– Порядок.

Лось удивленно раскрыл глаза.

– Ты врач что ли?

– Стоматолог.

На лице Лося появилась улыбка.

– Лепилу Бог послал! Отличненько. Надо комменданту сказать.

Он поднялся с ящика и вышел. В дверь ему пришлось протискиваться боком. Ну и амбал…

…

– Говоришь этот мелкий – врач? – Коммендант базы смотрел на Лося удивленно.

– Ага. Зубной. Укол антирада он этому дохляку вколол так, что душа радовалась.

– Не верю своему счастью. Зови-ка его ко мне. И Щуплого вызови с караула, у него третью неделю зуб болит…

Через десять минут Леха стоял перед комендантом. Лось переминался сзади. В дверь постучали, вошел сталкер в зеленом комбезе, с СВД.

– Вызывали? – спросил он.

– Вызывал. У тебя еще вчера щека опухла. Сейчас малой тебя посмотрит. Он, говорят, врач.

– Говорят?! Не опухло у меня ничего… – Щуплый судорожно скосил глаза, пытаясь увидеть свою собственную щеку. – Не! Нуегонах, я лучше водки глотну, все пройдет. Уже все прошло.

Леха тоже запаниковал. – Эй! Я ведь не врач. Три курса всего. Я не могу… И пародонтологию мы еще не проходили!..

– Вот и проверим, что ты можешь, студент, – комендант откровенно скалился.

Щуплый развернулся. У двери в вагончик, надежно ее блокируя, стоял Лось. Щуплый покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

– Я винтовочку тогда у тебя оставлю.

– Ага, оставь. И пистолетик оставь, мало ли что?

Щуплый, накативший стакан водки без закуски, сидел в стоматологическом кресле и ждал, пока "наркоз" подействует. Лось, стоявший за креслом, придерживал его за плечи. Леха осматривался. На старом заводе был стоматологический кабинет, конечно давно пришедший в нерабочее состояние, но ему много и не требовалось. У Щуплого болел передний резец, когда-то не так давно обломанный. Развился пародонтоз, десна опухла. По-правильному зуб нужно было лечить, но лечить он не умел, да и не взялся бы. Оставалось только дергать. На столе кипел на спиртовке чайник, в нем кипятились скальпели и клещи. Еще пара скальпелей, уже продезинфицированных, лежала на чистом вафельном полотенце рядом с креслом.

– Ну-с-с, больной…

Щуплый с ужасом косился на инструменты.

– Не делайте так глазами, больной, иначе ваши дети будут иметь косого папу.

Лось гыгыкнул. Происходящее его забавляло. Сам он с зубами никогда проблем не имел.

– Откройте рот… Пожа-а-а-луйста!..

Пьяный в зюзю Щуплый сидел на газоне перед цехом. Проходивший караульный, сменившийся с поста, недоуменно посмотрел на него. Щуплый разжал кулак и показал свободовцу выдернутый зуб.

– Штоматолог… Шука… Но рука лехкая, быштро шделал.

– Зеленый вчерашний что ли?

– Он… Шука, больно как…

Свободовец посмотрел в сторону цеха. На лице у него отобразилась сложность бытия. Стоматологи на базу заходили не часто, случаем надо было пользоваться. "Надо ребятам сказать." Он развернулся и быстро пошел к караулке. Щуплый откинулся на спину, блаженно глядя в небо.

Через три часа на газоне сидело уже трое "отдыхающих". Щуплый вырубился, но кулака с зубом не разжимал. Двое свободовцев рвали дикую ромашку на поле, за забором базы. Ее отваром больным было велено полоскать рот перед сном.

– Ромашка не помешает, но водкой лучше – сказал комендант Ганже узнав, что студент оказался действительно зубных дел мастером, – По двести на ночь пострадавшим от медицины.

Бар встретил распоряжение довольным шумом. Вышедшего из административного корпуса Леху чуть ли не силой утащили к Ганже и напоили до поросячьего визга. Ближе к полуночи он в сопровождении Лося ввалился в вагончик, гордо размахивая полученной от коменданта сотней и, не дойдя до спальника, рухнул на пороге. Лось пошатываясь ушел в сторону цеха. Я вытащил сотню из пальцев и подложил Лехе под голову скатанный ватник. Потом снова сел на ящик рядом с Мельником.

Дыхание раненного было слабым, но ровным. Ромашка сохла на полках, наполняя вагончик запахом сена.

