Плывем дальше. Ущелье порой суживается до нескольких десятков метров, и у нас по обеим сторонам оказываются вертикальные стены скал, затем снова расширяется. Иногда на его склонах видны потоки застывшей лавы. Они чередуются с базальтовыми "органными трубами", призматическими формациями всевозможного вида, выстроившимися тесным строем. Вот где раздолье для ученого, занимающегося минералогией.

А порогов все нет — мы чуть ли не разочарованы. Внезапно плато опускается, скалы исчезают, и Нил, стесненный на протяжении пятнадцати километров Шаблукой, здесь расширяет свое русло и растекается между сотнями зеленеющих островков и подводных камней. Его берега расступаются, течение ускоряется, река мчится через перекаты, но мы плывем без затруднений, потому что у скалистого порога, через который она несет свои воды, скат пологий и  нет ни одного значительного перепада. В половодье тут, очевидно, совершенно иная картина. Быстрота и сила течения, так же как и многочисленные подводные камни, загромождающие русло реки, делают ее чрезвычайно опасной.

Берега покрыты большими растениями с колючками и пальмами. Островки и скалы населены дикими гусями и утками. Их можно настрелять сколько угодно, так как птицы, сидящие сотнями на самом крохотном островке, не обращают на нас ни малейшего внимания. Они лишь поднимают пронзительный крик, который эхо разносит по всей реке.

Миновав этот скалистый порог, вплываем в тихие воды озера, усеянного зелеными островками. Еще очень рано, и жара не наступила. Солнце яркое, и воздух необычайно легок: природа словно справляет праздник. Это она отдыхает перед большим наводнением. В вершинах деревьев воркуют горлинки. Черепахи, подняв заостренные головы кверху и крепко уцепившись лапами за скалу, греются на солнце. Время от времени в реку ныряют вараны и крокодилы. Последние значительно меньше своих собратьев на Верхнем Ниле и еще более осторожны, чем те. Лишь изредка нам удается заметить вдалеке крокодила, готового скрыться в глубине вод при малейшей опасности. Но следов этих животных на прибрежном песке очень много.

Водный оазис, через который мы плывем, — как бы прощание Нила с щедрой тропической природой перед вступлением в зону пустыни. Здесь Нил снова мирно течет вдоль однообразных песчаных дюн.

Шестой порог окончился. Мы не видели ни одного водопада, всего лишь несколько небольших стремнин. Скорость течения очень умеренная, не более шести, максимум семи километров в час. Как раз тип порога, подходящий для новичков.

Первые нубийские развалины

Вступаем на территорию джаалинов. Некогда они были сильным племенем, осевшим на правом берегу Нила. По имеющимся сведениям, у них было войско; воины носили шлемы и кольчуги. Джаалины были истреблены во время восстания махдистов. Центр джаалинов — Шенди, расположен в двухстах километрах севернее Хартума. Это небольшой и очень деятельный торговый городок, куда кочевники пригоняют на продажу верблюдов и откуда караваны уходят вглубь страны.

Первые заслуживающие внимания развалины верхней долины Нила находятся в окрестностях Шенди. До Нагаа и Мусаварата — километров шестьдесят, и мы, конечно, не можем добраться туда пешком.

В Шенди мы первым делом отправляемся на поиски транспортных средств. Нам удается устроиться на военный грузовик. Трогаемся. Дорога погребена под толстым слоем песка. Наша машина неоднократно застревает. Солдаты, вооружившись лопатами и досками, проворно соскакивают и быстро раскапывают колеса грузовика. Видно, что для них это привычное занятие.

Вокруг нас степь, покрытая низкорослыми колючками. Вдали, на юго-востоке, — цепь скалистых возвышенностей. Они видны сквозь знойное марево, дрожащее перед глазами. Горы словно жарятся под палящими лучами  солнца.

