Принц поднял голову. Тайс внимательно смотрел на него.

Капитан кашлянул:

– Ваше высочество, фонарь скоро погаснет.

– Мы возвращаемся. Не стоит оставлять капрала надолго одного.

– Запереть этого? – спросил капитан, указав на узника.

– Нет смысла. Он пойдёт с нами.

Гвардеец, сидя на пороге у двери, играл сам с собой в кости. Завидев приближающееся начальство, подобрал фишки и спрятал в карман.

– Докладывай. – Сказал капитан.

– Докладываю. Всё тихо.

– Никто с тобой не пытался говорить? – спросил принц.

– Никто, ваше высочество!

– Берут измором, – хмыкнул Леонел, усаживаясь на ступеньки.

Похлопал по полу рядом с собой:

– Усаживайтесь, господин Тайс. Будьте гостем.

– Ваше высочество…, – капитан оттеснил подошедшего было гостя.

– Ничего, Фицпауль. Я думаю, господин Тайс не опасен.

Капитан отстранился, просверлив разбойника взглядом. Тот уселся на ступеньку.

Долго они сидели молча, глядя, как догорает фитиль. Вот он мигнул раз, другой. Зашипел, выпустил струйку дыма, и погас. Какое-то время виднелась истлевающая бордовая точка. Потом и она пропала.

Раздался голос Леонела:

– Тайс? Ты здесь?

– Да.

– Помнится, нас прервали в прошлый раз.

– Помню, тогда вы торопились на малый приём.

– Раз у тебя такая хорошая память, может, продолжишь свой рассказ?

– Здесь и сейчас, ваше высочество?

– А что такое? Хотя бы проведём время.

– Я думал, у нас личный разговор, ваше высочество.

– Фицпауль! – Леонел повысил голос. – Вы можете отойти немного вниз по лестнице?

Раздался возмущённый голос капитана:

– Об этом не может быть и речи, ваше высочество! Я и так не вижу ничего вокруг. А если мы отойдём, то этот молодчик сотворит тут всё, что пожелает!

Принц зафыркал, подбирая слова для ответа. Тут послышался спокойный голос Тайса:

– Обратите внимание, вы видите эту светлую полоску под дверью? – и он постучал по полу. Мгновение все напряжённо молчали. Потом капитан воскликнул:

– Вижу! У самого пола!

– Это значит, там кто-то есть. Или они оставили фонарь.

– Если они ушли, – сказал молчавший до того Рой, – мы могли бы потихоньку выйти. Только бы дверь открылась.

– Потихоньку? – Леонел ударил кулаком по полу, и зашипел, отбив пальцы о гвардейский сапог. – Да мы с этим замком так нашумим, пока будем его открывать!

– Я бы попробовал его открыть, – сказал виновато капитан, – но в такой темноте вряд ли получится.

– У вас есть кресало, капитан? – спросил Тайс.

– Есть, а что?

– Возьмите вот это, – в темноте зашуршало, и рядом с капитаном раздалось постукивание. – Протяните руку.

Фицпауль зашарил возле себя, и наткнулся на другую руку, сжимавшую горсть палочек.

– Что это?

– Это лучинки. Такие щепочки. Зажгите одну у самого кончика.

Послышалось пыхтенье, потом капитан чудовищно выругался, едва не уронив кремень. Наконец полетели искры, а затем затеплился слабенький огонёк. Осветилась рука капитана, держащего тонкую, длинную щепку.

– Браво, капитан! – Леонел хлопнул в ладоши. Огонёк запрыгал, капитан зашипел.

– У меня есть небольшой запас, – сказал Тайс. – Потом можно нарезать ещё. Дерева здесь достаточно.

Они зажгли ещё несколько лучинок и воткнули их в щели, где только смогли. Потом капрала отправили собирать деревяшки, а капитан принялся возиться в замке.

– Как хорошо при свете, – Леонел вздохнул, и потёр глаза грязными пальцами. – Оказывается, темнота унижает.

Он посмотрел на Тайса. Тот наблюдал за работой капитана.

– Ну что же, теперь нам ничто не мешает поговорить. Я хочу услышать продолжение истории. Если хотите, это приказ.

– Хорошо, ваше высочество.

