Голландия неистовствовала. Мистер Вуг, бургомистр Албери, наделенный молниеносной реакцией, был приглашен в страну тюльпанов, где благодарные голландцы приняли его с большим теплом.

Большие стада рогатого скота, поставляющие мясо, которое Австралия вывозит кораблями-холодильниками и далекие страны, естественно, не пасутся на приусадебных участках. Огромные стада все время кочуют, так как насчитывают по нескольку десятков тысяч голов. Не упрекайте меня, пожалуйста, за ту фривольность, с которой я округляю здесь цифры, но поверьте, что сам владелец такого стада не знает точно, сколько у него коров. При подсчете поголовья всегда учитывается возможность «проглядеть» сколько-то голов — это означает, что стадо может насчитывать две тысячи восемьсот голов, а может и три тысячи. Никто не знает, где какая корова сломала ногу, какой теленок насколько подрос и сколько их прошлой ночью загрызли дикие и хищные собаки динго. Поправка на расстояние тоже учитывается.

Эти хозяйства-гиганты имеют достаточно пастбищ для огромных стад. По поскольку розы не бывают без шипов, то и упомянутые огромные расстояния представляют серьезное осложнение для скотоводов… Потому что в момент, когда приходит пора животных сложить голову на алтаре человеческой кухни, то есть, попросту говоря, когда они должны идти под нож, то, разумеется, их надо доставить на крупные промышленные бойни. Иначе убой невозможен: в этом климате мясо портится очень быстро. А многодневное путешествие выматывает животных.

Традиционный путь — неделями по степи своим ходом на бойню — очень дорогостоящее предприятие. Приходилось высоко оплачивать труд австралийских ковбоев-стокменов; стадо значительно уменьшалось из-за несчастных случаев, нападений динго, а когда в конце концов оно уже добиралось до места, потеря в весе оказывалась так велика, что все предприятие переставало окупаться. Кроме того, как утверждали знатоки, форсированный марш очень плохо влиял на качество самого мяса. Говорят, если коровы не бредут неделями под знойным солнцем в цех, где им предстоит расстаться с жизнью, а сохраняют приятные воспоминания о своих последних днях, то бифштекс гораздо вкуснее.

И вот в 1919 году в Австралии появляется Ян Грабовскнй, уроженец Финляндии. Он выходец из семьи, которая почти два века назад эмигрировала из Польши в Шотландию. Хотя эта семья и сохранила польскую фамилию, а также сознание польского происхождения, после столь долгого пребывания на чужбине было уже трудно считать ее польской. Ян Грабовский — специалист по разработке особых проектов в дирекции TAA (Trans Australian Airways), мощной государственной авиакомпании, которая обслуживает только внутренние линии Австралии и Папуа — Новую Гвинею.

Но в то время он был летчиком, демобилизованным после первой мировой войны. Сначала летал над деревеньками жителей Новой Гвинеи. Его помнят там и сейчас. Он доставлял людей и оборудование для приисков, бары для пивных в небольших поселках, гофрированное железо для крыш бараков, а позже даже скаковых лошадей: ведь там, где есть австралийцы, должны быть и скачки.

В 1936 году Грабовский разработал проект боен, которые располагались прямо в скотоводческих хозяйствах и обслуживались самолетами. Проект этот был реализован в 1949 году, и теперь говядина «летает».

Итак, смерть ожидает стада прямо на пастбищах «AIRBEEF» (букв. «летающая говядина») — название предприятия, которое занимается перевозкой грузов подобного рода. Его самолеты приземляются на крошечных аэродромах и сразу же после убоя забирают мясо, запакованное по четверти туши в герметически закрытые целлофановые мешки. После непродолжительного полета оно попадает или прямо в мясные магазины крупных городов Австралии, или в порты, где дожидаются своего груза корабли-рефрижераторы. Таким образом, мясо попадает в Европу в прекрасном состоянии. Страдают от такой транспортировки, конечно, только динго и хищные птицы, которые обычно сопровождали стадо на всем его пути. Благодаря самолетам говядина попадает теперь не в пасть хищника, а прямо в кастрюлю.

