Немного поколебавшись, помощник доложил:

— Нами установлено местонахождение всех членов экипажа. Всех, за исключением…

— Что ты там мямлишь? — взорвался Главный распорядитель. — Докладывай! Кто именно? Кто этот негодяй?

— Хур-синеусый.

— Хур? Хм…

Главный распорядитель задумался.

Этот может запросто. Не он ли на праздновании великого дня ублажения божественной плоти сделал так, что все шедшие в головной, самой почетной колонне вдруг самым скандальным образом изменили цвет своих тел? Он потом долго отнекивался и доказывал, что порошок веселушки попал в воздух по недоразумению. И ему, наверное, можно было бы даже поверить, если бы не множество случаев, когда оказывалось, что в несчастливых случайностях других виноват именно он.

Хур-синеусый. Мерзкий пакостник. Вот на него это очень похоже. На него это не просто похоже. Такой фокус на всем корабле мог выкинуть только он.

— Найти! — скомандовал Главный распорядитель. — Найти и доставить ко мне.

— Спасательная капсула, — сообщил помощник.

— Спасательная капсула?

— Ну да. Хура-синеусого на корабле не обнаружено, и при этом пропала одна спасательная капсула. Есть предположение…

— Понятно.

Главный распорядитель задумчиво пошуршал усиками.

Ну, да что там думать? И так все ясно. Если негодяя нет на корабле, то, значит, он за его пределами. В спасательной капсуле. Зачем это?

Время! Ему нужно время, и он, можно поспорить, решил добыть его именно так. Дополнительное время, для того чтобы активизировать симбиот, вот для чего. Как только спасательная капсула опустится на планету, она неизбежно посадит семечко кустарника-прыгунка. Помешать этому Хур-синеусый не сможет. Значит, у него в запасе есть только то время, пока семечко не прорастет. Как только кустарник создаст прыжок-поле, беглец вновь окажется в пределах досягаемости корабельной охраны.

Хватит ли у него времени для того, чтобы завершить свое злое дело?

Нет, не хватит. И это прекрасно. Это позволяет принять все необходимые меры.

Главный распорядитель приказал:

— Продолжать обыск корабля. Пока есть хоть какие-то шансы обнаружить злоумышленника на борту, их нельзя упускать. Одновременно с этим, из числа охранников корабля, надлежит сформировать команду для поиска Хура-синеусого на поверхности неизвестной планеты, той, на которую опустится спасательная капсула.

— Планеты?

— Да, я уверен, что ее уже можно определить. Формируя команду, надо учитывать, что ей придется действовать на поверхности планеты, пригодной для жизни. Ни на какую другую спасательная капсула просто не опустится. Значит, поисковики должны быть вооружены легко. Им необходимо найти вора до того, как он сумеет завершить свое злое дело. Это понятно?

— Еще бы, — сказал помощник. — Совершенно понятно.

— В таком случае советую немедленно приняться за дело. Времени осталось мало.

— Немедленно, — повторил помощник и опрометью бросился выполнять приказ.

Вот это уже было неплохо.

Главный распорядитель не удержался и, выпустив из тела псевдоподию, что было, конечно, не совсем прилично, но наедине с самим собой вполне допускалось, почесал ей в самом неудобном месте, на спине, там, где ремни портупеи безжалостно врезались в его нежное тело.

Кажется, все пока шло более-менее гладко. И конечно, существовало множество случайностей, способных помешать его желанию, способных повернуть все самой худшей стороной… Хотя куда уж хуже? Значит, самое время судьбе над ним смилостивиться, дать ему возможность осуществить в жизни некие мечты.

Самые смелые… невероятные…

А вдруг? А вдруг… И если можно этому недоумку Хуру-синеусому, то почему нельзя ему? Кто может запретить?

— Замечательно, — сказал Гарг. — Вот я читаю Марка Аврелия и нахожу у него высказывание о том, что жизнь является войной и пребыванием на чужбине.

— Разве это неправда? — спросил Хранитель.

В этот раз капюшон его плаща был слегка откинут, и Гарг мог даже рассмотреть нижнюю часть лица. Точнее, покрывавшую его короткую бородку. Вот теперь он знает, что разговаривает не с женщиной и не с ребенком. Легче от этого? И помогло ли это в спорах?

