, что было, конечно, гораздо выгоднее, чем пребывание в тюрьме.

Однако мисс Виолетт Рид была девица с характером и не пожелала платить полицейским за отправку в район св. Кильда. Поэтому ее и отвезли в суд района Прагран. Казалось бы, ничто не спасет ее от тюремной камеры. Тем временем ее адвокат Рэй Донн нанял судебного эксперта-землемера и установил, что дерево, под которым мисс Рид была захвачена буквально на месте преступления, на несколько метров ближе к боковому входу помещения суда в св. Кильда, чем к «прибежищу Фемиды» в Прагране. В результате мисс Рид отделалась только штрафом, причем на этот раз даже без взятки. С высоко поднятой головой вернулась она на рабочее место.

Прослышав об этом, ее подруги с Фитцрой-стрит сложились и наняли землемера, чтобы тот точно установил, какие деревья находятся в юрисдикции района Прагран, а какие — св. Кильда. Землемер отметил белой краской точную границу. Деревья, которые шелестели листвой на «снисходительной» стороне, пользовались огромным успехом…

За пределами зала суда перечень удивительнейших историй отнюдь не прерывается. Прежде чем известная Даун Фрезер вышла замуж за букмекера, то есть вознеслась почти на самую вершину социальной лестницы в Австралии, она имела множество претендентов на ее руку и сердце.

Одним из них был фермер, который прислал письмо, содержащее официальное предложение; к письму была приложена его фотография, где он снят вместе с коровами. Коровы на первом плане, их хозяин — на втором. «Несмотря на то что у коров были очень симпатичные физиономии, я отказала ему», — вспоминает олимпийская рекордсменка.

Однако, если говорить серьезно, следует отметить, что во многих областях жизни Австралия стоит на уровне мировых стандартов. Но и здесь существуют удивительные парадоксы. Промышленность этой страны сначала стала выпускать самолеты, а потом только автомобили, совсем не так как в других странах. Инсулин стали производить здесь, в Австралии, в 1923 году, то есть всего год спустя после того, как Бантинг и его группа впервые испытали его действие на человеке в Канаде. Одним из «отцов» пенициллина был австралиец Говард Флори. Впервые этот антибиотик стали выпускать в Австралии; уже в 1944 году его доставляли австралийским солдатам на фронт, а спустя год началось массовое производство пенициллина в США.

Австралийцы же вывели лучших овец, лучшую пшеницу и лучший сахарный тростник. В то время как в тропических странах на плантациях сахарного тростника была занята дешевая рабочая сила, а полученный сахар экспортировался в страны с высоким уровнем развития, в Австралии все делалось наоборот. В тропической части огромного материка зажиточные фермеры европейского происхождения производят сахар, который часто находит пути на рынки сбыта в страны со значительно более низким уровнем развития, чем Австралия. В этом нет ничего сверхъестественного. Просто производство сахара в Австралии, с которым я познакомился в штате Квинсленд, высоко механизировано… Почти с первых своих шагов оно последовательно опирается на советы ученых, разрабатывающих прогрессивные методы производства и отбирающих иаилучшие сорта сахарного тростника. Поэтому-то Австралия и может конкурировать на мировых рынках сбыта.

Австралийцы сначала стали обладателями нефтеперегонного завода и лишь позднее докопались до источников нефти. Сначала построили алюминиевый завод, а потом только нашли сырье, полностью оправдавшее капиталовложения. Крупные залежи меди были получены как подарок при эксплуатации месторождений олова и цинка. Промышленность, которая в 1941 году выпустила первый автомобиль, сейчас производит все: от холодильников до торговых кораблей; ежегодно в стране вступают в строй девятьсот новых заводов. По экспорту Австралия занимает двенадцатое место в мире. Она первый в мире экспортер шерсти и олова, второй — сахара, мяса, цинка, третий — пшеницы. Свыше пятнадцати процентов экспорта уже не сырье, а промышленные изделия. В 1969/70 финансовом году в Австралии стоимость продукции горнодобывающей промышленности составила один и три десятых миллиарда, а шерсть — восемьсот миллионов долларов.

На пастбищах Австралии пасется сто семьдесят пять миллионов овец и девятнадцать миллионов голов крупного рогатого скота, но специалисты считают, что страна может иметь четыреста пятьдесят миллионов овец и восемьдесят пять миллионов голов крупного рогатого скота. Мы еще вернемся к этим цифрам в последующих главах книги, рассматривая светлые и темные стороны австралийской действительности. Однако достижения в различных областях жизни здесь бесспорны. Возможно, что австралийцам повезло совсем не потому, что у них много солнца и продуктов питания: им пришлось и много потрудиться, чтобы не остаться в хвосте в этом постоянно спешащем мире. Они хотели поспеть за другими, и им надо было многое сделать! Горстка людей собрала все силы, чтобы покорить континент, и за короткое время создала цивилизацию на пустом месте.

Я совсем не случайно коротко перечислил некоторые данные, на первый взгляд, может быть, и не имеющие никакой связи между собой, разумеется, кроме той, что все они привезены мной из Австралии. Ведь есть и другие страны с удивительными животными, большими городами, огромными территориями и с высоко развитой промышленностью. Разница, однако, заключается, на мой взгляд, в том, что в других странах сотни лет строилось то, на что Австралии хватило неполных двух столетий. История этого фантастического роста лучше всего просматривается в городах, где совсем рядом сосуществуют старые постройки времен «золотой лихорадки» и небоскребы, взметнувшиеся в небо сталью, бетоном и стеклом.

В 1788 году капитан Артур Филлип, назначенный генерал-губернатором, объявил о своем вступлении в должность горстке переселенцев, которые прибыли на место, называемое теперь городом Сидней; в настоящее время он насчитывает два с половиной миллиона жителей[17]. А на всем континенте тогда не было других белых, кроме тех, что прибыли сами или которых привезли на кораблях Первого флота. В то время там не производили ничего, кроме примитивного оружия и предметов домашнего обихода, и все это было изделиями аборигенов.

Новоприбывшие разводили овец и охотились на китов. Они строили деревин, которые впоследствии выросли в поселки, а поселки — в города. Невероятно, как все это быстро разрослось! Я стоял в Мельбурне на ступенях собора св. Павла, рассматривал машины, идущие вплотную друг к другу по Флиндерс-стрит, смотрел на освещенные неоном здания Принцесс Бридж Стэйшн. И так трудно было себе представить, что лишь в 1838 году на этот берег сошел со шлюпки энергичный Джон Бетман[18], окинул взглядом буш и произнес: «Отличное место для деревни…» Еще труднее поверить в то, что Джон Сат собственными глазами видел и подробно описал в недавно изданных дневниках, как два племени аборигенов вели кровопролитный бой, осыпая друг друга копьями, как раз на том самом месте Флиндерс-стрит, где сейчас находится железнодорожный вокзал и круглые сутки рекой течет толпа. Когда же это было? В 1841 году. Сейчас Мельбурн насчитывает два миллиона жителей[19].