Египет получил длительную передышку, его корабли теперь бороздили морскую лазурь во всех направлениях. Тот факт, что в течение последующих трех столетий рынки Египта были наводнены товарами буквально всех известных тогда стран, позволяет предположить, что Тутмос специально занимался вопросами безопасности плавания, учредив нечто вроде морской полиции, как это делали впоследствии Родос и некоторые другие государства. На эту мысль наводит, между прочим, указание одной надписи, что каждый портовый город должен был постоянно иметь определенное количество кораблей, запасы строевого леса и наиболее ходовых товаров для продажи. Палестинские гавани контролировались Египтом и платили ему дань; в каждой из них сидел наместник Тутмоса, подотчетный только его величеству, и владыка Египта ежегодно объезжал свои владения, проверяя состояние дел.
В свободное от этих хлопот время фараоны XVIII династии вели оживленную переписку со своими соседями, особенно с Речену. В августе 1887 года крестьянка, занимавшаяся опылением своего сада, обнаружила в Телль-эль-Амарне (двести восемьдесят семь километров от Каира) дворец фараона-еретика Аменхотпа IV (Эхнатона). В нем нашли свыше трех тысяч аккуратно уложенных глиняных табличек, испещренных вавилонской клинописью. Это была часть дипломатического архива Эхнатона и его отца - Аменхотепа III. Вавилонский язык в эпоху Нового царства был международным языком, подобно тому, как во времена европейского Средневековья им была латынь, позднее французский, а теперь английский. Не в этих ли документах ключ к табличкам, найденным на берегах Иордана? Если в Египте обнаружены вавилонские тексты, почему бы в Палестине не оказаться табличкам, вывезенным египтянами из далеких походов и торговых экспедиций, например с Крита, и подаренным как диво местному правителю? Подробное изучение торговых, политических и особенно дипломатических связей Египта той эпохи наверняка даст ключ к расшифровке находки Франкена...
При Эхнатоне положение круто изменилось. «Суда плывут на север и на юг, все пути открыты... » - поют новые жрецы в гимне новому богу. Они выдают желаемое за действительное. На деле все обстояло наоборот. «Нерестилище» красноморских пиратов образовало дочернее предприятие в Море Среди Земель. Главным объектом своих устремлений они избрали древний Библ - самый большой и богатый город Благодатного Полумесяца. Дошло до того, что Библ был блокирован этими молодцами, ни в грош не ставившими авторитет сына Амона. Напрасно правитель этого города Риб-Адди шлет депешу за депешей в Ахетатон - новую столицу Эхнатона, требуя воинов, воинов, воинов. Фараон прочитывает таблички и складывает в архив, где их и обнаружили его отдаленные потомки. Из писем явствует, что пираты сделали своими главными базами Берит, Тир и Сидон - три города-крепости, расположенные примерно на равном расстоянии вдоль побережья страны Джахи, что позволяло контролировать его целиком. И на таком же расстоянии к северу от самого северного из них - Берита - красовалась жемчужина Благодатного Полумесяца - несравненный Библ с его Долиной Кедра (около четырех сотен деревьев уцелело здесь до нашего времени).
Пираты знают, что Библу покровительствует Египет. Их первые шаги робки. Но со временем, видя, что фараон бездействует, они наглеют все больше. Уразумев наконец, что его мольбы к фараону останутся гласом вопиющего в пустыне, Риб-Адди заключил союз с правителем Сумура, или Симиры, своим северным соседом. Симира согласилась дать ему хлеб, но у нее своих хлопот полон рот; ее пребольно щиплют пираты Ликии, стакнувшиеся с царем Кипра и использовавшие остров как перевалочную базу и убежище. Когда же Библ и Симира попытались объединить свои силы, финикийские пираты двинули свои эскадры к северу и для начала захватили два библских корабля, а вскоре в одной из стычек погиб правитель Симиры. Авторитет Риб-Адди упал столь низко, что по возвращении его из Берита, где он надеялся получить помощь, библосцы не пустили его в собственный город. Правителем Библа стал Или-Рабих, брат Риб-Адди.
Моряки по природе и купцы по призванию, финикияне разбойничали не только у себя дома, но и совершали плавания на запад. Свои торговые корабли они называли «морскими конями» - то ли потому, что их форштевни чаще всего были украшены резной крутогривой головой лошади, то ли по имени изобретателя этого типа судов - тирянина Гиппа, чье имя по-гречески означает «конь». По-видимому, вторая версия более поздняя и принадлежит грекам...
Протяженность финикийских маршрутов может показаться неправдоподобной. Важнейшей их целью была добыча спиралевидных пурпуроносных раковин: из них извлекали сок для окраски тканей. Эти раковины, согласно легенде, обнаружила собака Мелькарта - бога-покровителя Тира - во время прогулки по морскому берегу после недавнего шторма. Непревзойденный финикийский пурпур носили цари всего Средиземноморья. По одной из версий, он дал название и самому народу: «фойникс» по-гречески - «пурпурный». Другая гипотеза связывает имя финикиян с Египтом: на языке жителей долины Хапи «фенеху» означает «кораблестроитель»...
Раковины нелегко добывать со дна моря, а каждая из них дает ничтожное количество красителя. Перевозить груды раковин в Финикию нерентабельно, и финикияне основывают пункты по добыче сока у мест ловли. Туда отправляются необходимое оборудование и люди, там воздвигаются оборонительные стены, появляются селения, а иногда и города. Кораблям оставалось лишь периодически обходить все эти места, забирать готовый продукт и доставлять его в Финикию. Так возникли финикийские поселения на полуострове Магнесия, на островах Саламин, Тира, Тенедос и Кифера; города Краная на одноименном острове в Лаконике (теперь этот остров, называемый еще Маратониси, соединен с материком узкой дамбой), Навплия в Арголиде, Феникс в Малой Азии. Одни из них оказались недолговечны, как, например, Тира, где ловля пурпуровых раковин была исконным занятием местного населения, поддерживавшего тесные связи со своими коллегами из Итана - города на восточном берегу Крита у мыса Плака. Другие Финикия сохраняет за собой ценой уступок. Так, фракийские берега контролировали критяне, тогда как серебряные рудники в глубине побережья остались за финикиянами. Третьи хранят в своих названиях историю финикийской экспансии: остров Саламин сперва носил финикийское имя Салам - «Мирный». Греки во всем считали финикиян первыми и называли своими учителями, как потом они сами станут учителями римлян. Им приписывали изобретение стекла и чеканки, мер и весов, в легенде о Кадме говорится о заимствовании у них греческого алфавита. (Все это ничуть не мешало грекам приписывать эти же изобретения Паламеду и иным выдающимся личностям.)
Но не только с миром приходили финикияне. И с мечом тоже: им нужны были рабы, особенно дети и женщины. Они сбывали этот живой товар всюду, где находились покупатели. Вот какую историю поведал, например, Геродот: «Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли в Аргос... На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио... Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем поспешно отплыли в Египет». Похищенных, как правило, не разыскивали: это было безнадежным делом. Быть может, при этом руководствовались житейской мудростью, афористично сформулированной Геродотом: «Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели».
Гомер приводит противоположный случай, когда похищение состоялось в стране фараонов:
Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик коварный,
Злой кознодей, от которого много людей пострадало;