Описание это едва ли подходит к Канарским островам, населенным светлокожими гуанчами. Мадейра, Порту-Санту и Дезерташ отпадают по той причине, что Эвфем попал в обширный, частично населенный архипелаг, а не на одиночный большой остров, где по соседству приютились еще 3–4 клочка суши. Таким архипелагом могли быть острова Зеленого Мыса, дикие и таинственные не только в эпоху Павсания, но и значительно позже. Обращает на себя внимание намек на то, что еще до Эвфема к Сатаровым островам приставали средиземноморские моряки, тоже подвергавшиеся там насилию. И не только приставали, но и исхитрились вернуться, чтобы рассказать о своем необыкновенном приключении. И путь их, вероятно, начинался так же, как путь Эвфема, с борьбы с ветрами и течениями.
Испытал на себе их силу и коварный нрав и Ганнон. Вообще, читая о приключении Эвфема, трудно отделаться от мысли, что где-то уже было что-то подобное. Острова в океане. Дикие "местные жители" на некоторых из них, "не подающие никакого голоса". Моряки Ганнона тоже принимали горилл, покрытых рыжеватой шерстью, за дикарей, таких же, как, например, троглодиты. Фантазия, неизбежная при встрече с неведомым (вспомним народы "Одиссеи"!), вызвала ассоциации с привычными и знакомыми с детства мифологическими образами. Отсюда — хвосты и сцена насилия. Именно так ведут себя сатиры в греческих мифах. Можно подумать, что отчет Эвфема не что иное, как вольное переложение перипла Ганнона. Во всяком случае, отождествление Сатаровых островов с таинственными островами Ганнона и с архипелагом Зеленого Мыса имеет гораздо больше доводов "за", чем "против".
Не противоречат такой гипотезе и другие факты, изложенные в перипле. Зоологи охотно подтвердят, что гориллы, нареченные так в 1847 г. американским миссионером Томасом Сэвиджем, водятся на островах Зеленого Мыса, но их нет ни на каких других островах Атлантики. Л. Кэссон даже предполагает, что Сэвидж назвал их так потому, что был знаком с периплом Ганнона (114, с. 136). Географам достаточно взглянуть на карту этого архипелага, чтобы обнаружить наконец те загадочные горы, которые видели Сатасп и Ганнон. Их вершины вздымаются на 1304 м (о. Сан-Николау), 1392 м (о. Сантьягу), 1978 м (о. Санту-Антуан). Не заметить их трудно, не упомянуть невозможно. Острова расположены подковой, спинкой обращенной к континенту. Вдоль этой подковы и продвигался Ганнон.
Внимание карфагенян привлекают большие и малые огни, "вспыхивавшие время от времени". Почему эти огни вспыхивали только ночью и почему они не разгорались? Из перипла неясно, природные это огни или творение рук человеческих. Отсутствие на данном этапе упоминаний об аборигенах (они появились позднее) может свидетельствовать в пользу первого. Что же это за явление? Возможно, ответ смогут дать ботаники. В Северной Африке и на прилегающих архипелагах растет так называемое "дьявольское дерево". В его коре содержится так много фосфора и ночью свечение становится столь интенсивным, что под этим деревом можно свободно читать газету. Не исключено, что эти огни и видел Ганнон. По крайней мере такое предположение можно принять в качестве рабочей гипотезы. Судя по его описанию, огни были мерцающими, как и положено фосфорному свечению.
Лингвисты и историки, возможно, смогут подтвердить, НТО язык, не понятный "даже ликситам", — это разновидность сильбо, языка-свиста. Если мель, послужившая препятствием Ганнону и Сатаспу, была вулканического происхождения, а фарватер между архипелагом Зеленого Мыса и материком уже, нем теперь, то ареал распространения этого лингвистического феномена мог быть значительно обширнее, чем принято считать.