Над Грабовским смеялись, когда он мечтал о «летающей говядине». Теперь же задуманное нм предприятие стало в Австралии необходимым и незаменимым. Самолет нашел себе еще одно применение…

Для усердного почтальона любого государства почтовая служба в Австралии показалась бы кошмарным сном. По своей площади район доставки почты равен здесь пяти территориям Польши. А населяют его столько же людей, сколько проживают в одном лишь районе Варшавы. В городах и поселках, где, разумеется, существует нормальная почтовая служба, сосредоточено каких-нибудь пятнадцать тысяч человек, остальные пятнадцать рассеялись по бескрайним просторам Северной Территории — таково официальное название этой части страны. Кстати, это не отдельный штат, территория подчиняется непосредственно союзному правительству.

Я хочу напомнить читателю, что наш рассказ относится к Южному полушарию, поэтому, если на Юге Австралии по вечерам на прогулку выходят пингвины, то на Севере стоит или жаркая или очень жаркая погода. В то же время, как раз в центральной части Северной Территории — прекрасные условия для скотоводства. Именно здесь возникли такие гиганты, как ферма «Victoria River Downs», где стада пасутся на пастбищах площадью почти в тридцать четыре тысячи квадратных километров. Правда, сейчас это всего-навсего остатки огромнейшей когда-то фермы…

Сто километров — обычное здесь расстояние между домами. О расстоянии между поселками лучше и не упоминать. И все-таки в этой пустыне должна быть почта. Раз в неделю почтальон обязан являться в самый отдаленный и одинокий дом. Но как?

Австралийцы создали службу доставки почты, дав ее работникам необычное название «почтальон Никогда-Никогда». А поскольку маршрут, который обслуживается этим почтальоном, соединяет Алис-Спрингс с крупными молочными хозяйствами, его называют иногда «Млечным Путем».

Здесь, где тонкая ниточка узкоколейки обрывается в Алис-Спрингсе, а сеть автодорог очень редка, самолет, как уже говорилось, стал универсальным средством транспорта. На самолете прибывают и почтальон, и врач, и ветеринар, и даже полицейский…

В Алис-Спрингсе до сих пор вспоминают жуткую историю, которая произошла с миссис Боумэн. В декабре 1957 года она вместе с дочерью и сыном отправилась на машине в Аделаиду, столицу штата Южная Австралия. Дорога здесь идет большей частью через пустыню. Поезд узкоколейки преодолевает этот путь за тридцать шесть часов довольно быстрой езды. На машине, и притом без сменщика за рулем, ехать значительно дольше. Однако прошло уже два дня после того, как они должны были прибыть, а никаких известий не поступало. Обеспокоенный муж и отец пассажиров поднял тревогу.

След обрывался на одной из заправочных станций по пути следования, где миссис Боумэн видели в последний раз, когда она пополняла запас бензина. Над шоссейной дорогой кружились самолеты в поисках бесследно исчезнувшего автомобиля. Наконец Джеральд Санти, штурман бомбардировщика, заметил какую-то машину, неподвижно стоящую в тени деревьев, вдалеке от дороги. Деревья закрывали машину, и ее невозможно было опознать. Бомбардировщик стал пикировать на другую машину, которая шла по шоссе в направлении неподвижного автомобиля, и бросил записку со следующим текстом: «В пятнадцати милях от вас под деревьями поблизости от главного шоссе находится машина, похожая на ту, что исчезла вместе с пассажирами. Мы покажем дорогу. Прошу установить, не «вангард” ли это за номером №3049; если так — прошу подать знак чем-нибудь белым».

Водитель отправился вслед за самолетом и подтвердил предположение летчика. Радист уведомил о находке Алис-Спрингс, и оттуда немедленно вылетел на легком самолете известный пионер авиации Северной Территории мистер Эдди Коннеллан. Точности ради необходимо упомянуть, что, как и полагается во всяком порядочном поселке с пятью тысячами жителей, в Алис-Спрингсе есть собственный ипподром, без которого трудно себе представить австралийский город, а также три аэродрома. Один из них — государственный; здесь приземляются тяжелые машины регулярной линии, обслуживающие трассу в две тысячи шестьсот семьдесят три километра, соединяющую два города Австралии — Дарвин и Аделаиду. Другой — для планеров, которые выводятся на старт с помощью машин, обслуживающих окрестности города. И наконец, третий — это база «почтальона Никогда-Никогда»…