Пожалуй, один только Гиппарх без тени иронии подтверждает сообщение Пифея о том, что "небесный полюс лишен звезды, это пространство свободное, а рядом с ним имеются три звезды, расположенные так, что вместе с полюсом образуют почти правильный четырехугольник" (52, с. 30): гномоны Пифея и Гиппарха были устроены совершенно одинаково. В самом деле, не от полудиких же варваров получил Пифей эти сведения. Ведь цивилизованные греки ничуть не сомневались, что Полярная звезда — это и есть полюс.

Варвары… Так греки, а потом римляне называли всех, чья речь и культура отличались от их собственных. Но археолог Колин Ренфрью установил, что раскопкц на Оркнейских островах "дали образцы для радиоуглеродного анализа, датируемые теперь 2300 годом до нашей эры. Стало быть, здесь, на севере Европы, жители отдаленных островов могли мастерски, без помощи металлических инструментов, обрабатывать камень в тот период, когда строились египетские пирамиды… Радиоуглеродная революция доказала нам, что жившие здесь люди были в числе древнейших архитекторов Земли".

Варвары? Греки ничего о них не знали. Но уже Эратосфен со свойственным ему здравомыслием "критикует тех, кто делит все человечество на две группы — на греков и варваров", и предлагает "делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров" (33, С 66). Может быть, он вспоминал при этом, что вся греческая культура произошла от варварской и племенной: письменность заимствована у финикийцев, математика — у египтян и вавилонян, архитектура — у ионян и дорийцев и т. д. Не сыграло ли роль в такой позиции знакомство с трудами Пифея, который общался с варварами, получал от них знания, но был всеми осмеян?

Однако главные обвинения, бросаемые Пифею на протяжении многих веков, относятся все-таки к загадочному острову Туле. Ему посвящено немало страниц чуть ли не на всех языках мира.

Страбон: "До параллельного круга, проходящего через Туле (которая, по словам Пифея, отстоит от Британии к северу на 6 дней морского пути и находится вблизи замерзшего моря), около 11 500 стадиев… Но какой же разумный человек может принять за истинное его (Эратосфена. — А. С.) расстояние от Борисфена до параллели Туле? Ведь Пифей, рассказывающий о Туле, считается отъявленным лгуном…" (33, С 63). Мало того, к этому Пифей "прибавил рассказ о Туле и об областях, где нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов, похожее на морское легкое; в нем, говорит Пифей, висят земля, море и все элементы, и это вещество является как бы связью целого: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле" (33, С 104)[15]. Греки вполне доверяют Геродоту, который пишет, что в Скифии "нельзя ничего видеть и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев" (9, IV, 7) и что "земля и воздух там полны перьев", мешающих зрению. Геродот — авторитет, а Пифей… Послушайте-ка, что он еще насочинял: "… Туле, самый северный из Британских островов, является наиболее отдаленной страной, и там летний тропик одинаков с полярным кругом" (33, С 114).

Как же оценивает Страбон научное реноме Пифея?"…То, что все рассказы Пифея о Туле (как и о другие местах этой области) действительно являются измышлениями, очевидно из его сообщений об известных нам странах; ведь в большинстве случаев он сообщал о них… ложные сведения, поэтому он, очевидно, еще больше лгал об отдаленных странах. Что же касается небесных явлений и математической теории, то он, по-видимому, достаточно хорошо использовал бывшие в его распоряжении факты в отношении людей, живущих вблизи холодного пояса, говоря о крайней скудости и недостатке домашних животных и плодов, о том, что люди, живущие там, питаются просом и другими злаками, плодами и кореньями; а где есть хлеб и мед, там из них приготовляется и напиток. Что касается хлеба, говорит он, то, так как у них не бывает ясных солнечных дней, они молотят хлеб в больших амбарах, свозя его туда в колосьях; ибо молотильный ток они не употребляют из-за недостатка солнечных дней и из-за дождей" (33, С 201).

