— Я счастлива за тебя, сынок, — произносит она, указывая кивком на Мэделин. — Она стоящий выбор.

Соглашаюсь, кивая.

— Правда ведь?

— Красивая, — произносит она.

— Очень.

— Умная.

— И веселая, — добавляю я.

— Как тебе удалось заполучить кого-то столь милого?

Пожимаю плечами и делаю победный глоток своего пива.

— Думаю, оказался в правильном месте и в нужное время.

— О, вам нужно рассказать свою историю за ланчем.

— Нечего рассказывать, правда. Мальчик встречает девочку, западает на нее, и так далее, и тому подобное.

Мама качает головой.

— Нонсенс. Держу пари, там изумительная история, и Мэделин говорит, что ты сводил ее на несколько отличных свиданий. Она даже рассказала мне, что ты сделал на прошлой неделе.

Я раскидываю мозгами, пытаясь обдумать, что же Мэделин могла рассказать ей. Что-то касалось дрессуры щенков? Визита в ветклинику? Она же не полностью выдумала историю?

— Давай, ты же помнишь… она без умолку говорила о горячем…

Она ждет, пока я восполню остаток, и молчание растягивается так долго, что мне, наконец, приходится сдаться.

— Хот-доге? — предполагаю я.

Мама смеется и ударяет меня по руке.

— Нет! О горячем воздухе в воздушном шаре, который ты заказал для вас, чтобы встретить рассвет!

Я как раз делаю глоток пива, так что чуть не выплевываю все содержимое в траву. Каким-то образом мне удается проглотить пиво и кивнуть, подыгрывая.

— Конечно, да… воздушный шар. Мы стольким были заняты, что я забыл о нем.

— Ого, наверное, ваш роман напоминает водоворот. Она и о верблюдах мне рассказала. Знаешь, я не видела ни единого верблюда в своей жизни!

Какого черта, Мэделин?

— А, да. Она любит верблюдов, — снова киваю я.

— Прогулка на верблюде по парку. Так изобретательно, Адам. Большинство мужчин шаблонно придерживаются прогулки на лошадиной упряжке, но не ты. Кто научил тебя быть романтиком?

Я тяну за воротник своей рубашки, пытаясь послабить материал.

— Ха. Думаю, у меня это от тебя.

— Клянусь, когда я смотрю на нее, я вижу, какими именно будут мои внуки.

В моей голове начинают звучать тревожные колокольчики.

— Внуки? Да ладно, мам, мы встречаемся всего пару недель.

На ее лице написано изумление.

— Мэделин говорит, что намного дольше, и что вы уже обсуждали свадьбу следующей весной.

— Следующей весной?!

Мне не стоило оставлять Мэделин с мамой наедине. Я думал, она подыграет. Будет милой, помолчит — таков был план.

— Это действительно кажется быстро, — признает мама. — Она солгала?

Выбор ею слова заставляет меня выйти из себя.

— Нет, конечно, нет. То есть, мы с ней всего лишь упоминали об этом. Ничего серьезного.

Я думал, мое сердце умерло — исчезло — после Оливии, но Мэделин доказала, что оно живо и стучит, стучит так сильно, что я едва могу сидеть ровно. Она выходит со стопкой тарелок в руках, и я слежу за ее приближением к столику для пикника, ожидая, пока она посмотрит на меня, чтобы я одним взглядом мог поведать ей, насколько я зол. Она игнорирует меня, а почему бы и нет? Между Кэти и моими племянницами, у нее едва ли находится свободная минутка. Элли забрала ее коричневые сандалии и расхаживает в них по двору. Пейтон криком заявляет, что будет сидеть возле Мэделин за ланчем. А когда вмешивается Элли, то оба места рядом с Мэделин становятся занятыми.

Теперь меня раздражает даже это. Она не должна была очаровывать их, она должна была побыть лишь тепленьким тельцем. Мне нужна была живая, дышащая девушка, чтобы моя семья перестала пилить меня, а она очаровала их всех, что, скорее всего, усложнило мою жизнь в разы. Я беспрестанно слышу о Мэделин и Мышонке. Меня раздражает даже то, что ее имя повторяется в каждом предложении.

— Адам, ты к нам присоединишься? — спрашивает Кэти с загадочной улыбкой.