Впрочем, он не один из великих философов, он всего лишь Хранитель, он всего лишь тот, кто следит, чтобы их мудрость передавалась в надлежащие руки.

Мудрость!

Гаргу захотелось презрительно фыркнуть, но он сдержался.

Да он познал эту мудрость еще в доках острова слез. Там, в этих доках, можно было выжить, только если ты обладал либо недюжинной силой и реакцией, либо хитростью и умом. Если ты совмещал в себе и те и другие качества, то ты мог не просто выживать, а вполне сносно жить. Но таких, совмещающих, уникумов, понятное дело, были единицы.

И всем, независимо от способностей, сил и ума, приходилось эту войну вести. Те, кто похуже, сражались за место в задних рядах. Там тоже есть своя иерархия. Те, кто получше, — за место в первых рядах. Но и здесь, и там борьба велась одинаково ожесточенная, одинаково безжалостная.

Чужбина? Он не знал, где его родина, да и не сильно этим интересовался, вполне справедливо полагая, что она теперь принадлежит рыбам-мутантам, гигантским крабам, радиоактивным креветкам и прочим морским жителям.

— Значит, все занятие этих философов состоит в том, что они придумывают звонкие, эффектные определения?

— Они наблюдают жизнь.

— Но кому от этого польза?

— Только тому, кто готов и согласен их выслушать.

— Ах, вот как?

— А ты что думал? — улыбнулся Хранитель.

— Никакого насилия, а?

— Ни малейшего. И более…

— Это как?

— Самые главные истины сокрыты, спрятаны за туманными фразами. Для того чтобы их понять, чтобы до них докопаться, надо пройти длинный и сложный путь.

— Но стоит ли его проходить?

Хранитель улыбнулся:

— Ну вот, ты уже его начал. Как только кто-то задает себе вопрос о смысле вокруг него происходящего, это означает, что он уже делает первые шаги в нужном направлении.

Гарг покачал головой.

Нет, этого парня не ухватишь. Пока не ухватишь. Но потом… Короче, он еще вернется, обязательно вернется и загонит самоуверенного Хранителя в угол. Потом, благо времени у него вагон и маленькая тележка. А сейчас…

Следы.

Ну да, почему бы не заняться следами? Тем более что они действительно обнаружены запущенными им поисковыми программами.

— Мне пора, — сказал он Хранителю. — Меня ждут дела.

— Ты вернешься.

Это не был вопрос. Это было утверждение.

— Куда я денусь? — пробормотал Гарг. — Куда я могу деться?

А что, если удастся? Если его теория подтвердится и найденные следы приведут именно туда, куда он хотел прийти? К свободе.

Следы… Некоторое время назад его посетила достаточно любопытная мысль.

А ведь те, кто до него попадал в эту ловушку, те, кто так же, как и он, искал выход в реальный мир, могли оставить какие-то следы. Да какое — могли… Их пребывание в виртуале обязательно должно было его как-то изменить. Более того, кто-то из них мог оставить какие-то указания тем, кто окажется на их месте.

Следы…

Самое худшее, это то, что он не знал, какими они могут быть. Что могло прийти в голову его предшественникам? Каким образом они могли оставить свои послания? Почему они их спрятали? Почему не сделали так, чтобы он получил их, едва оказавшись в ловушке?

Много раз переформулировав задачу для поисковых программ, он нашел послания всего лишь от двух своих предшественников. Они погибли здесь, так и не найдя выход в реальный мир. А перед смертью тщательно зашифровали, спрятали свои послания.

Почему?

У Гарга создалось впечатление, что они под конец были не совсем нормальны. Один совершенно всерьез считал, будто реальный мир здесь, в памяти этого оборонного компа. Он свято верил в то, что прожил в этом мире длинную, многосотлетнюю жизнь, правил им, карал, миловал, а потом стал испытывать к нему такое отвращение, что всерьез намеревался его уничтожить. К счастью, он передумал, но тогда обратил гнев на себя и решил запрятать следы своего пребывания в этом мире. И запрятал. Другой, перепробовав все, что давал виртуал, положил большой кусок жизни на то, чтобы создать здесь, в виртуале, программу-наркотик. И создал, даже не одну. От него осталась только короткая записка и длинный список созданных снадобий, с подробной инструкцией, как их создавать и как с ними обращаться.