Залив, в который попал карфагенский флот, назывался Западным Рогом. Казалось бы, такой топоним прекрасно согласуется с положением всего архипелага — к западу от мыса Зеленого, от материка. Однако к подобным названиям следует подходить с осторожностью, тут все зависит от точки, относительно которой определяются стороны света. Например, твердо установлено, что Южным Рогом (Ноту-Керас) в эпоху античности назывался сомалийский мыс Ароматов (Гвадарфуй). Южным, а не Восточным, как назвали бы его мы. Значит, название придумано египтянами или арабами. О каком же Южном Роге говорит перипл? Речь здесь может идти только о южной оконечности архипелага.
А сопоставив такие факты, как осведомленность ликситов в языках западного побережья Африки и в географии весьма отдаленных от их родных мест островов, можно с полной уверенностью говорить об океанских путешествиях африканцев как о заурядном для них явлении. Отсюда уже один шаг до берегов Америки: Канарское и Северное Экваториальное течения доходят до Карибского моря. Тур Хейердал блестяще доказал реальность таких рейсов, повторив на своем "Ра" маршрут марокканских аборигенов — родственников и потомков ликситов.
Западным Рогом, до которого Ганнон добирался в течение пяти дней, следует признать один из крайних западных островов Зеленого Мыса. Южным же Рогом перипл, по всей видимости, называет южную оконечность острова Фогу, на котором находится одноименный вулкан (его высота 2892 м), действующий до сих пор. Хотя он почти вдвое ниже Камеруна, но ничуть не меньше достоин называться Колесницей Богов: он лишь на 19 м ниже Олимпа, где обитал Зевс. Такую ничтожную разницу можно и не заметить.
Остается невыясненным еще один вопрос, на который, быть может, уже обратил внимание читатель: мог ли Ганнон, делая по 120 км в сутки, добираться от устья Сенегала до островов Зеленого Мыса (примерно 550 км) больше 12 суток? Это явная нелепость, такая же, какую мы отметили относительно его предыдущего перехода. Самое удивительное обнаруживается, если поменять местами указанную в перипле продолжительность этих двух переходов. При скорости 120 км в сутки Ганнон должен был преодолеть 2100 км за 17,5, а 550 — за 4,5 суток! Мы получили примерно то же соотношение цифр, что и в перипле, только в обратном порядке. Но имеем ли мы право на такую операцию? Вероятно, да. В конце концов мы имеем дело не с оригиналом, а с копией, где переписчик вполне мог ошибиться, например если эти цифры располагались в разных строках, но на одной вертикали. Возможно, однако, что никакой ошибки тут нет, что это и впрямь намеренная дезинформация. Для нас это не имеет особого значения. Достаточно того, что мы установили факт искажения истины, а его причина, видимо, так и останется неразрешимой загадкой перипла Ганнона.
Карфагеняне были не одиноки
В 265 г. до н. э. вспыхнула 1-я Пуническая война: набирающий силы Рим рвался к мировому господству. Камнем преткновения для него явилась Сицилия. Отличные моряки и обладатели одного из лучших в Средиземном море флотов, пуны неустанно перебрасывали на остров свежие войска, перемалывающие римские легионы. Казалось, война проиграна Римом. Но помог случай.
В 262 г. до н. э. римляне сумели захватить севшую на мель карфагенскую пентеру. Ее доставили в Южную Италию, и там на верфях греков-колонистов в ничтожно короткий срок были построены 120 точно таких же пентер. Этруски обучили римлян морскому делу, преподали азбуку морского боя. Три месяца спустя, на третьем году войны, способные ученики под руководством консула Гая Дуилия нанесли первое серьезное поражение пунийцам у сицилийского города Милы (Милаццо). Весной 256 г. до н. э. консул Марк Атилий Регул уничтожил почти треть карфагенского флота у мыса Экном (Дуэрокке). Остальное довершил в 241 г. до н. э. Лутаций Катул, одержавший блестящую морскую победу у Эгадских островов.