Я понимаю, то все расселись за столом, кроме меня. Я до сих пор сижу и кипячусь в своем шезлонге.

— Девочки, я уверена, что Адам хотел бы сесть рядом со своей девушкой, — просит мама, пытаясь убедить Элли и Пейтон уступить место рядом с Мэделин.

Никто из них не двигается. Пейтон даже ухватилась за стол пальчиками так, что взрослым теперь придется оттаскивать их по одному, чтобы поднять ее с места.

— Все нормально, — угрюмо отвечаю я, огибая стол и направляясь к противоположной стороне, так что смогу сесть как раз напротив Мэделин.

Так лучше.

Смогу прожигать ее взглядом весь обед.

Она наконец-то смотрит на меня с самой беззаботной улыбкой. Из-за солнечных лучей в ее волосах появляются разные оттенки коричневого: шоколад, карамель, корица — такие съедобные. Даже ее глаза воплощение красоты. Впервые я замечаю, что они цвета кофе с капелькой сливок, такого нежного карего цвета, который обычно рассматривают в поисках в них темных оттенков. Она склоняет голову набок, наверное, задаваясь вопросом, почему я пялюсь на нее. Я прищуриваю глаза.

— Что не так? — одними губами произносит Мэделин.

До чего же невинная красота.

Я не отвечаю. Вместо этого принимаю миску с картофельным салатом, который передают за столом, и накладываю себе в тарелку ложку с горкой. Может, я и не люблю, когда мама сует нос в мои дела, но никогда не откажусь от ее картофельного салата.

— Выпьешь со мной? — спрашивает Мэделин слегка дрожащим голосом.

— Я в порядке, — отвечаю я, суя миску ей в руки с такой силой, что немного салата почти выпадает ей на колени.

— Адам! Боже, да что с тобой? — упрекает его Кэти.

— Мэделин не против, так ведь?

Она качает головой, но пинает мою лодыжку под столом своей босой стопой. Это предупредительный удар, но я не планирую продолжать.

Мама, тем временем, улыбается, как дурочка, во главе стола.

— Угадайте, что я сделала, пока вы все рассаживались за стол?

Даже не собираюсь угадывать, но мои племянницы слишком полны энергии, чтобы игнорировать бабушку. Они видят, что она машет телефоном, как маятником, и их маленькие головки чуть не взрываются.

— Что?!

— Что это, бабуля?

— Ну, очевидно, что это приложение может соединить лицо двух людей, после чего мы можем посмотреть, как будет выглядеть их ребенок!

Вилка выскальзывает из моей руки и падает в траву. Мышонок оказывается рядом в считанные секунды, слизывая остатки картофельного салата. К тому времени, когда я тянусь за ней вниз и поднимаю, мама разворачивает телефон и показывает фото.

— Ааа! — кривлюсь я.

Она соединила мое лицо с лицом Мэделин, и в результате получился коротенький, мелкий, ужасающий гремлин, не похожий на человеческого ребенка.

Все начинают визжать, даже девочки, и только Мэделин сидит молча, застигнутая врасплох.

— Извините, но ни один ребенок не будет так выглядеть! — говорит Кэти, прижимая руку ко рту, чтобы приглушить смех. — Почему ему достались все волосы Адама?! И его щетина?

— Пропорции вообще отсутствуют, — добавляет Сэмюэль. — У какого ребенка будет такая челюсть?

Мама выставляет телефон, чтобы сделать еще одно фото. Уверен, она едва ли сдерживает смех, когда произносит:

— Думаю, ребеночек миленький, и приложение бесплатное, так чего вы ожидали?

Когда я смотрю на Мэделин, ее взгляд сфокусирован на еде, и под веснушками на лице разливается здоровый румянец. Она явно смущена, и я не чувствую себя плохо из-за этого, хоть и должен. Это то, чего она хотела. Она скормила моей матери ложь, и теперь женщина пустилась во все тяжкие, соединяя наши лица и планируя нашу будущую свадьбу.

— Будем надеяться, что ребенок будет больше похож на Мэделин, — произносит Кэти со смешком.

— Она не беременна, ­— заявляю я, поскольку все за столом забыли об этом маленькой детали.

Мама отмахивается от моего комментария.

— Да ладно, Адам, это всего лишь развлечение.

— Может, она даже не хочет детей, — указываю я.