Стыковочный механизм для ЭПАСа назвали андрогинным периферийным агрегатом стыковки (АПАС-75), позаимствовав имя из мифов древней Греции. Андрогинным стал также стыковочный узел АПАС-89, разработанный для «Бурана». Современным андрогинам было суждено совершить несколько космических, почти мифических акций: в июле 1975 года, состыковав советский «Союз» с американским «Аполлоном», и ровно 20 лет спустя — в июле 1995 года, соединив «Спейс Шаттл» с нашим «Миром». Мало кому известна почти детективная история о том, как два конструктора АПАС-75 — русский и американец — инициировали эту новую международную программу со стыковкой с помощью АПАС-89. Это было только начало, а в целом путь АПАСа ко второй стыковке космонавтики и астронавтики оказался очень непростым.
В средине 90–х годов техника советских орбитальных станций нашла также применение в рамках большой международной программы МКС (Международной космической станции). Американцы, решившие привлечь нас, россиян, к реализации МКС, никак не могли придумать ей имя взамен потерявшего актуальность Freedom («Свобода»). Тогда я предложил назвать ее самым популярным на Западе русским словом «Перестройка». Это предложение, конечно, не было принято официально, хотя наш АПАС-95 американцы установили не только на орбитерах «Спейс Шаттла», но и на американских модулях МКС. Эти андрогинные агрегаты предназначены для того, чтобы собирать и обслуживать эту станцию и в XXI веке, по плану — до 2015–го, а возможно — до 2020 года. Сегодня АПАС-95 вместе с нашей бортовой автоматической системой является единственной российской служебной системой, которая продолжает летать на американских космических кораблях. Иными словами, андрогинные механизмы на долгие годы стали средством соединения космонавтики и астронавтики.
Стыковка — это уже сотрудничество! Такой лозунг родился еще в годы ЭПАСа.
В чем причины успехов советской космонавтики, начиная с прорыва в космос в конце 50–х — начале 60–х, кончая ее апофеозом — орбитальной станцией «Мир» в 80—90–е годы? Их несколько. Прежде всего, государство уделяло космонавтике огромное внимание, в первую очередь материальному обеспечению и пропаганде. Несмотря на колебания в «генеральной линии» и другие издержки, последовательность, преемственность проектов в целом обеспечили создание уникальной базы, способствовали совершенствованию техники и воспитанию квалифицированных кадров. Не последнюю роль сыграли также методы организации работ, которые базировались, я бы сказал, на нашем российском подходе к осуществлению уникальных кампаний, которыми так богата наша история, и военная, и мирная. При желании в них не так уж трудно усмотреть как сильные, так и слабые стороны.
В ходе реализации космических программ выросли выдающиеся научно–технические руководители, сегодня называемые менеджерами. Позднее, в новое время, благодаря их таланту, воле и находчивости в тяжелейших для науки и техники условиях «эпохи реформ» также достигались удивительные результаты. К сожалению, наша страна постоянно впадает в крайности. Если бы наши генсеки и президенты были просто разумными, успехи могли быть не только в космосе, но и на Земле. Однако тогда это был бы, наверно, совсем другой народ и другая страна.
Не раз мне приходилось слышать о том, что пилотируемая космонавтика — пустая трата средств, не приносящая никакой практической пользы человечеству. Я глубоко убежден, что это далеко не так, и не только потому, что мне всю свою сознательную жизнь привелось работать в этой области. Можно привести множество весомых аргументов и конкретных примеров того, как в результате осуществления пилотируемых программ были созданы и затем применены для земных нужд новые технические средства, внедрены новые эффективные технологии, получены новые совершенные материалы. Достижения на космических орбитах, как никакие другие победы, в мирное время поднимали патриотический дух наций, подвигали их на новые свершения. Я бы даже назвал технику космического полета, да и сами полеты за пределы земной атмосферы, искусством в области науки и инженерии как по сути, так и по тому месту, которое она занимает в современном цивилизованном сообществе. Нужно ли человечеству искусство? Наверно, и «негр преклонных годов», и молодой туземец ответили бы на этот вопрос положительно. Космонавтика стала искусством под куполом мироздания, за которым наблюдают миллионы землян: ведь стремление достичь недостигаемых высот — неистребимая потребность человека. Она останется с нами навсегда, а история будет помогать в поиске путей вперед и вверх, как говорят летчики и космонавты.
