В 1883 году я изучал в Лувре собрание находок, сделанных при раскопках Тиуанаки в Центральной Америке. В числе их я нашел образцы гончарных изделий точно такой же формы и из того же материала, а также предметы из окаменевшей кости, в точности повторяющие те, что я обнаружил в бронзовой вазе из «сокровищницы Приама»! Сходство не могло быть случайным. Формы и узоры изделий были для того слишком сложными. Случайным совпадением нельзя было объяснить то, что два мастера в таких далеко лежащих друг от друга местах, как Центральная Америка и Крит, изготовили две вазы — я упоминаю лишь один предмет — абсолютно схожей формы и размера, украшенные характерными и одинаково расположенными совиными головами.
На вазах из Центральной Америки не было финикийских букв и каких-либо надписей. Я снова изучил находки, находившиеся в моем распоряжении, и путем анализа и всестороннего осмотра убедился, что надписи были нанесены уже после того, как были изготовлены сами изделия.
Мне удалось получить несколько фрагментов изделий из Тиуанаки, которые я подверг химическому и микроскопическому анализу. Эти исследования убедительно доказали, что и вазы из Центральной Америки, и вазы из Трои были изготовлены из одной и той же особого рода глины; позднее я со всей определенностью установил, что данная глина не встречается ни в Финикии, ни в Центральной Америке!
Металлические предметы я также подверг анализу, поскольку не мог определить, из какого металла они были изготовлены. Подобный металл мне никогда ранее не встречался. Химический анализ показал, что это был сплав платины, алюминия и меди — такое сочетание никогда еще не обнаруживалось в древних артефактах и поныне остается неизвестным!
Итак, в далеко лежащих друг от друга местностях были обнаружены совершенно похожие друг на друга изделия, без сомнения имеющие общее происхождение. Изделия эти не были финикийскими, микенскими или центральноамериканскими. Какое же напрашивается заключение? То, что в оба места они попали из какого-то общего центра. Надписи на моих находках указывали на этот центр — то была Атлантида!
Далее, эти изделия благоговейно почитались, на что указывало само их присутствие в «кладе Приама» и особый сосуд, где они хранились. Характер их не оставлял сомнений в том, что они использовались для священных церемоний и происходили из одного храма. Являлись ли они осколками культа, который существовал в Атлантиде и который эта великая страна распространила на свои колонии и так далеко отстоящие друг от друга земли, как древний Крит и Центральная Америка? Рассылались ли эти предметы метрополией, как сегодня христианские страны рассылают Библии — и как Египет рассылал в свои колонии статуи Изиды и алтарные принадлежности богини?
Это невероятное открытие и слабеющее здоровье заставили меня ускорить исследования. В музее Санкт-Петербурга я обнаружил один из древнейших известных нам папирусных свитков. Он был составлен в период правления фараона Второй династии Сента, или за 4,571 год до Рождества Христова. В свитке рассказывается, как фараон направил экспедицию «на Запад» в поисках следов «страны Атлантиды», откуда «3,350 лет тому прибыли предки египтян, привезшие с собою всю мудрость своих земель». Экспедиция вернулась через пять лет, сообщив, что ни людей, ни изделий, которые могли пролить свет на местонахождение исчезнувшей страны, найти не удалось. Другой свиток папируса из того же музея, написанный египетским историком Манефоном, упоминает период в «13,900 лет правления мудрецов Атлантиды». Согласно папирусу, было это в самом начале египетской истории, приблизительно 16,000 лет назад.
Надпись, найденная мною на «Львиных воротах» в Микенах, гласит, что Мисор, от которого, в соответствии с данной надписью, произошли египтяне, был сыном Тааута или Тота, бога истории, сам же Тааут являлся изгнанником; он был сыном «„жреца из Атлантиды, который полюбил дочь царя Кроноса, бежал с нею и после долгих странствий очутился в Египте“. Он построил первый храм в Саисе и учил там жрецов премудрости родной страны. Полный текст данной надписи чрезвычайно важен, и я держал его в секрете. Ты найдешь ее среди бумаг, помеченную литерой D».