Плиний: "Наиболее отдаленной из всех известных земель является Туле, где в период зимнего солнцестояния, когда Солнце проходит знак Рака… нет ночей, а днем очень мало света. Иные думают, что так продолжается 6 месяцев подряд… На расстоянии одного дня морского пути от Туле будто бы находится замерзшее море (πεπυγγυια), которое кое-кто называет Кронийским заливом (Κρονιος κολπος)" (58, IV, 104)[16]. "Кое-кто" — это, вероятно, Геродот, сообщивший о замерзающем море где-то на севере, а "иные" — математик Демокритовой школы Бион Абдерский: он "первый заявил, что есть места, где шесть месяцев длится ночь и шесть месяцев день" (14, IV, 58). Но подобные сообщения требуют осторожности: из скандинавского эпоса известно, что исландцы, например, делили год на лето (день) и зиму (ночь). Вероятно, это мнение широко бытовало на севере и могло в трансформированном виде просочиться к южным народам.

Солин: "От Оркнейских островов до Туле плавание длится 5 дней и 5 ночей. Туле изобильна и богата поздно созревающими плодами. (Какое вопиющее противоречие характеристике, данной Страбоном со слов Пифея! Впору усомниться, о Туле ли здесь идет речь. — А. С.) С наступлением весны люди и скот живут там сообща и кормятся кореньями и молоком; на зиму они запасаются плодами деревьев" (63, 22).

Что можно извлечь из этих отрывочных сведений? Прежде всего то, что Туле лежит в полярных широтах, но обладает мягким климатом и населена, хотя Пифей и говорит "о крайней скудости и недостатке домашних животных и плодов". Такая картина отнюдь не парадокс. Для ее создания достаточно наличия теплого течения. Оно же явится и причиной обилия дождей, упоминаемого Страбоном. Такие течения есть: Гольфстрим с его ответвлениями и продолжение Гольфстрима — Североатлантическое течение, у скандинавских берегов называемое Норвежским, а дальше к северу — Нордкапским и Шпицбергенским. Их тепловой баланс высок и сегодня, а 23 века назад мог быть еще выше. Живущие в подобных условиях шотландцы по сей день считают своим национальным напитком ячменный эль (не исключено, что просом греки назвали ячмень), а рецепт "верескового меда", если верить Стивенсону, был утрачен уже в историческую эпоху. Знакомы подобные напитки и скандинавам, и скифам, и многим другим народам древности.

В 1979 г. пресса сообщила, что "датские картографы открыли небольшой остров севернее Гренландии. Они считают, что это самая ближайшая суша к Северному полюсу. Площадь островка — 836 кв. м, на нем обнаружены следы растительности". Севернее Гренландии — это 80-е широты, и там была растительность! Следовательно, она могла быть в Арктике повсеместно там, где для этого имелись подходящие условия — теплые течения, удобные долины, защищенные горами, и т. п. В таком случае климатические условия могли быть близки к тем, какие сегодня можно наблюдать в Шотландии или Норвегии. Могли быть и "поздно созревающие плоды", и пчелы, и пастбища для скота.

Хуже обстоит дело с локализацией Туле. Этим вопросом настойчиво занимался Эратосфен, один из немногих, кто безоговорочно доверял Пифею и широко пользовался его данными. Согласно расчетам Эратосфена, параллель Туле проходила в 11 500 стадиях (2042,4 км) от устья Борисфена, в 46 800 стадиях (8311,68 км) от экватора и в 16 700 стадиях (2965,22 км) от Северного полюса. Легко убедиться, что на современной карте соответствующие точки приходятся примерно на 66° (на этой широте, совпадающей с началом "холодного пояса", помещал Туле и сам Пифей), 72 и 62° с. ш. В интересующем нас районе первой близко соответствует район скандинавского острова Дёнкес (севернее Рервика), второй — о. Ян-Майен и район Тромсё в Норвегии, третьей — Фарерские острова. Разброс огромен. Можно ли в этом случае доверять Эратосфену? По его выкладкам (явно округленным), устье Борисфена должно располагаться в 34 000 или 35 300 стадиях (6038,4 или 6229,28 км) от экватора, подлинное же расстояние — около 5200 км.