…

– Лось, ты как? Говорить можешь? – комендант разлил крепкий чай в жестяные кружки.

– Обижаешь. Для меня это не вес, – Лось поставил автомат в угол, рядом с винтовкой Щуплого, принял горячую кружку голой рукой, чуть поморщился, отхлебнул.

– Тогда слушай сюда. Душа у меня не на месте. Лекарь этот – он нормальный.

– Это точно. Щуплый даже ойкнуть не успел.

– Не перебивай. Второй с ним – тоже. А вот Мельник – его опасаюсь. Может быть и зря, но его на поле нашли?

– Говорят, что да. Сам не видел, за ними Лис ходил.

– С Лисом уже говорил. Вроде заусенцев нету. И Мельник на "Скадовске" был, и Затон отсюда недалеко, но… отсюда и Рыжий Лес недалеко. Смекаешь?

– Думаешь он два километра пер через аномалии и еще три через подлесок? С Затона дальше, зато по нормальной дороге.

– Там невозможно пройти. Но что, если он прошел?

– Не верю.

– Я тоже. Но душа не на месте. Рыжий Лес – это монолитовцы. Присмотри за ними.

– Как скажешь…

…

Я проснулся от того, что затекло все тело. Встал, потянулся и только тогда обратил внимание на то, что топчан рядом со мной пустой. Мельника не было. Если бы его вытащили, то я бы проснулся. Значит пришел в себя, это радует. Я снял с пояса флягу, сделал пару глотков воды, закрыл крышку и поставил ее рядом с храпящим Лехой. Когда он проснется, сушняк будет жестоким.

В вагончике потемнело. Свет заслоняла собою фигура Мельника. Он вошел, посмотрел на Леху, который так и не снял его броник.

– Проснется – отдаст. Ты и так тяжелый, чтобы тебя еще и в снаряге таскать. Шлем пришлось там оставить.

– На поле?

– Да.

– Значит это вам я жизнью обязан? Сочтемся. Рюкзак мой там же?

– В куст сунул. Сегодня сходим, заберем.

– Спешить некуда. Если его еще не нашли, то и не найдут, а если нашли – тем более некуда. Да и я еще не в себе.

– Что с тобой было?

– Собачки на поле загнали. Гайки кончились, стемнело, шел ощупью. "Шокеры" в темноте видно, "трамплины" кожа чувствует. Вот в "фантом" и вляпался сослепу. Прошел насквозь, но по мозгам дало – мало не показалось. Ну и вырубился.

– А откуда ты шел?

Это уже спросил непонятно откуда взявшийся Лис. Тихо умеет ходит, когда хочет…

– С Затона.

– С целью?

– На Кордон, к Волку. Была у меня для него посылочка.

– Почему была? – Лис усмехнулся – Никуда не делись твои шмотки. Давай, проверяй – и он вытащил из-за стенки рюкзак Мельника, который я вчера закинул в куст.

– Еле достали. Студент перестарался, закидывая. Чуть ли не в "фантоме" спрятал. Марик глюки словил, но уже отошел.

У меня по спине пробежали холодные мурашки. Гайки, видимо, или не показали эту аномалию, или я второпях не заметил вспышки.

– Глянь, все ли на месте.

Мельник спорить не стал. Поднял рюкзак, отцепил сверху "сферу", отстегнул защелки. Сверху лежали два свинцовых контейнера. Лис спросил:

– Посылка?

– Она… Но до адресата она не дойдет.

– Поясни.

– Чуть позже.

Потом на свет появился пистолет. Я не очень разбираюсь в оружии, но судя по виду – старый ТТ. Котелок. Буханка хлеба в полиэтиленовом пакете. Фляга, которую Мельник сразу повесил на пояс. Армейский штык-нож. Тонкий спальник.

Рюкзак опустел.

– Ага, вот они где! – Мельник держал в руке два контейнера с антирадами.

– Что, колбасит? – Лис больше не выглядел озабоченным. Тон был скорее сочувственным. Ему, похоже, тоже не нравился этот добровольный обыск. Неприятная, но нужная обязанность.

– Нет. Но они понадобятся. Я еле до толчка дошел, слабость во всем теле. Надо ее срочно убрать.

– Как будешь делать?

– Смотри.

Мельник открыл один из контейнеров. Заглянул в него, закрыл, открыл другой. Вытряхнул из него на ладонь что-то, похожее на кусок жевачки, которую долго валяли в пепле.