Новая водолазная броня, разработанная шевалье Пино и способная выдерживать чудовищное давление воды, будет использоваться английской экспедицией, направляющейся на поиски сокровищ Атлантиды.
Я могу привести здесь только небольшую часть громадного количества доказательств и материальных свидетельств существования Атлантиды, собранных моим дедом. Поэтому я вынужден перейти к заключительным строкам этого удивительного документа:
«Одна из табличек, найденных мною при раскопках Трои, содержит медицинский трактат египетских жрецов — на протяжении многих веков существовала связь между Критом и Египтом — где говорится об удалении глазной катаракты и кишечных язв хирургическим способом. Я видел почти такое же описание в одной испанской рукописи, хранящейся в Берлине; автор рукописи ссылается на ацтекского жреца из Мексики. Этот жрец почерпнул рецепт в древнем манускрипте майя.
В заключение я должен заметить, что ни египтяне, ни народ майя, создавший культуру Центральной Америки до ацтеков, не были выдающимися мореплавателями. Они не располагали кораблями, способными пересечь Атлантический океан. И они никогда этого не делали. Мы можем отбросить и посредничество финикийцев как связующего звена между полушариями. Однако же подобие образа жизни и цивилизации египтян и майя так велико, что его никак нельзя считать случайным. Природа истории не знает таких случайностей. Единственное возможное объяснение состоит в том, что, как гласит легенда, во время оно существовал огромный континент, соединявший земли, называемые нами сейчас Новым Светом, со старым. В те времена нынешние Европа и Америка, возможно, были населены чудовищами. В Африке обитала, вероятно, обезьяноподобная негритянская раса. Человек в современном смысле слова еще не взял верх. Но была земля, где процветала цивилизация ничуть не менее, а быть может, и более развитая, чем известна нам теперь. Ее окраины были границами дикого мира. Это была Атлантида. Атлантида основала колонии в Египте и в Центральной Америке».
Я понял, что несмотря на все удивительные свидетельства, оставленные дедом и превышавшие самые смелые мечты, мне предстоит решить серьезнейшую задачу. Имелись и другие заметки, а также отсылки к материальным свидетельствам, хранившимся в тайном сейфе в Париже, но здесь же был строгий наказ держать все дело в секрете, пока я, последовав наставлениям деда, не завершу свои исследования.
Шесть лет я неустанно трудился в Египте, в Центральной и Южной Америке и во всех археологических музеях земного шара. Я открыл Атлантиду. Я получил решающие доказательства существования этого великого континента и удостоверился, что он был истоком всех цивилизаций исторической эпохи.
В ходе изысканий я намеренно стремился к уединению: журналисты не должны были добраться до меня, любопытство публики не должно было помешать моей важной и серьезной работе. Я не собираюсь изменять этим принципам, пока не завершу свою книгу. По этим причинам я до сих пор бежал известности и внимания прессы и не вступал в какие-либо сношения с теми или иными научными экспедициями. Я индивидуалист и занимаюсь своими изысканиями в частном порядке. Тем не менее, я решил принять приглашение данной газеты и на страницах ее раскрыть секрет моего прославленного деда, рассказать о некоторых своих открытиях и объяснить, почему я считаю себя первооткрывателем Атлантиды. Далее я расскажу, что случилось после того, как я ознакомился с документами Генриха Шлимана.
Я немедленно отправился в Париж, чтобы осмотреть тайную коллекцию. Ваза, увенчанная головой совы, была единственной в своем роде; неоспоримо было и чрезвычайно древнее происхождение изделия. На вазе я прочитал надпись, сделанную финикийскими буквами: «От Кроноса, царя Атлантиды». Много дней я не решался разбить ее, считая, что последнее письмо деда могло быть написано в помутнении рассудка, вызванном приближением смерти. Я не понимал, зачем нужно разбивать сосуд. Может быть, он нашел другие вазы, подобные гиссарлыкской, и разбил их. Возможно, он сохранил последнюю вазу, чтобы передать продолжателю своего дела решающее доказательство. Все это я излагаю с некоторыми колебаниями, так как моя история отдает чистейшей романтической фантазией. Но это истинная правда.