— Госпожа?

Он попробовал ее.

Была теплая, залитая лунным светом ночь. Она порезала костяшку пальца, играя с ножами. Он придвинул ее руку к своему рту и поцеловал кровь от ранки.

Позже, той же самой ночью, они оба лишились девственности.

Алия присела на корточки. Пытаясь изо всех, говорить небрежным тоном, она спросила:

— Доминик, а что тебе известно о кровной связи?

— Ничего особенного.

— Ты можешь кое-что найти для меня? Этого не может быть в Интернете. Ты должен будешь поехать в библиотеку мистера Вильгельма в Оджей. Он тебя впустит, поскольку предан мне. Узнай, сколько крови необходимо выпить, чтобы началась инициация кровной связи. Что-нибудь, действительно стоящее.

— Сделаю. И последнее. Крыса Фрэнк только что поведал мне некоторые любопытные факты о Джимми. Я бы сказал, нечто действительно стоящее.

— Отличные новости, — пробормотала Алия, слишком расстроенная, чтобы пошутить по поводу крысы.

Прежде, чем Доминик почувствовал ее незаинтересованность, она повесила трубку. Не в состоянии подняться, она осталась там, где и была, сидя на корточках на дорожке, выложенной кирпичами, в окружении засохших цветов. Погруженная в тяжелые мысли, она покачала головой, сжав ее руками, и закрыла глаза.

Михаил сильно изменился после их того первого раза вместе. Всегда эмоциональный, он еще глубже погрузился во все это. Каждый раз он хотел быть с ней, дотрагиваться до нее, смотреть не нее.

Поначалу она млела от его внимания, но, через некоторое время, его напористость начала душить ее. Даже тогда, задолго до всех этих событий, она не могла оставаться в заключении, а его любовь ощущалась именно так. Под ивами они абсолютно подходили друг другу, но скоро его страсть начала восприниматься мелкой и не адекватной. Она не могла этому подражать, она, даже, не могла этого понять.

В конце концов, она сбежала от него. Она отдалась в руки человека, который очаровал ее, которому, она была уверена, Михаил не сможет причинить вреда. И сделала она это на Новогоднем балу. Она едва ли могла вспомнить, о чем она тогда думала. Возможно, ей нравилась театральность публичного расставания, возможно, она думала, что обстоятельства заставят Михаила принять эту новость спокойно. Возможно, она была немного напугана им. Она не могла даже предположить, что он бросит вызов Жану и всех этим смутит.

Она блуждала среди цветов, опустилась на уютную кушетку, расположенную возле бассейна и прижала подушку к груди.

Кровная связь многое объясняла.

Когда Михаил поцеловал ее порез той ночью, она перестала дышать. Пробывать кровь было запрещено тем более среди вампиров подростков. Осмелиться на это было извращением, баловством и очень сексуально. Как она умудрилась остаться в трусиках, после этого?

Но как такое небольшое количество крови могло их связать?

Может ли одна капля крови по-прежнему направлять его, после тридцати лет?

Она помнила те дикие голодные поцелуи, которыми он тогда покрывал ее. Похоже, он вообще никого не целовал в течении многих лет.

Задумавшись об этом, она вспомнила, что никогда не слышала, чтобы у Михаила Фостина были с кем-то отношения

Вот, дерьмо. Она взялась за следующую сигарету.

Но если он связан с ней, как он выжил так долго? Хотя, она немного знала об этой связи, но слышала, что связанные вампиры сходили с ума, когда лишались своей половинки. Михаил же процветал. Он был гребанным принцем Нью-Йорка.

Она откинулась на кушетку, сминая аккуратно сложенные подушки. Не было никакой возможности узнать больше, пока не вернется Доминик. Все, что она могла сделать, это сосредоточиться на том, каким будет его следующий шаг.

Если Михаил привязан к ней, каким-то непостижимым образом, он не отступит. Но теперь, зная это, у нее есть преимущество. Он никогда ее не убъет. Он будет угрожать, но ему она нужна живой. Но это так же значит, что если она его не убьет, он никогда не оставит ее в покое.

Позвонил охранник с ворот. Приехал Кристиан. Она сказала, чтобы они пропустили его и прислушалась к звуку открывающейся двери. Услышав его, она юркнула, через тени падающие от дома, преследуя его. Золотой Кристиан, серфингист и, подающий надежды, актер, принес с собой запахи морской воды, воска, которым он натирает доску, и моторного масла. Надеюсь, что когда — нибудь, он станет большой знаменитостью.

— Алия? — Он крутился, ища ее. — Эй?

Пока она не двигалась, он не мог ее видеть. Хмурясь и почесывая затылок, он вышел наружу. Он остановился возле смятой постели.

— Где ты?

Бесшумно подкравшись, она притаилась позади него. Даже шуточная охота захватила ее. Кристиан чувствовал, что, что-то происходит, но люди не могут прислушиваться к своим инстинктам. Она смотрела, как зашевелились волоски у него на загривке. Нерешительно, он прошептал:

— Алия?

Подавляя смех, она открыла рот и дыхнула ему на затылок. Он подрыгнул. Она схватила его руки сзади. Ей нравилось, как младенческий жирок все еще смягчал его мускулы, делая его гладким, как тюлень.

— Сюрприз, — промурлыкала она ему в ухо, скользя по его футболке, вниз к его гладкому животу. Он измазал его воском.

— Вот блин.

Он засмеялся, немного неуверенно.

— Ты так хорошо это делаешь. Я знал, что это могла быть только ты, но все же, чуть не наделал в штаны.

Она продвигала свою руку вниз, к застежке его джинсов. Опасность возбуждала его. Так же, как и доминирование.

— Я думаю, ты почти кончил.

Повернувшись в ее руках, он ответил нетерпеливым поцелуем. Она разорвала его футболку над головой. Продолжая его целовать, она заставляла его пятиться к кушетке. Когда его нога ударилась о ее каркас, она его толкнула, и он упал на спину, подняв руки вверх, готовый для всего, чего бы она не пожелала.

— Майя не приходила утром, не так ли?

Он потряс головой.

Ну, хорошо. Она должна иметь двух любовников — от одного питаться, с другим трахаться. Если бы она пила от Кристиана столько, сколько ей бы хотелось, то его эрекция была бы не к черту. Если она сначала переспит с ним, то она может умереть от голода. Все, что она могла сделать, это быть целесообразной. Она расстегнула его ремень и разорвала его джинсы. Как хороший серфингист, Кристиан прошел подготовку в командос. Освобожденный, его член, оказался в ее руке.

— Как бы я хотел двигаться так же быстро, как ты, — сказал он.

— Сейчас мы все сделаем медленно.

Она распахнула свой широкий халат и со вздохом оседлала его. Она нуждалась в этом. Она не раздевала своих кормильцев, с той самой стычки с Михаилом на крыше.

— Алия, — прошептал он. — Ты чертовски… Я не могу сдерживаться…

— Ты сможешь.

Она взяла его за подбородок, так чтобы он смотрел ей в глаза.

Его веки затрепетали, и он повернул голову в сторону, оголяя горло, в инстинктивном подчинении. Наклонившись, она поцеловала нижнюю часть его челюсти.

Холодный, решительный голос прервал ее.

— Слезь с Хэпи Мила.

Она начала двигаться до того, как Михаил закончил свое первое слово, но это не имело значения. Холодные зубцы, обхватили ее сзади за шею, аромат озона заполнил ее ноздри, и она потеряла контроль над своим телом.

Следующее, что она осознала, что она на полу, и ее конечности жестко сжаты.

Он поймал ее.

Михаил надавил ей на горло пяткой своего ботинка.

— Убирайся сейчас же, Кристиан Райдер, — сказал он, его голос был, как у психопата. — Иди прямо на пляж и оставайся там. Если ты скажешь кому-нибудь, сделаешь хоть, что-нибудь, чтобы побеспокоить нас, я найду и убью тебя. Потом я полечу в Мэдисон и убью твоих родителей и сестру, Клэр, ее детей и их золотистого ретривера. Понял?

Алия молилась, чтобы Кристиан сделал так, как ему сказали. Ее кормильцы были связанны с ней, подписанием своего рода договора взаимного уважения, несколько хорошо высказанных угроз и доза принуждения. Фактически они должны были хранить тайну вампиров, и не болтать о ней ничего, что могло бы помочь ее врагам. В свою очередь, им хорошо платили за возможность иногда проливать немного их крови. Однако если они переступали черту, последствия были серьезными. Другой стороной монеты было то, что она многое делала, чтобы они находились в безопасности. Кристиан знал, что она хотела бы, чтобы он последовал указаниям Михаила. Она достаточно часто говорила им, чтобы они держались подальше от вампирских дел, любой ценой.