На шестьдесят километров пути уходит три часа. Кругом бесплодная ложбина с редкими акациями. Несколько верблюдов и коз пасутся поблизости (уж не знаю, что они едят!). И — удивительная вещь! — видим колодец, свидетельствующий о том, что в этом месте некогда жили люди.

Два ослика без устали тянут веревку, к которой привязана колодезная бадья. За ними наблюдают две молодые бедуинки с черной кожей и голой грудью: они выливают воду из ведра в глиняное корыто, из которого пьет скот.

Надо всем возвышаются развалины Нагаа  Разбитые колонны, остатки обвалившихся стен, скульптуры львов, сброшенные с пьедесталов, груды камня и кирпича говорят о том, что Нагаа представляла некогда внушительный архитектурный ансамбль, который время превратило в прах. Археологи, работавшие здесь, с неимоверными трудностями освобождали развалины от засыпавшего их песка, но теперь он снова понемногу их погребает. Песок — великий хранитель развалин на Востоке.

Далее высится превосходный египетский храм, напротив которого — "портик", по стилю напоминающий римский. Представляющее большую ценность здание обнесено колючей проволокой.

Эти памятники древнего искусства в пустыне, в двухстах километрах к северу от Хартума и в сотнях километров от нынешней египетской границы, невольно вызывают удивление.

Нам известно, что нубийские цари[22], подчинившие себе Египет в период его упадка, были впоследствии сами оттеснены на юг и укрылись как раз здесь.

Египетский храм Нагаа покрыт барельефами, позволяющими с уверенностью определить его эпоху: он относится к первым годам нашей эры. Хорошо сохранился его главный пилон с изображением нубийского царя Нетекамана и царицы Амантере, приносящей в жертву пленных по образцу древних египтян.

В эпоху Нетекамана и Амантере Рим уже прочно господствовал в Египте, и его влияние распространилось далеко на юг. Этим объясняется существование римского павильона в Нагаа.

У нас, к сожалению, не хватило времени на пoсещение развалин Мусаварат, точного местоположения которых наши проводники, кажется, даже не знали. Нам вовсе не улыбалось блуждать ночью по пустыне, и мы возвратились в Шенди.

На следующий день — Мероэ. Его развалины были открыты более ста лет назад французским ученым Кайо. Они находятся на берегу Нила, и на этот раз нам не  предстоит разрешать никаких  транспортных проблем. Развалины ограждены крепкой загородкой и охраняются старым суданцем. Он водит нас по ним  очень охотно, ведь мы первые клиенты за год!

В Мероэ сохранились только фундаменты храмов и дворцов. Кое-где встречаются высеченные в грунте ванны.

В нескольких километрах на восток от Мероэ, на крайнем юге древней Нубии, стоит ряд маленьких пирамид, также хорошо сохранившихся. Это надгробия нубийских царей. В Напате мы увидим некрополи с десятками таких нубийских пирамид, значительно отличающихся от египетских.

Мероэ был метрополией нубийских царей в римскую эпоху. Гордая царица Кандака успешно сопротивлялась римлянам в течение ряда лет, но была побеждена ими в 23 году до нашей эры, укрылась в Мероэ, где и умерла.

Атбара

Плывя несколько дней вдоль песчаных дюн, окаймляющих Нил, мы достигли Атбары, младшей сестры Голубого Нила. Как и он, Атбара стекает с эфиопских нагорий. Предстала она перед нами в виде узкого ручья, через который переброшен бетонный мост. Однако во время половодья Атбара превращается в могучий поток, несущий свои воды в Нил. Отсюда до дельты, на участке в две тысячи семьсот километров, Нил не получает ни капли воды.

На юге Судана выпадают дожди, иногда даже катастрофические ливни, но не в те месяцы, которые мы  тут проводим.

На севере Судана и в Египте почти не бывает дождей. В течение трех месяцев, которые нам еще осталось провести на Ниле, мы убедимся в этом на собственном опыте. Здесь вся страна, за исключением берегов Нила, несущего божественную влагу, представляет собой бесплодную пустыню.