Это шутка, но с австралийскими таможенниками вообще-то шутки плохи. Вашу таможенную декларацию они читают с таким интересом, словно это самое пикантное место фривольного романа. Правда, может быть, это лишь профессиональная привычка. Таможня призвана оберегать Австралию от разного рода книжонок, которые время от времени пытаются провезти из-за рубежа.

В Австралии нет предварительной цензуры, зато автор, издатель и даже до известной степени владелец типографии могут быть привлечены к судебной ответственности по заявлению властей или лиц, которые считают, что им нанесен моральный ущерб. На издания, имеющиеся в продаже в Сиднее, то есть в штате Новый Южный Уэльс, может быть наложен строжайший запрет в Мельбурне, то есть в штате Виктория. Иностранные издания контролируются федеральными таможенными властями, имеющими право конфисковать и уничтожить публикации «непристойного, богохульного или антиправительственного» содержания. Министр, возглавляющий таможенное ведомство, имеет в своем распоряжении консультативный комитет, в который входят несколько писателей и критиков. Однако он не связан решением этого комитета и может действовать по своему собственному усмотрению.

Возможно, мы недооцениваем сущности Австралийского Союза, иначе говоря, федерации государств с одним и тем же языком, армией и внешней политикой, а в остальном имеющих не так уж много общего… Эти государства управляются по своим законам; их полиция носит разную форму; ввоз ряда корнеплодов через границы некоторых штатов запрещен. Вор, который, совершив кражу в Сиднее (штат Новый Южный Уэльс), уедет в Мельбурн (штаг Виктория), может быть передан органам юстиции своего штата только после решения суда о выдаче преступника — так, словно он бежал не в Мельбурн, а в Майами или Малайзию… И цензура в разных штатах по-разному смотрит на одни и те же проблемы. Наиболее строгая — в штате Виктория. Я не ищу дешевого эффекта в совпадении названий, просто возникает аналогия с описаниями лицемерия викторианской эпохи. В Англии, например, завешивались ножки у роялей — вид их считался вызывающим — в то время как несколько десятков тысяч проституток соблазняли клиентов на улицах Лондона.

Национальный университет в Канберре имел кучу хлопот с приобретением романа Набокова «Лолита», входившего в список… обязательной литературы факультета английского языка и литературы. Роман Эрскина Колдуэлла «Карающая десница Господня» был сначала запрещен, затем допущен к продаже, а потом внезапно конфискован во всех книжных магазинах Мельбурна по требованию… одного высокопоставленного чиновника, который нашел экземпляр этой книги у своей дочери. Было запрещено продавать военный роман «Мы были крысами»[23], где рассказывается о «подвигах» австралийских парней из отрядов «Крысы Пустыни» в публичных домах Порт-Саида и Каира. Роман Флеминга «Шпион, который любил меня», об очередных подвигах Джеймса Бонда, потерпел поражение от… австралийской цензуры, конфисковавшей его. Так что любви шпиона оказалось недостаточно, надо, чтобы любил еще и цензор…

И при этом Австралия буквально завалена вульгарными комиксами, герои которых не говорят, а нечленораздельно бормочут и совершают сотни изощренных преступлений.

Как уже упоминалось, я прибыл в Австралию прямо из Новой Каледонии, и таможенник спокойно спросил, не везу ли я с собой каких-нибудь фильмов. Кажется, оттуда везут в Австралию порнографические фильмы, чему приходится верить на слово, поскольку я лично в этой маленькой французкой колонии ничего подобного не видел.

Пытливые вопросы тогдашней таможенной декларации (сейчас она стала немного проще) имели целью выяснить наиболее сенсационные подробности моей «бурной» жизни. Множество параграфов обязывали меня признаться, не находился ли я в последнее время в местностях, охваченных ящуром, на какой-нибудь крестьянской ферме, или нет ли у меня в багаже мяса или мясных продуктов, ножа или стилета. Еще более подробны и назойливы вопросы, касающиеся перевозимых насекомых. Очень трогательна приписка в конце формуляра: в случае если бы я захотел признаться еще в чем-либо, а в этой большой анкете не хватило бы для этого места, я мог бы продолжить свою творческую деятельность на отдельном листе.

