Крыс будто подслушал ее мысли. Не открывая глаз, лизнул Тамарины пальцы, и она едва сдержала слезы: бедный Крыс!

Катя сунула ей кружку с горячим чаем и присела рядом. Смотрела на темнеющий лес; на низкие тяжелые тучи, плотно обложившие небо; на звеневшую чуть в стороне речку, мелкую, прозрачную и тихую.

Лицо ее показалось Тамаре светлым, легкая улыбка – безмятежной. Тамара осторожно коснулась Катиных пальцев и прошептала:

– О чем думаешь?

– О том, какие мы везучие.

Тамара не поверила собственным ушам. А Лелька села с другой стороны и негромко рассмеялась:

– Катя права.

– Вы обе сумасшедшие, – проворчала Тамара. – Надеюсь, это не заразно.

– Тебе точно ничего не грозит, – успокоила младшую сестру Лелька.

Катя промолчала. Рассматривала пушистую, пахучую головку клевера и по-прежнему мечтательно улыбалась.

– Ну и в чем это нам так повезло? – ядовито поинтересовалась Тамара.

Катя с Лелькой переглянулись, как заговорщицы и посмотрели на нее чуть ли не сочувственно. Тамара раздраженно перечисляла, загибая пальцы:

– Во-первых, мы все валимся с ног от усталости, а нам еще идти и идти до места ночевки. А во-вторых, с нами черт-те что происходит, у меня уже мозги кипят, я ничего не понимаю. Как и остальные, впрочем!

Лелька с Катей ни словом не возразили. Тамара нервно воскликнула:

– Самовоспламеняющаяся газета! Воющий ни с того ни с сего Крыс! Пропавшие ночью вещи! Мерзкие пауки – бр-р-р! – в моем рюкзаке! Крюк в добрые полсотни километров, потому что Крысу вдруг не понравился ельник! Это что, по-вашему, пустяки? Это называется – нам везет?!

Голос Тамары сорвался, и она жалко всхлипнула. Лелька печально констатировала:

– Плохо жить пессимистом.

– Да-а?! – язвительно протянула Тамара, вскидывая на нее влажное от слез лицо. – Ну скажи, скажи, что во всем этом хорошего?!

– Пожалуйста, – согласилась Лелька. – Только перестань плакать.

– Нет, буду! – упрямо сказала Тамара.

– Ладно, плачь, – легко уступила Лелька, – раз хочется.

Тамара негодующе фыркнула, слезы мгновенно высохли. Саша над их головами раскатисто рассмеялся и попросил:

– Дамы, можно и мне присесть рядом? Я тоже хочу послушать, что же хорошего снами происходит.

– Пожалуйста, – кивнула Лелька. И весело воскликнула: – Катя, душа моя, просвети товарищей!

Снежана не стала спрашивать разрешения, просто бесцеремонно втиснула между Сашей и Катей. Коля с Мишей заинтересованно притихли чуть в стороне.

Катя несмело улыбнулась и пояснила:

– Просто я подумала: как нам повезло, что до сих пор не начался дождь. Ведь мы почти на месте, тучи уже второй день темные, страшные, низкие, а дождя все нет и нет. – Она погладила Тамару по руке и быстрой скороговоркой произнесла: – И вообще ничего ужасного пока с нами не произошло! Мы сами себя пугаем, если подумать. – И умоляюще воскликнула: – Ну честно!

Никто не возражал. Все с любопытством слушали. И Катя уже спокойнее продолжила:

– Вот взять газету, например. Ну вспыхнула и вспыхнула! Никто ж не обжегся. И Коля ее вовремя в сторону отбросил. Крыс повыл немножко, да что с того? Может, ему правда кошмар приснился?

Снежана рассмеялась. Миша показал Кате большой палец. Лелька смотрела ласково. А в Сашиных глазах…

Катя жарко вспыхнула и опустила ресницы. Она не могла понять, что же ТАКОЕ заметила в Сашиных необычайно светлых, прозрачных глазах. Только сердце ее забилось быстрее и сладко заныло в предвкушении чуда.

Катя судорожно сжала пальцы, острые ногти больно впились в ладонь, и она хрипловато бросила:

– Вещи, конечно, жалко. Но ничего такого уж важного не пропало. Леля даже свою кроссовку сумела заменить. И пауки совсем не страшные. Тома просто с детства их боится, вот и закричала.

– А это кривоногое чудище?! – прошипела Снежана, кивком указывая на дремлющего Крыса.

