I Пуническая война 

13.Покончив с этим, пора вернуться к предмету повествования; но во введении кратко перечислим важнейшие события. (2) Из них первые по порядку относятся к войне между римлянами и карфагенянами из-за Сицилии⁵⁸. (3) За ними следовала война ливийская⁵⁹, а к ней примыкают подвиги Гамилькара в Иберии и затем деяния Гасдрубала и карфагенян. (4) В это же самое время последовал первый переход римлян в Иллирию и прилегающие к ней части Европы. Далее следовали битвы римлян с италийскими кельтами. (5) Единовременно с этим у эллинов ведена была так называемая Клеоменова война, которою мы и заканчиваем наше введение и вторую книгу.

(6) Нет нужды для нас и бесполезно для читателей излагать в подробностях перечисленные выше войны: не о них мы намерены повествовать; (7) мы желаем лишь упомянуть о них кратко, дабы подготовить себя к изложению занимающих нас событий. (8) Касаясь вкратце и по порядку предшествующих, помянутых выше, мы постараемся связать конец введения с началом и планом нашего повествования. (9) Установив, таким образом, связность рассказа, мы покажем, что имели достаточное основание говорить и о событиях, рассказанных уже другими; вместе с тем такое расположение даст любознательным читателям возможность перейти легко и удобно к тому, что будет рассказано дальше.

(10) Немного подробнее мы постараемся изобразить первую войну между римлянами и карфагенянами из-за Сицилии, (11) ибо нелегко указать более продолжительную войну, лучшее во всех отношениях вооружение, более напряженную деятельность, более многочисленные сражения и более замечательные превратности счастия, чем те, какие испытаны были обеими сторонами в этой войне. (12) Самые государства хранили в то время свои учреждения нерушимо, пользовались умеренным благосостоянием⁶⁰и были равносильны. (13) Поэтому всякий желающий оценить верно особенности и силу обоих государств, должен принимать за основу сравнения скорее эту войну; а не последующие.

14.Остановиться на этой войне побуждало меня, кроме вышесказанного, и то обстоятельство, что писавшие о ней Филин⁶¹ и Фабий⁶², хотя и почитаются весьма сведущими историками ее, сообщают нам известия не вполне точные. (2) Принимая, впрочем, во внимание жизнь их и настроение, я не думаю, что они намеренно говорили неправду, мне кажется, с ними случилось нечто подобное тому, что бывает с людьми влюбленными. (3) Так, благодаря своему настроению и вообще благоговению к карфагенянам Филин находил все действия их разумными, прекрасными и великодушными, во всем этом совершенно отказывая римлянам. Фабий поступал наоборот. (4) В обыденной жизни подобного рода пристрастие, быть может, не заслуживает осуждения, ибо человек честный обязан любить своих друзей и свое отечество, разделять их ненависть и любовь к врагам их и друзьям. (5) Напротив, тому, кто берет на себя задачу историка⁶³, необходимо забыть все это и нередко превозносить и украшать своих врагов величайшими похвалами, когда поведение их того заслуживает, порицать и беспощадно осуждать ближайших друзей своих, когда требуют того ошибки в их поведении^**. (6) Как существо живое делается ни к чему негодным, раз у него отнято зрение, так вся история обращается в бесполезное разглагольствование, раз она лишена истины^5*. (7) По этому же самому мы не должны непременно обличать друзей или восхвалять врагов; не следует смущаться тем, если одних и тех же людей приходится раз порицать, другой раз хвалить, ибо невозможно, чтобы люди, занятые государственными делами, были всегда непогрешимы, равно как неправдоподобно и то, чтобы они постоянно заблуждались. (8) Итак, в историческом повествовании необходимо отрешиться от деятелей и лишь к самым действиям их прилагать соответствующие мнения и суждения. (9) В верности только что сказанного можно убедиться следующим способом:(15)начиная повествование со второй книги, Филин утверждает, что карфагеняне и сиракузяне расположились вражеским станом у Мессены, (2) что римляне, переправившись через море и вошедши в город, тотчас выступили против сиракузян, понесли большие потери и возвратились в Мессену, что затем пошли на карфагенян и не только были разбиты, но и потеряли значительное число воинов пленными. (3) Вслед за этим сообщением он уверяет, что Гиерон после битвы до того потерял рассудок, что не только тотчас истребил огнем валы, лагерные палатки и бежал ночью в Сиракузы, но покинул также все укрепления, угрожавшие Мессенской области. (4) Равным образом карфагеняне, по его словам, немедленно после сражения покинули свои валы, рассеялись по городам и не дерзали больше показываться в открытом поле, а вожди их, замечая трусость в массе солдат, не отваживались решать дело битвою. (5) Напротив, римляне в погоне за неприятелем не только будто бы опустошали поля карфагенян и сиракузян, но решились разбить лагери у самых Сиракуз и осадить город. (6) Все это, как мне кажется, преисполнено всевозможных несообразностей и вовсе не нуждается в опровержении. (7) Ибо те самые войска, которые, по словам Филина, осаждают Мессену и одерживают победы в битвах, оказываются бегущими, очищающими поле сражения, наконец осажденными и упавшими духом; (8) побеждаемые и осаждаемые тут же изображаются в открытом поле преследующими победителями, осаждающими наконец Сиракузы. (9) Согласовать между собою эти противоречия никак невозможно. И в самом деле, одно из двух должно быть неверно: начальные уверения Филина или суждения его об исходе дела. (10) Но эти последние верны, ибо карфагеняне и сиракузяне очистили поле битвы, а римляне вслед за сим приступили к осаде Сиракуз, и, как сам он говорит, Эхетлы⁶⁴, лежавшей на границе владений сиракузян и карфагенян. (11) Следовательно, необходимо заключить, что ложны уверения, высказанные вначале, что историк говорит о поражении тех самых римлян, которых в первых стычках под Мессеною называет победителями. (12) Можно бы доказать, что Филин поступает точно так же во всем повествовании; на него походит и Фабий, как будет объяснено нами в своем месте.

