"Аргонавтики" Геродора Гераклейского (конец VI в. до н. э.) и Аполлония в той или иной мере исправляли и дополняли другие авторы. Появилось и несколько новых "Аргонавтик" — Дионисия Скитобрахия (конец II в. до н. э.), Теренция Варрона (I в. до н. э.), Валерия Флакка (I в.), анонимного орфика IV–V вв. Трагедии о Медее сочинили Овидий и Сенека.
Однако "Аргонавтика" Флакка, подражающая Аполлониевой, осталась незавершенной, а об "Аргонавтике" Дионисия мы имеем представление лишь из трудов Диодора Сицилийского и поздних схолиастов (комментаторов античных текстов). Поэтому классическим источником в этом вопросе все же остается поэма Аполлония. Ей мы и будем следовать.
За Золотым Руном
Тем временем Беотия стала ареной очень важных исторических (по мнению греков) событий. Сюда прибыл финикийский герой Кадм, совершивший много подвигов, подаривший грекам алфавит и основавший крепость Кадмею — будущий акрополь семивратных Фив, которым суждено будет стать столицей Беотии. В жены Кадм избрал Гармонию — дочь бога войны Ареса и богини красоты Афродиты. Одна из их дочерей, Ино, стала женой Атаманта.
Ино очень беспокоили Фрике и Гелла. Особенно Фрике: он по праву первородства являлся прямым наследником орхоменского престола. Поэтому она воспользовалась очередным неурожаем (устроенным ею же самою благодаря посеву негодных семян) и обманным путем исхлопотала оракул, гласивший, что для избавления от "засухи" следует как можно скорее принести в жертву Зевсу Лафистию (Пожирателю) Фрикса, а заодно и Геллу.
Когда Фрике и Гелла уже лежали на алтаре, их неожиданно окутало плотное облако, посланное Нефелой. Из облака вынырнул златорунный баран, одолженный для этого случая Нефелой у Гермеса. Посадив к себе на спину детей своей повелительницы, он понес их по воздуху в далекую Колхиду, где правили сын Гелиоса, брат Пасифаи и шурин Миноса Ээт и его жена Идия — мать Медеи. Пролетая над узким проливом, разделяющим Сигей (Кумкале) и Херсонес Фракийский (Галлипольский полуостров)[*], в котором пенились волны, Гелла испугалась и упала в море. С тех пор этот пролив называют Геллеспонтом — морем Геллы. Фрике благополучно прибыл в Колхиду и стал воспитанником Ээта. Золотого же барана они принесли в жертву Зевсу, а его руно повесили в роще Ареса под надежной охраной дракона.
Вряд ли можно сомневаться, что в этой части мифа речь идет о борьбе за объединение греческих государственных образований эпохи героев. По мнению греков, успех в этом предприятии могло обеспечить только обладание божественным золотом, которое нужно было во что бы то ни стало вернуть в Элладу. Но кто мог за это взяться?
Взялся внучатый племянник Атаманта Ясон, сын Эсона и внук Кретея — брата Атаманта. Кретей был основателем и первым царем Иолка (Волос) — столицы Фессалии. После его смерти царем стал Эсон, но вскоре власть узурпировал брат Эсона Пелий. Памятуя об участи Фрикса, Эсон, чтобы спасти сына, отдал его на воспитание кентавру Хирону, который прославился в древнем мире как наставник Ахилла, Актеона, Асклепия и Геракла. Ясон (это имя, означающее "целитель", он, кстати, получил от сведущего в медицине Хирона) прожил у кентавра в пещере на горе Пелион 20 лет, готовя себя к великому будущему, предсказанному богами.
Сочтя себя подготовленным к свершению подвигов, Ясон явился в Полк и предстал перед изрядно струхнувшим дядей. Пелий согласился с категорическим требованием героя вернуть власть законному царю, но заметил, что этому препятствует сущий пустяк: во сне ему привиделся Фрикс и умолял вернуть в Грецию Золотое Руно. Просьбу Фрикса подтвердил и Аполлон устами своего оракула.
