ОДОЛЕНЬ-ТРАВА
_________________________________
Сказка
______________________________
Александр Степанов
2002
Одолень-трава
Женечке – дорогой дочери.
* * *
ОДОЛЕНЬ – приворотная
трава, зелье ворожейное.
В.Даль
* * *
Где дремучие леса
подпирают небеса,
где они из года в год
смотрят в зеркало болот,
там, как в сказке чудеса,
одолень-трава растёт.
* * *
То ли давеча иль ныне
в старой сказке иль былине,
на чужбине иль у нас
начинался тот рассказ.
Начинался он не скоро,
как обычно, с разговора
от безделья иль спьяна
после рюмочки вина.
Было время, жили люди
без разбойников и судей,
без секретов и затей,
без придирчивых властей.
Всякий малость копошился,
топорами мастерился,
скот водил, растил хлеба,
деньги прятал в короба,
под одним ходили Богом
и здоровый и убогий,
впрочем, как и весь народ.
Правил всеми царь Кокот.
Царь для нашего народа,
словно пень или колода:
хоть сидел бы, хоть лежал,
лишь бы ехать не мешал.
А ещё для пересудов
нужен царь простому люду,
любит сплетничать народ:
жив-здоров ли царь Кокот,
шлют ли нет ему гостинцы
иноземцы с заграницы,
как с ним ладят доктора,
виноделы, кучера,
брадобреи и стряпухи.
Ведь не зря гуляют слухи,
что тиранил он жену
за малейшую вину.
И несчастная царица
убежала за границу
с иноземным женихом.
Впрочем, сказка не о том.
Как-то, маясь от безделья
и страдая от похмелья,
в первый раз за сорок лет
царь решил созвать совет;
пригласил в свои палаты
самых умных депутатов,
сто министров, воевод,
генералов всех пород,
звездочётов, чародеев,
собутыльников, евреев,
мамок, нянек, двух шутов;
двери запер на засов.
Просморкавшись в свой платочек,
он сказал без проволочек:
«Дело есть одно до вас
и не просьба, а приказ.
Что-то скучно в царстве стало,
вроде мясо есть и сало,
щи наваристы, а вот –
дело в голову нейдёт.
Хорошо б исправить это,
надо дельного совета».
Первым начал генерал:
«Царь-отец, твой час настал,
дай приказ и за границу
мы пойдём, чтобы сразиться
с неприятелем твоим,
всех под корень истребим.
Покомандуешь сраженьем –
вот тебе и развлеченье».
«Нет, – сказал Кокот, – нельзя,
все цари – мои друзья,
с ними я решаю споры
за столом переговоров».
Слово просит чародей:
«Есть дела интересней,
на коврах на самолётах
приглашаю на охоту,
пострелять по кабанам –
это любо будет вам».
«Что за напасть за такая, –
царь Кокот сказал, зевая, –
то вам пушки, то пищаль,
аль меня совсем не жаль?»
Предложили депутаты
бочку пива в три обхвата,
собутыльники – вина,
чтоб напиться допьяна.
Замахал Кокот руками:
«Что вы, что вы, пейте сами,
то не отдых, а запой,
я и так еле живой».
«Есть приличная идея, –
говорят царю евреи, –
мы откроем казино,
как везде заведено,
можешь с помощью картишек
обирать своих людишек».
«У меня, – сказал Кокот, –
и казны невпроворот.
Я без вашинской затеи
с каждым часом богатею,
так что нечего мудрить,
по старинке будем жить».
Предложили воеводы:
«Может, съездите на воды?»
«Нет, – Кокот им, – я здоров,
рано мне до докторов».
Няньки что-то говорили,
мамки батюшку просили,
звездочёты что-то чли,
глядя на небо с земли.
Но холопские заботы
не затронули Кокота.
Тут вступили два шута:
«Всё, царь, в мире – суета.
Войны, игры да забавы
хуже всяческой отравы,
лучше, царь Кокот, женись,
веселее станет жизнь.
Не сочти за труд, послушай,
мы в свои слыхали уши
весть о том, что где-то есть
за границей нашей весь.
В этой веси за границей
проживает царь-девица,
все считают, что она
слаще мёда и вина,
и не просто что бабёнка,
а девица без ребёнка.
Так что шли туда сватов,
наш совет тебе таков».
Царь Кокот взволнован вестью,
заходил, как волк, на месте,
побежал бы, может быть,
но уже не волчья прыть.
Говорится сказка скоро,
да дела идут не споро,
всё же к лету, наконец,
спохватился царь-отец:
«Что за песня без баяна,
что за сказка без Ивана,
нужен срочно мне дурак,
пусть послужит за пятак».
Отыскали дурня слуги,
как не странно, без натуги
и доставили во двор.
Царь повёл с ним разговор:
«Послужить царю немного
надо, Ваня, в путь-дорогу
собирайся и айда,
нам неведомо куда.
Говорят, что за границей
проживает царь-девица,
привезёшь её – отец
даст за это леденец.
Не захочешь, оплеуху
дам своей рукою в ухо».
Говорит царю дурак:
«Прогуляюсь, коли так».
* * *
Ваня скоренько собрался,
лапти снял, подпоясался,
взял с собой лепёшку в путь
и пошёл куда-нибудь.
Хорошо гулять по свету,
коль в душе заботы нету,
но Ивана в этот час
сна лишил царёв приказ.
Чтобы не было скандала,
шёл и шёл он без привала,
раз дурная голова,
может, год, а может, два;
шёл до той поры, покуда
не увидел в поле чудо:
беломраморный дворец –
дорогих камней ларец.
Весь сверкает он и пышет,
облака, как снег на крыше,
сад вокруг, как дикий лес,
полон всяческих чудес.
На траве у частокола
люди мужеского пола,
может, сто или пятьсот
(жаль, Иван не знает счёт)
вечным сном, видать, уснули
то ль от сабли, то ль от пули,
или, может быть, любовь
била в глаз им, а не в бровь.
Ваня, этого не зная,
видит, дева молодая
из дворца идёт. Она
слаще мёда и вина,
а глаза, как лук стреляя,
жизни молодцев лишают.
Но Иван не чех, не лях
удержался на ногах.
Говорит она: «Хороший,
видно, витязь ты, поплоше
вянут, как в мороз цветы,
от девичьей красоты
и ложатся у ограды,
помирая без награды».
Ей Иван в ответ: «Я тож,
может, помер бы, как вошь,
только тут другое дело
пахнет дракой иль расстрелом,
потому, как я царю
слово дал, что к октябрю
привезу тебя в столицу.
Он надумал, вишь, жениться.
Собирайся, царь Кокот,
коли жив, наверно, ждёт.
Ты хоть царь, но все ж девица,
так что надо подчиниться».
Та неясно, что почём
согласилась с ним во всём.
А затем взяла платочек,
завязала в узелочек
свой дворец. Его Иван
сунул радостно в карман
и пустились наугад
в путь, куда глаза глядят.
* * *
Рано утром царь проснулся,
словно кот со сна, прогнулся,
посмотрел в окно отец
и расстроился вконец.
За окошком ниоткуда
появилось за ночь чудо:
беломраморный дворец –
дорогих камней ларец.
Весь сверкает он и пышет,
облака, как снег, на крыше,
сад вокруг, как дикий лес,
полон всяческих чудес.
На траве у частокола
люди мужеского пола,
может, сто или пятьсот.