(13) Покончив с отступлением и возвращаясь к изложению событий, мы постараемся с соблюдением везде последовательности рассказа представить читателям вкратце верную картину упомянутой выше войны.

16.Когда из Сицилии пришли вести в Рим о победах Аппия и его легионов, римляне выбрали в консулы Мания Отацилия и Мания Валерия [263 г. до н.э.]⁶⁵, стали снаряжать все войска с двумя вождями во главе в Сицилию. (2) У римлян всего войска, не считая союзников, четыре римских легиона, которые набираются ежегодно; в каждом из них четыре тысячи пехоты и триста конных воинов⁶⁶. (3) Когда войска эти явились в Сицилию, большинство городов отложилось от карфагенян и сиракузян и перешло на сторону римлян⁶⁷. (4) Гиерон замечал тревогу и ужас сицилийцев, видел многочисленность и силу римских легионов и из всего этого заключал, что расчеты римлян на победу более основательны, чем карфагенян. (5) Соображая это и склоняясь к такой мысли, он отправил посольство к римским вождям с предложением мира и союза. (6) Римляне согласились на это больше всего из-за продовольствия: (7) они опасались, что при господстве карфагенян на море им отрезан будет подвоз съестных припасов откуда бы то ни было, тем более что и переправившиеся прежде легионы терпели сильную нужду. (8) Вот почему они охотно приняли союз с Гиероном в ожидании от того больших для себя выгод. (9) По условиям договора царь должен был возвратить римлянам пленных их без выкупа и сверх того заплатить сто талантов⁶⁸ серебра^***. (10) С этого времени римляне пользовались услугами сиракузян, как друзей и союзников, а царь Гиерон поставил себя под покровительство римлян, коим по мере надобности он и доставлял все нужное, сам после этого спокойно царствовал над сиракузянами, мечтая только о венках да о славе у эллинов⁶⁹. (11) И в самом деле, кажется, никогда не было столь знаменитого владыки и никто дольше его не наслаждался плодами своей мудрости как в частной жизни, так и в делах государственных.