Тат неспешно двигался на запах, который вел его к его цели. Абсолютно уверенный, что его никто не заметил, он быстро перебирая лапами, преодолевал маленький внутренний двор.

Самой большой проблемой оказались существа, напоминающие собак. Когда Тат крался мимо них, они начинали прислушиваться и принюхиваться, как будто чувствовали чужое присутствие.

К счастью Тат практически не имел запаха, а двигался так тихо, что даже если бы он прошел прямо перед стражниками, которых во дворце было на удивление много, они даже не обратили бы на него внимания.

Внезапно Тат почувствовал страх, а тело пронзил смертельный холод. С одной из низких крыш служебных зданий, подобно молнии, на оборотня бросилось подобие тени, размытого серого волка.

Тат не успел отреагировать, и первый же удар достиг цели. Когти духа рассекли мускулистую плоть, а клыки разорвали шкуру и мышцы на хребте.

Тат упал на выложенную камнями дорожку, и в последний раз поднял глаза к луне. Он видел как серебрится ущербная луна, и как на него смотрят полупрозрачные усмехающиеся глаза, склонившегося над ним духа.

Серый Ветер чувствовал как жизнь покидает изувеченное им тело. Молодой волк-оборотень, а это был оборотень, Ветер теперь даже не сомневался, умирал медленной но почти безболезненной смертью.

Когда глаза поверженного заволокла дымка, Ветру в голову пришла интересная идея.

Собрав все силы, он вселился в тело побежденного врага, и вытеснил ослабший дух, который тут же был унесен в мир мертвых.

Магия духа хранителя быстро восстановила изувеченную плоть, и волк сначала с трудом, а потом все легче и легче, начал делать первые шаги.

Ветер был в восторге, это тело подходило ему гораздо больше чем тело гончего. В мышчах бырлила сила, и в памяти всплывали умения нового обличия.

Как понял Ветер, оборотень мог превращаться в человека, гнома или в эльфа. Хоть выбор лечин был и не большой, но оставалось еще и переходное состояние, в котором оборотень напоминал гончих, но был более мускулистым и крупным.

В памяти всплыло воспоминание о втором оборотне, волчице, которая тоже была где то во дворце. Ветер почувствовал, что хозяину угрожает опасность, и бросился на помощь.

Влас сидел в старом кресле, стоящем в приемном зале, который был отведен под комнату Тины.

Дракониха тихо дремала, накрыв голову крылом, и время от времени ворча во сне.

Влас много времени проводил рядом с Тиной, которая стала быстро уставать от долгих прогулок и вообще все время чувствовала себя сонной. Вот и теперь она уснула во время обсуждения имен дитей, внезапно почувствовав слабость.

Красная дракониха сказала, что это вполне нормально для драконихи, которой, предстоит первая кладка. Но Влас не переставал тревожиться за здоровье своей хрупкой невесты, которая одним движением могла проломить стену своего временного жилища.

Взмахнув рукой, Влас приглушил огонь в камине, и встав тихо направился к двери. На пороге он обернулся и наложил на помещение одно из самых сильных защитных заклинаний, которые только знал. Заклинание не грозило Тине, но на месте разорвало бы любого, кто решился бы нарушить покой спящей королевы.

Выйдя на задний двор, Влас вдохнул свежий ночной воздух, и направился к одинокому фонтану, который служил местом уединения для первых правителей города. Только потом, после кровавого переворота, город стал принадлежать совету богатых жителей.

Сев на край каменной коймы фонтана, Влас стал читать молитву, которую помнил с самого детства. Молитва предназночалась для навевания приятных снов, или для вхождения в состояние транся, промежутка между сном и реальностью. Балансируя на этой тонкой линии, разум успевал отдохнуть, одновременно держа во внимании все происходящее вокруг.

Мерное журчание хонтана успокаивало, а звездное небо приглашало в страну снов.

Внезапно, Влас почувствовал на себе взгляд. В одно мгновение он полностью пришел в боевую готовность, а от сна не осталась даже следа.

Краем глаза он засек движение в тени падающей от здания. Его взгляд встретился с бирюзовыми глазами смотрящими на него.

В воздухе повисло напряжение, подобное тому, как когда молния концентрируется для удара.

Волчица сделала первый ход, грациозным прыжком, она преодолела разделяющее их расстояние, и ее зубы щелкнули в дюзме от шеи Власа.

В последний момент успев увернуться, Влас нанес удар костяшками пальцев, в грудь не успевшей восстановить равновесие волчицы.

Послышался хруст ребер, и из-под шкуры показалась торчащая кость. Кровь тут же окрасила серую шерсть в бурый цвет. Но волчица, как будто не почувствовала боли, вновь бросилась в амаку.

Второй раз Влас увернулся и успел пнуть пролетающую мимо противницу, и набросил на нее магическую сеть, которая должна была разрезать ее тело на мелкие кусочки.

Но сеть растворилась, не причинив Улле не малейшего вреда.

Пока Влас соображал, что произошло, волчица совершила самый быстрый свой бросок, который на этот раз достиг цели.

Сцепившись, они покатились в сторону фонтана, Влас рефлекторно нарастил чешую, и шипы, став похожим на нечто среднее между человеком и драконом.

Одной рукой стискивая шею, а другой удержавая зубастую пасть на расстоянии от своего горла, Влас пытался прижать волчицу к земле, но когтистые лапы, упирающиеся ему в грудь и живот, не довали этого сделать.

Таким образом, оба получив несколько несущественных ранений, они сорвались в воду, которая тут же приняла кровавый оттенок.

В момент погружения в воду, Улла на мгновение потеряла ориентацию, чем не применул воспользоваться Влас. Он сумел подмять волчицу под себя, зажав ее голову руками, и начал топить.

Хоть Влас и не имел внушительных габаритов своего брата, но он был достаточно тяжелый и мускулистый, поэтому, как не извивалась Улла, пытаясь вырваться из его хватки, или хотя бы укусить его, но Влас медленно продолжал сжимать руки, практически лишив ее возможности дышать.

Серый Ветер вбежал на задний двор дворца, в тот мамент, когда Влас вытаскивал из воды бесчувственное тело волчицы. Влас бросил ее на землю перед собой, и слегка тупум и ничего не сообрахающим взглядом уставился на Ветра.

Все тело Власа было покрыто не глубокими ранами, которые однако, сильно кровоточили. Он с трудом сохранял равновесие, так как потерял уже много крови.

Волчица лежащая у его ног выглядела еще хуже. Ее шкура была разорвана когтями и шипами, а язык сезвольно выпадал из зубастой пасти, зи которой тоже текла алая струйка.

Раны на теле Власа постепенно затягивались, в глазах снова появилось осмысленное выражение, и он поблагодарил судьбу за то, что успел наростить грубую чешую, которая и спасла ему жизнь.