Ясон не стал спорить. Пока сын Фрикса и Халкиопы Арг строил по его заказу корабль, он принялся набирать команду. Единого мнения о ее составе греки не выработали. Так, Эвфема и Эхиона упоминает еще Пиндар, Кастор и Полидевк впервые появляются у Геродота, Ификл и отец Патрокла Менетий присутствуют только у Аполлония, отец Одиссея Лаэрт — у Аполлодора Афинского (в поэме Аполлония он не упомянут, как и Аталанта, встречающаяся у Диодора Сицилийского). Аполлоний насчитывает 53 аргонавта. Кроме кормчих Анкея, Тифиса и Эвфема, все были гребцами. (Любопытно отметить, что примерно такое же количество гребцов было на корабле Одиссея. Этот факт дает основание причислить корабли обоих героев к одному классу, причем к классу военному, ибо только на военных кораблях гребцами были сами воины — аптеретоа.)
И вот уже свежий ветер наполняет парус стремительного "Арго", несущегося к острову Лемнос (или Синтеида — по имени населявших его синтиев). В описании этого острова Аполлоний допускает весьма любопытные реминисценции. На Лемносе живут только женщины — мотив, широко распространенный в фольклоре и как бы подготавливающий читателя к встрече аргонавтов с амазонками, которая произойдет на черноморских берегах Малой Азии. Население Лемноса женское потому, что лемниянки умертвили всех своих мужей, кроме одного, — сразу вспоминается легенда о данаидах, убивших своих мужей, тоже кроме одного. Ассоциации вызывают даже имена: на Лемносе уцелел отец Гипсипиллы, или Гиппии, среди данаид отказалась от убийства Гипермнестра, или Гиппе, пощадившая своего мужа Линкея (одного из аргонавтов также звали Линкей). Прекрасная правительница Лемноса Гипсипилла столь очаровала приемом аргонавтов, что они забыли о цели своего путешествия, — очень похожая сцена есть в "Одиссее", где в роли обольстительницы выступает Кирка. Часть команды "Арго" во главе с Гераклом осталась на судне, они-то и напомнили аргонавтам о их долге; точно так же поступил Одиссей, выручивший своих непутевых соратников.
Случайно ли это? Ведь Лемнос, как и следующий за ним пункт — остров Электры Самофракия (Самотраки), — вполне реальные острова, хорошо известные и в древнем и в современном мире. Мог ли Аполлоний рассчитывать, что ему поверят? Очевидно, мог. В крайнем случае он сослался бы на Геродота, который прямо называет ахейское племя минийцев (жителей Лемноса) потомками героев-аргонавтов, гостивших у прекрасных лемниянок.
Еще проще обстоит дело с Кизиком, куда аргонавты прибыли из Самофракии. Аполлоний еще не подозревал, что всего век спустя Кизик станет не просто рядовым городом, каких много, а родиной Эвдокса, первым из греков достигшего Индии, доплыв до нее вокруг Африки. Здесь ар" гонавтам пришлось сражаться с шестирукими великанами, бросавшими в героев скалы. Параллель с киклопами из "Одиссеи" напрашивается сама собой, но ведь Кизик — реальный город на одноименном мысу в Пропонтиде (Мраморное море), существовавший с VIII в. до н. э., а может быть и раньше, по VI в. н. э., и никто никогда никаких великанов там не видел. В чем же дело? А в том, пишет Аполлоний, что аргонавты перебили их всех до единого. Очень логичное объяснение и вполне достаточное для эллинистических читателей. Тем более что ни в трудах Эвдокса, до нас не дошедших, ни в трудах Посидония, который охотно их цитирует, эти несимпатичные создания не упоминаются.
Но всегда ли Аполлоний последователен и правдив в описаниях известных областей? Или прав Эджертон Сайкс, полагающий (115), что нынешние названия местностей по пути следования "Арго" не более чем "географическая условность" и что у современного исследователя шансов отыскать их ничтожно мало? Чтобы выяснить это, вернемся на "Арго".
Мисия, Вифиния и Фракия