Пилотируемая космонавтика стала уделом и привилегией великих наций, которые могут позволить себе овладеть этим высшим научно–технологическим искусством и которые решили доказать остальному миру свою способность на такое свершение. Недаром в стремлении к экономическому чуду Китай с его миллиардным населением встал на путь подготовки к полету своего гражданина собственными силами, правда, опираясь прежде всего на советский опыт.
Надо отметить еще одну особенность пилотируемой космонавтики, которая зародилась еще в 70–е годы и постепенно развивалась и расширялась: наряду с ЭПАСом речь идет о международном сотрудничестве, которое в нашей стране поначалу было задумано, по программе «Интеркосмос», как средство укрепления социалистического лагеря. Эта программа, хотя не спасла социализм, послужила неплохим примером для развития партнерства в новые времена и на новой экономической основе. Космическая станция МКС как самая масштабная международная программа нашего времени сегодня, несмотря на все трудности и издержки, служит объединению наций, раздираемых многочисленными противоречиями. Остается только надеяться, что внутренняя и внешняя политика не добьют это хрупкое сооружение космического века и масштаба.
В последние годы появилось немало изданий о космонавтике и астронавтике, в том числе написанных создателями космической техники. Предлагаемая книга посвящена жизни и деятельности человека, которого судьба привела в космическую технику. В силу своей профессиональной деятельности, которая поместила меня, конструктора стыковочных механизмов, в самый настоящий интерфейс между космонавтикой и астронавтикой, я, наверно, больше многих других в течение целого ряда лет соприкасался с нашими зарубежными коллегами, прежде всего — американскими. Это были не только эпизодические контакты, но и периодически тесная совместная работа, которая позволила проникнуть во многие важные детали и тонкости, ставшие хорошей базой и для сравнительного анализа, и для рассказов. Работая над книгой, я постепенно пришел к тому, что о пилотируемой космонавтике и астронавтике надо писать намного шире того, с чем мне пришлось непосредственно столкнуться. Дополнительная задача потребовала, конечно, больших усилий. Однако, как мне представлялось, это надо было сделать в силу сложившихся обстоятельств.
Рассказывая о космонавтике и астронавтике, я старался подчеркивать достоинства обоих направлений освоения космоса, а там, где это считал уместным, отмечал недостатки. Я делал это, несмотря на то, что понимал неизбежное: с одной стороны, обязательно найдутся такие ярые приверженцы и истинные патриоты, которым не понравятся результаты моего анализа и сравнения. С другой стороны, я осознаю субъективность своих суждений.
Эта книга для читателей двух основных категорий: интересующихся научно–популярной литературой и для тех, кого привлекает история космонавтики. Чтобы облегчить ее чтение для не технарей, чтобы по возможности отделить популярный текст от почти технического, последний напечатан петитом; при желании его можно опустить, не потеряв последовательности изложения.
Эта книга написана, прежде всего, на основе личных воспоминаний о тех проектах, в которых мне привелось в той или иной мере участвовать. Поскольку в силу нашей секретности до начала 90–х годов я не делал никаких записей, работа над книгой оказалась очень непростой, но чрезвычайно интересной: цепляясь за отдельные запомнившиеся факты, часто удавалось восстановить в памяти почти забытые события двадцати- и сорокалетней давности. Этот процесс походил на вытягивание нити, цепочки событий из клубка человеческой памяти; в итоге, ее отдельные отрезки и звенья соединялись во взаимосвязанную последовательность, повествование, пробелы в котором заполнялись информацией, почерпнутой из опубликованных материалов и услышанной от товарищей и коллег.