Не могла Гертруда не обратить внимание и на следующий постулат Вейнингера: «Служанкой рождаются, а не становятся, и существует множество женщин… ‘прирожденных служанок’». И еще: «женщина, которая привлекает к себе мужчин и желанна женщинам, есть наполовину мужчина».

Гертруда считала Вейнингера единственным, по-настоящему современным ученым, чья теория тверда, логична и лишена противоречий.

Откуда известно о таком поклонении Гертруды Вейнингеру? Письмо подруги уже приведено выше. Другим доказательством служит почти детективная история, автором которой стал молодой ученый-филолог Леон Катц. Ученый обнаружил личные записи Гертруды, никоим образом не предназначенные для публики. Записи, сделанные в блокнотах, на отдельных листочках, на обрывках бумаги содержат планы касательно нового романа, замечания, комментарии, цитаты и пр. Стайн хранила каждую бумажку. По свидетельству Катца, перед Второй мировой войной Гертруда решила для сохранности передать рукописные материалы в Йельский университет. Материалы эти сваливались в спешке, в одну кучу вместе со счетами и прочими квитанциями. «Никогда нельзя сказать, не окажется ли лист из прачечной самым важным документом» — приговаривала Стайн. Два пакета бумаг, завернутых в коричневую бумагу, лежали вместе с рукописями книги Становление американцев. Они не предполагались для хранения, но случайно были вывезены вместе с рукописями. Свертки открыли и там обнаружили гору миниатюрных записных книжек и несколько школьных блокнотов. Когда все обрывки, блокноты и тетради были собраны, они представили «поразительную целостность дискурса, который (в сочетании с письмами того периода) может рассматриваться единственным оставшимся не опубликованным произведением Стайн под названием Записные книжки»[15].

Вот записные книжки Гертруды тех лет и содержат характеристики многих окружавших ее лиц, которых она расклассифицировала, прибегнув к Вейнингеровским признакам. И составила диаграммы относительного соответствия качеств своих героев. Токлас в интервью в 1952 году отмечала, что составление диаграмм было страстью Гертруды: «То были диаграммы характера. Связь самой глубинной природы одного человека к другому; сравнение, различие и схожесть». Нет сомнения, что книга Вейнингера подтолкнула ее к такому подходу. Разработанная ею типология легла в основу фундаментального произведения — романа Становление американцев.

Работа над семейной сагой была начата примерно в 1905–1906 годах и предположительно развернулась летом 1906 года, во время отдыха в Италии, в Фьезоле. Там она днем гуляла и обдумывала содержание и развитие романа, а по ночам упорно трудилась над текстом.

Так же повелось и в Париже — вечер отводился визитерам, а ночь — работе. Сон продолжался до полудня. Писала она на обрывках бумаги карандашом, затем переписывала в тетради чернилом. Почерк ее со студенческих времен никак не улучшился.

Ей потребовался помощник, умеющий печатать. Небольшая портативная машинка у нее была, но печатать она не умела. Выручила старая подружка из Балтимора. Этта Коун, проводившая время в Париже, предложила свои услуги и «дотошнейшим образом перепечатала рукопись, буква за буквой». Стоило ли приезжать из американского Балтимора в Париж, чтобы проводить время за пишущей машинкой? И тут, косвенно, не обошлось без Лео Стайна и взаимной симпатии молодых женщин.

Частые визиты Лео в Европу и его полные восхищения рассказы о путешествиях разожгли у Этты желание посетить далекий край. И в течение нескольких лет, начиная с 1901 года, Этта регулярно приезжала летом в Европу, проводя время частично в Италии, частично в Париже. В Париже девушка присоединялась к Гертруде, и они вместе совершали походы по памятным местам, магазинам и музеям. Несомненно, Гертруда постаралась втянуть новую знакомую в сферу психологических изысканий. Запись в дневнике Этты от 15 сентября 1901 года: «разговаривала с Гертрудой о ее любимом предмете — взаимоотношении полов».