Мы живем в эпоху реактивных самолетов и бумажек. За одно кругосветное путешествие, посетив девятнадцать стран, я заполнил сорок девять формуляров, содержащих семьсот пятьдесят два вопроса.

Может быть, все это впечатления перелетной птицы. Во время путешествия в багаже остается все меньше и меньше упаковок с польскими названиями. Вот вчера ты проглотил последнюю таблетку акрихина, предупреждающего малярию, и вынужден был пополнить запас соответствующим швейцарским лекарством. Сегодня выбросил в Арафурское море использованный тюбик зубной пасты познаньской фабрики и купил новый в корабельном киоске. Подарил другу последнюю бутылку «зубровки». Но как-то никогда не уменьшается число анкет и формуляров. Есть страны, интересующиеся исключительно цветом твоих банкнотов, но, к сожалению, преобладают такие, где любой приезжий заранее воспринимается как заразный, подозрительный тип, явившийся только затем, чтобы благородным до мозга костей жителям этой страны продавать бриллианты, наркотики, порнографические фильмы и мясные паштеты со стрихнином…

Таможенник прочитал мой чистосердечный отчет и задал вопрос, не содержащийся в декларации, который я не понял.

— Не могли бы вы повторить; извините, но я не понимаю, — произнес я виновато, с внезапным беспокойством.

Оп повторил, но и на этот раз я не понял, о чем идет речь, и попросил его произнести по буквам. Чиновник спросил еще раз с телеграфной скоростью, так как искусству произношения по буквам австралийцев специально обучаются в школе.

В конце концов оказалось, что он спрашивает, не писатель ли я bona fide. Я всегда любил латынь и утверждаю, что интеллигентный человек обязан знать ее хотя бы настолько, чтобы понимать, что фраза «fiat voluntas Tua» означает не «ты хочешь иметь фиат?», а «да исполнится воля твоя…» К сожалению, каждый народ произносит латинские слова по-разному, а так как в Помпее не сохранилось магнитофонных лент с записями произношения истинных римлян, трудно судить, кто правильнее говорит по-латыни. Я могу только наверняка сказать, что англосаксы говорят совершенно иначе, чем мы. Моя гимназическая пятерка по латыни не выдержала испытания жизнью на австралийской таможне…

Посредством этого вопроса хотели установить, является ли для меня писательский труд единственным средством существования. Более широкий его смысл не раз вспоминался мне в моем путешествии по огромному континенту. Наш словарь иностранных слов поясняет, что «bona fide» следует понимать как «с добрыми намерениями», «с доверием, искренне, без злого умысла…» Возможно, что это стало сущностью моего путешествия по Австралии.

Таким образом, если в этой беседе с вами с моей стороны будут допущены какие-то ошибки, то не по злой воле. Сообщите мне о них, и я исправлю их в следующем издании. И еще одно: я глубоко верю в чувство юмора читателей. Если бы среди них нашлись такие, которые лишены его, очень советую по прочтении нескольких страниц книги повторять вполголоса короткую фразу «Воляновский иногда шутит, Воляновский иногда шутит…»

Рассказы о молчаливых австралийцах выдумывают, конечно, сами австралийцы, как пристало народу, который обладает чувством юмора и любит посмеяться над самим собой. Люди из страны Никогда-Никогда, обитающие на бескрайних просторах континента, неразговорчивы, так как живут в царстве одиночества. Отсюда и повесть о влюбленном юноше из этих мест. В течение нескольких недель он ежедневно появлялся в доме, где была дочь на выданье, и целый вечер смотрел на нее в немом восторге. Однажды юноша все-таки пересилил себя и почтительно пробормотал, обращаясь к предмету своего обожания: