А вот как трагически сложилась судьба подводной лодки М-63, которую по какой-то причине в 1939 году переименовали в М-60. За свою недолгую жизнь подводная лодка успела побывать на Балтийском и Черном морях и в Тихом океане, и везде ее преследовали неудачи. В августе 1941 года, выйдя в море из Владивостока, она навсегда исчезла. Есть предположение, что она погибла на нашем же минном заграждении. Но это всего лишь предположение…

Во всем мире известна несчастливость числа 13, которое не без оснований прозвали «чертовой дюжиной». Отдали страшную дань «чертовой дюжине» и моряки. В ВМС США с целью уменьшения аварийности давным-давно уже официально отказались от этого тактического номера для кораблей. В нашем флоте произошло практически то же самое, но, естественно, потихоньку, не привлекая к этой проблеме особого внимания. Первым боевым кораблем в советском флоте, носившим на своем борту «чертову дюжину», была подводная лодка АГ–13, плававшая на Балтике в 30–х годах XX века. «Тринадцатую», естественно, преследовали одни неудачи и несчастья, аварии и пожары. Вопросом происходящего на АГ–13 в конце концов занялось НКВД, и вскоре по рекомендации компетентных органов лодке изменили тактический номер. После этого положение дел на субмарине сразу же изменилось в лучшую сторону, и более она уже не доставляла забот ни начальникам, ни чекистам…

В английском флоте на цифре 13 обожглись в 1917 году. Именно тогда 29 января вышла в море для испытательного погружения подводная лодка К–13. Лодка погрузилась и больше не всплыла. Вместе с ней погибла и половина команды. Впоследствии, правда, подводную лодку подняли и даже ввели в строй, но уже, естественно, под другим номером.

На турецком флоте с «чертовой дюжиной» также столкнулись в годы Первой мировой войны. После того как 13 июня у Дарданелл английская подводная лодка атаковала и уничтожила турецкий линейный корабль «Мессудие», командование турецким флотом до самого конца войны уже неизменно отменяло все выходы в море своих кораблей по тринадцатым числам.

А вот еще более удивительный пример, связанный с «чертовой дюжиной». В июне 1940 года польская подводная лодка «Вилк» («Волк») по ошибке таранила и уничтожила союзную голландскую подводную лодку 0–13 со всей командой. А в мае того же года польскую подводную лодку «Ястреб», которая была укомплектована экипажем бывшего «Вилка» (к тому времени уже погибшего), в свою очередь, по ошибке атаковали и уничтожили корабли охранения английского конвоя PQ–13.

Но в каждом правиле есть свои счастливые исключения. К началу Великой Отечественной войны на Балтике в составе советского флота числилось ровно тринадцать наиболее современных подводных лодок типа «С». Из всех тринадцати к концу войны уцелела лишь одна… С–13! Та самая, которой командовал прославленный подводный ас Александр Маринеско.

Ничто не ново под солнцем, а потому нелишне будет вспомнить, с каким вниманием относились к выбору имен для своих кораблей моряки прошлых времен. Вспомним, что корабли Васко да Гамы, открывшие путь в Индию, имели имена «Сан Габриэль» («Святой Габриэль») и «Сан Рафаэль» («Святой Рафаэль»), У монаха-мореплавателя Гарсия Лойси имелись под началом «Санта Мария де ла Виктори» («Победоносная святая Мария») и «Санта Лалуна» («Святой месяц»), Христофор Колумб поднял свой флаг на всемирно знаменитой «Санта Марии». Впрочем, «Санта Марии», как известно, не повезло, и она погибла, зато вернулась обратно с победным известием ничем не примечательная «Нинья», что означает просто «Крошка». Фернан Магеллан тоже пытался оградить себя от океанских напастей не менее великими именами: «Сан Антонио» («Святой Антоний»), «Тринидад» («Троица»), «Сант Яго» («Святой Иаков»), «Консепсион» («Зачатие») и «Виктория» («Победа»). Спустя три года именно «Виктория» принесла весть о покорении Мирового океана. И как не вспомнить здесь не менее знаменитую «Виктори» вице-адмирала Нельсона, с чьей помощью была добыта столь важная для Англии Трафальгарская победа.

Жизнь и судьба зачастую играют людьми и кораблями по каким-то своим, пока не подвластным нашему пониманию законам, но, как знать, может быть, когда-нибудь придет день, когда человечество все же сумеет познать неведомое, а познав, сумеет справиться и с несчастливыми именами.

Как известно, названия кораблей, как и имена людей, никогда не бывают случайными. Как назовешь корабль, так он и поплывет – гласит старинная морская примета. Особая категория кораблей – те, что названы именами людей, и в особенности – старых флотоводцев и полководцев. Воспринимая такие корабли как часть самих себя, духи заслуженных адмиралов переселяются на них, чтобы помогать, упреждать, командовать, поступая зачастую в полном соответствии со своими прошлыми привычками и основываясь на немалом опыте.

Наиболее известный и, можно считать, почти классический случай относится еще к событиям русско-японской войны и в некотором приближении описан А.С. Новиковым-Прибоем. Тогда в составе русской эскадры, шедшей с Балтики к дальневосточным берегам, находился броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». По воспоминаниям участников тех событий, в кают-компании броненосца висел большой портрет адмирала, и на корабле существовала весьма необычная традиция: при принятии ответственных решений брать «добро» у портрета. При этом было замечено, что лицо Ушакова в разных ситуациях как бы меняло свое выражение. По выражению лица адмирала и определялось его отношение к испрашиваемому совету. Говорили, что в портрет вселилась душа покойного адмирала, которая и помогает в управлении кораблем.

14 мая 1905 года в первый день Цусимского сражения «Ушаков» получил серьезные повреждения, отстал от эскадры и прорывался во Владивосток уже в одиночку. Утром 15 мая он был перехвачен двумя японскими броненосными крейсерами. На предложение сдаться в плен командир корабля капитан 1-го ранга Владимир Миклухо-Маклай ответил отказом и принял неравный бой, исход которого, увы, был предрешен. На протяжении полутора часов почти беззащитный корабль расстреливали со всех сторон. Когда все возможности для сопротивления были исчерпаны, командир отдал приказ открыть кингстоны, а команде спасаться вплавь. При этом одного из офицеров он послал в последний раз в кают-компанию, глянуть, как оценивает Ушаков поведение экипажа в бою. Вбежавший в кают-компанию офицер увидел, что Ушаков улыбается с портрета… Это значило, что он полностью одобрил доблестное поведение командира и экипажа. Не посрамив чести адмирала Ушакова и традиций русского флота, броненосец погиб, так и не спустив перед врагом Андреевского флага.

В тот же день два других броненосца, носившие имена адмиралов, без всякого сопротивления сдались японцам. То были броненосцы береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин».

Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин был в свое время свояком Петра I и по его приказу руководил российским флотом. По утверждению современников, был Апраксин боязлив, осторожен и в деле морском не слишком сведущ. В полном соответствии с характером генерал-адмирала вел себя и корабль его имени. Еще до Цусимы, находясь на Балтике, он умудрился так крепко сесть на камни, что его спасали в течение полугода всем флотом. Да и в Цусимском сражении он проявил присущую своему патрону робость и осторожность.

Что касается другого патрона – адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, то общеизвестно, что в 1807 году он в силу сложившейся политической ситуации передал в руки англичан всю свою эскадру. Так что сдача в плен японцам «Адмирала Сенявина» тоже была вполне в духе его духовного отца.

Почти всегда несчастливыми были корабли, носившие имена адмиралов Нахимова, Корнилова и Истомина, павших смертью храбрых на севастопольских бастионах в самом расцвете своего таланта. Эти корабли тонули, горели, сталкивались, их совсем еще новыми пускали под автоген… Вот и не верь после этого в судьбу именных кораблей!