Так уж вышло, что в том же году Этта и Гертруда вернулись в Америку на том же корабле. Похоже, что именно там они достигли еще большей интимности: «Необыкновенно прекрасный день; я его провела в основном внизу, в прекрасном настроении, день, который выявил самые совершенные качества Гертруды. Мое тщеславие…». Эта запись, необъяснимо оборванная, в дневнике особенно контрастирует с двумя предыдущими, содержащими жалобы на дурное настроение и самочувствие.

Этта и Гертруда еще несколько раз встречались в Европе и проводили долгие часы и дни вместе. Вот некоторые записи тех лет: «Гертруда и я лежали на кровати, курили» или «Гертруда проявила себя в лучшем виде, и мы были счастливы».

В 1905 году Этта сняла небольшую квартирку в том же доме, где проживал Майкл Стайн. К тому времени мучительный балтиморский треугольник распался. Гертруда почти успокоилась и ввела Этту в свое окружение.

Не удивительно, что при сложившейся ситуации Этта с готовностью села за пишущую машинку, чтобы помочь подруге. Этта вернулась в Балтимор в 1907 году, и в перерыве между последующими наездами в Европу постоянно поддерживала переписку с Гертрудой: «На всей земле у тебя нет лучшего и более признательного друга» (из письма, август 1909 год). Забегая вперед (придется это делать не один раз), можно сказать, что отношения между Гертрудой и Эттой заметно пошли на спад, когда у Гертруды появилась в Париже новая любовь. И окончательно испортились, когда сестры Коун занялись приобретением картин на том же поле, где хозяйничала семья Стайнов (Пикассо, Матисс и т. п.).

Вернемся к роману Становление американцев. Стайн называла его истинным началом модернизма в своих сочинениях. По ее признанию, это не просто самый обычный роман с фабулой и диалогами для развлечения, а запись становления достойной семьи.

Сюжет ее не был продуман с самого начала, постоянно расширялся; Гертруда вкладывала в произведение все новые наблюдения и размышления. В завершенном произведении повествуется о двух эмигрантских семьях — Денингах и Херсландах, по отдельности прибывших в страну, но поселившихся в одном и том же городе. Спустя годы семьи разъехались. Херсланды переехали жить в Госсоль (так Гертруда назвала Окленд), а Денинги остались в Бриджпойнте (Балтимор). Впоследствии жизнь обеих семей переплелась, поскольку Джулия, дочь Денингов, и сын Херсландов Альфред влюбились друг в друга. Отец Джулии предостерегал ее против брака с Альфредом, но Джулия настояла на своём. Союз молодых, в конце концов, распался.

В романе едва прощупывается фабула, ее элементы вкраплены в длинные рассуждения. В какой-то момент исчезает рассказ о становлении семей, и сравнительно конвенционный нарратив под влиянием идей Вейнингера приобретает черты психологического исследования, классификации «всякого, кто жил, живет и будет жить». Автор целиком ударяется в анализ человеческих типов (Вейнингер, Вейнингер!). Один из разделов так и начинается: «Я пишу для себя и незнакомых мне людей <…> Никто из тех, кого я знаю, не захочет прочитать это». Чуть дальше: «Я наблюдаю, сравниваю и классифицирую их». Стайн как бы предупреждает, что в дальнейшем вся характерология коснется окружающих ее людей.

Проводя впоследствии сравнение со сборочными конвейерами, Стайн говорила: «В Становлении американцев я творила продолжающееся настоящее, продолжающееся начало снова и снова, как делают автомобили или что-нибудь еще, каждый раз с начала».

Роман вышел длинным, 925 страниц. Немного найдется людей, даже специализирующихся в изучении прозы Стайн, прочитавших его до конца. Журналистка Катрин Анн Портер образно сравнила Становление американцев с Улиссом — чтение и того и другого представляет собой постоянную работу. Попытка Стайн описать характеристику всевозможных характеров повергла даже ее сторонников в смятение. Авторитетнейший американский литературный критик Эдмунд Вилсон, восхищавшийся первыми творениями Стайн, разочарованно написал, что не смог прочесть книгу до конца и не думает, что это можно сделать[16].