– И что? – удивилась Катя. – С песиком ничего плохого не случилось. Не понравилось ему что-то, и он не пустил Тому в лес. И нас вместе с ней. За компанию.

Снежана недоверчиво хмыкнула. Крыс заскулил во сне. Тамара тут же положила руку ему на голову, и бультерьер затих.

Катя весело добавила:

– Зато сейчас белые ночи! И мы не потеряем ни дня. Спокойно дойдем сегодня же до намеченной стоянки, так? Поспим немного, а завтра сможем обследовать болото. По очереди, как предложил Коля, или все вместе, ну, для начала.

Коля кивнул и пробормотал:

– Можно и так.

Катя взволнованно воскликнула:

– Мы практически на месте, разве нет? А найдем мы цветы, не найдем, какая, собственно, разница?

– Ну ты даешь! – захохотал Миша. – Мы ж за этим шли!

Катя смущенно шепнула:

– Тут уж как повезет. Это ведь легенда!

Тамара споткнулась об узловатый корень и, пытаясь удержаться на ногах, ухватилась за ближайшую ветку. Естественно, еловую. Коротко взвизгнула и обиженно пробормотала:

– Белые ночи! Ни черта ж не видно!

– Тучи, – коротко бросил Коля, обгоняя ее.

Тамара выдрала из покрасневшей ладони пару иголок и поплелась следом, опять она замыкала цепочку. Хотя нет, последним трусил сонный Крыс.

– Эй, – жалобно окликнула она Колю, – далеко нам еще?

Коля даже не соизволил обернуться, только плечами пожал. Тамара со стоном прибавила шагу. Ей вдруг стало страшно оставаться одной среди темных, мрачных деревьев.

В сгустившихся сумерках высокие ели смотрелись безрадостно. Тамара то и дело вписывалась лицом в старую паутину или выбирала из волос сухие колкие иглы. Над головой дрожали корявые ветки, они переплелись, угрожающе раскачивались, за шиворот падали кусочки коры.

Тамара почувствовала шевеление в прогнившем валежнике и брезгливо вздрогнула. Осторожно обогнула огромный прямой ствол лиственницы, мертвый и сухой, он и сейчас отсвечивал рыжей медью чудом сохранившейся прошлогодней листвы.

Крыс вдруг заворчал и подобрался поближе к хозяйке. Бежал теперь рядом, путаясь в ногах. Пес с большим подозрением косился на сомкнувшиеся слева древние ели с опущенными до самой земли ветками. С них свисали длинные седые бороды лишайника. Тяжелый сырой воздух отдавал затхлостью.

Сердце рвануло куда-то к горлу, стало трудно дышать. Тамара перешла на бег, пытаясь догнать Колю.

Неожиданно для себя она выпала из леса и едва не закричала от радости: перед ней отливала серебром узкая лента реки, неспешной и неглубокой. Тамара и отсюда видела заросшие осокой берега и небольшую прозрачную заводь, где уже суетились ребята, торопливо разбивая лагерь.

Крыс радостно взлаял, мячиком скатился к воде и звучно принялся лакать. Катя рассмеялась. Лелька крикнула сестре, чтоб не маячила над ними памятником, а принималась за дело – срочно нужен хворост для костра.

Тамара оглянулась на темную стену леса за спиной и поежилась: ни за что она туда не вернется. Лучше займется палатками. Или просто будет носиться по берегу, путаться у всех под ногами и создавать видимость занятости.

Что угодно, но не проклятый ельник! И без того сегодня надрожалась.

Тамара сбросила рюкзак, упала в траву и закрыла глаза: «Господи, как хорошо-то! И как мало нужно для счастья! Почему-то дома все по-другому, а жаль…»

Впервые за два дня Тамара наелась по-настоящему. Она трижды брала добавку и вполне искренне хвалила Снежану, автора изумительной рисовой каши на сгущенном молоке.

Впрочем, позднему ужину отдали должное все. Снежана сияла, принимая комплименты, и даже как-то забыла о пропавшей косметичке и других неприятностях. Подкладывала кашу мужчинам и мило краснела, соприкасаясь пальцами, и играла ресницами, и со щек не сходил яркий румянец, а пухлые губы подрагивали в невольной улыбке.

Чай пили уже через силу, глаза слипались, головы то и дело падали на грудь. Только Лелька не сидела у костра зевающая и не прихлебывала лениво из кружки. Стояла спиной к огню и задумчиво смотрела на жмущиеся к земле тучи.