Меня протащили по лестнице и вынесли во двор. Мне вспомнился верный кучер господина Поля. Что с ним стало? Мы быстро миновали калитку, о которой я догадался, ударившись головой о дверцу. Меня стало трясти и раскачивать в коконе покрывала. Очевидно, какое-то время мы передвигались бегом.

Потом под ногами несущих меня людей зашуршали листья. Мы свернули в лес. Носильщики перешли на быстрый шаг, и так шли ещё долго. Наконец они остановились, а меня бросили на землю.

Край покрывала дёрнули, и плотный кокон размотался. Я упал на траву, жадно глотая холодный лесной воздух.

Меня тут же подняли, и бросили на колени, уткнув лицом в древесный ствол. Следом на голову свалилось платье.

– Одевайся! – приказали сзади.

Дрожащими руками я принялся натягивать платье. Никогда оно не казалось мне таким неудобным. Платье это было частью тщательно продуманного госпожой Ивонной образа. «Мне безразлично, кем ты там себя считаешь», – говорила она. – «Выглядеть ты будешь как прелестная юная девица. Поначалу». Под ним у меня было чудное кружевное бельё. Оно только и было на мне, когда господин Поль вознамерился полюбоваться моими внутренностями.

– Как тебя зовут? – резко спросил тот же голос.

– Эллина, господин.

Вопросы посыпались градом. Задавали их попеременно два человека. Один говорил резко, отрывисто. Другой – мягко, словно мурлыкал сытый кот.

Постепенно из меня выжали всё, что только можно было узнать о заведении госпожи Ивонны. Их интересовала каждая мелочь.

На вопрос о золоте я ответил, что деньги и драгоценности в особняке хозяйка не хранит. Только самую малость.

– А твои деньги? – вкрадчиво спросил мягкий голос.

Я не смог удержаться от горькой усмешки:

– Мои деньги там же, где деньги госпожи Ивонны.

– А у остальных? – вмешался резкий голос.

– Там же. Если и есть что, то какая-то мелочь. Или дешёвые безделушки от поклонников.

Вопросы всё продолжали задавать. Под конец я уже монотонно отвечал, уткнувшись лбом в шершавый древесный ствол. И даже не сразу заметил, что сзади замолчали. Затем на лицо легла тряпка и плотно затянулась на затылке. Меня, как мешок, погрузили на коня и повезли.

Мы остановились. Нечто, ещё утром бывшее прелестным созданием в миленьком платье, а теперь ставшее безвольным мешком с тряпьём, опустили на землю. Я только почувствовал, что тряпку сняли лица. Хотелось просто лежать и не шевелиться. Потом дали о себе знать камушки и ветки подо мной. У головы что-то глухо постукивало о землю. Разлепив слезящиеся глаза, я увидел верхушки деревьев и нависшее над головой брюхо гнедого коня. Его копыта топтали траву совсем рядом со мной. Я встал, цепляясь за седло гнедого. Ноги дрожали и подгибались.

Какие-то люди стояли полукругом и разглядывали меня. Я принялся рассматривать их, но тут что-то пёстрое, истошно визжащее, налетело, вцепилось в волосы, притиснуло к боку коня. Отдирая от себя чужие руки, я почувствовал, что сползаю вниз, прямо под копыта. Попытался выпрямиться, но визжащий противник ещё и наподдал коленом. Вдруг конь двинулся, переступая ногами. Под его шкурой перекатились тугие мышцы. Меня ощутимо толкнуло, я смог выпрямиться и упереться ногами в землю.

Обретя равновесие, я наконец отлепил от себя противника и отвёл его руки, удерживая их за запястья. Сквозь залепившие глаза волосы увидел девушку. По её раскрасневшемуся лицу метались чёрные локоны. Она скалила зубы, пытаясь пнуть меня ногой. Растопыренные пальцы с острыми ноготками тянулись к моему лицу, и я с трудом её удерживал.

Со стороны зрителей слышались подбадривающие замечания. Кажется, там заключались пари.

Я быстро подался в сторону, сведя руки скручивающим движением. Моя соперница пролетела вперёд и уткнулась лицом в землю. Я отступил, ожидая повторного нападения.

Но девушка не стала нападать. Она поднялась на колени, держась руками за голову. Повернулась, и все увидели кровь, стекающую по её лицу. Падая, он ткнулась лбом в оставленный кем-то топорик, и он распорол ей кожу до кости.

К девушке подбежали, приложили тряпицу к лицу. Потом подняли, и под руки увели.