Последний из героев «Красной капеллы» петербуржец A.M. Гуревич и сейчас продолжает строить планы на будущее[1], думает о продолжении, расширении своих мемуаров. Это ли не геройство?!

Доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН полковник запаса С. Н. Полторак

Многие люди, достигнув среднего возраста или уже став пожилыми, утверждают, что их воспоминания о детстве и юности полностью изгладились из памяти. Они, возможно, даже никогда не задумывались над тем, какое значение в их судьбе имели пережитые в этот период жизни события.

Прожив уже почти девяносто лет, я хорошо узнал, что представляет собой настоящая жизнь. Теперь я четко понимаю, что именно детство и последовавшая за ним юность зародили во мне любовь к Родине, к родителям и семье, заложили основу доброжелательного отношения к людям.

Сейчас мне очень хочется еще раз вспомнить все то, что сбылось после того, как календарный листок, отметивший дату 6 ноября 1913 г., был перевернут и начались новые сутки. Тогда, 7 ноября, закричав, я появился на свет в ставшем мне навсегда очень близком городе Харькове. Отец и мать были счастливы тем, что в их семье произошло прибавление.

В те, ставшие уже далекими, годы никто: ни мои родители, ни их друзья и близкие родственники – не мог представить себе, какую сложную жизнь суждено пройти новорожденному мальчику. Кто мог подумать, что, едва достигнув 25 лет, еще не окончив университет, в годы борьбы против гитлеровского фашизма он станет заниматься сложной разведывательной деятельностью за рубежом в роли нелегала. Никто, конечно, не мог тогда предположить того влияния, какое окажут годы моего детства и юности, воспитание, полученное от родителей, школы, института, а также общественная деятельность, начатая с ранних лет на подготовку к этой сложной, ответственной работе.

Мои родители обосновались в Харькове еще до Октябрьской революции 1917 г. Оба они получили высшее образование: отец освоил профессию провизора, а мать – фармацевта. Поженились они довольно поздно, примерно в 1902 г., когда отцу уже исполнилось 32 года. Мать была моложе его на девять лет. Они прожили весьма дружно полвека и всегда очень любили друг друга. Именно в Харькове у них родилась дочка и через несколько лет после этого я, их сын. Надо ли пояснять, как они любили и заботились о своих детях.

Являясь весьма квалифицированным провизором, отец получил еще одну важную специальность. Он стал специалистом-химиком, что всегда помогало ему в работе.

В центре города, на углу Сумской и Ветеринарной улиц мои родители открыли большую аптеку, которая занимала в двухэтажном доме весь первый этаж. Мы жили на втором этаже. Рядом была еще одна квартира, в которой проживала небольшая семья. Над аптекой был большой балкон, к которому крепилась вывеска с указанием фамилии, имени и отчества владельца.

Отец и мать работали не покладая рук, в аптеке всегда было много посетителей.

Основную роль здесь играл отец. Он создавал высококачественные лекарства, часто консультировал посетителей, давал им необходимые рекомендации по подбору и применению различных медикаментов. Иногда сам изготавливал некоторые виды косметики. Мать тоже работала в аптеке как фармацевт.

Родители Анатолия Гуревича Юлия Львовна и Марк Осипович

Аптека была открыта с раннего утра и допоздна. Все знали, что каждому обратившемуся туда в любое время дня и ночи помогут лекарствами. Достаточно было позвонить и вызвать отца. Больше того, нуждающимся, малоимущим людям мои родители выдавали лекарственные средства по сниженной цене или даже совершенно бесплатно.

Внимание, забота и дружелюбие, постоянно проявляемые к людям, завоевывали не только уважение, но и теплое дружеское отношение к моим родителям. Многие из горожан и жителей окрестных сел относились к нашей семье с явно выраженной заботой.

Отец и мать очень полюбили Харьков и его население, в свободное время они стремились лучше узнать историю города. Помимо того, что библиотека у нас дома постоянно пополнялась историческими книгами, отец пользовался томами городских библиотек. Едва начав читать, по рекомендации моих родителей я тоже с увлечением стал знакомиться с литературой, связанной с историей не только Харькова, по и всей России.

Должен признаться, что и нашей семье, и всем жителям города пришлось пережить довольно тяжелые периоды, которые остались в моей памяти навечно. Я не исключаю возможности, что именно эти переживания заложили основу моего воспитания и послужили моей подготовке к нелегкой жизни.

В 1915–1916 гг. в Харькове произошло 120 забастовок, в которых приняло участие более 100 тысяч рабочих. 15 марта 1917 г. (по новому стилю) в Харькове был создан Совет рабочих и солдатских депутатов, а в ночь на 16 марта избран Комитет РСДРП города. Советская власть установлена 23 ноября 1917 г. (по новому стилю). Вскоре Харьков был захвачен контрреволюционными частями Центральной рады Украины, которая 22 декабря 1917 г. была выбита из города. 11 – 12 декабря 1917 г. (по старому стилю) в Харькове состоялся I Всеукраинский съезд Советов, объявивший о создании Украинской Советской Республики со столицей в городе Харькове. 30 января 1918 г. правительство переехало в Киев.

Особенно тяжелыми переживаниями для всех харьковчан явились следующие события.

С апреля 1918 г. по 3 января 1919 г. Харьков был оккупирован германскими войсками. 23 июня 1919 г. он был захвачен деникинцами. 23 декабря 1919 г. части Красной армии вновь освободили город. Это позволило вновь превратить Харьков в столицу Украины (УССР). Можно отметить, что до 1934 г. он ей и оставался.

Это были годы, омраченные многими скорбными событиями: массовыми забастовками, восстаниями и, безусловно, немецкой оккупацией. Следует еще добавить, что в городе действовали подпольные революционные организации. Я уже тогда знал, что мой отец к этим организациям не имел прямого отношения, но многим подпольщикам оказывал существенную помощь.

Нормализовалась жизнь в городе только после окончательного установления советской власти.

Никогда не смогу забыть сделанную для меня отцом обувь. Он мастерил ее из хорошо подготовленной с помощью рубанка доски. Подошву вырезал из этой доски по размеру моей ноги, затем разрезал ее на ступню и обе ее части соединял кусочком брезента, из которого делались еще и ремешки, с помощью которых подошва крепилась к ногам.

Плохо бывало и с питанием, но нам помогали крестьяне из ближайших деревень. Расположение к нашей семье проявлялось со стороны не только крестьян, но и горожан. Остановлюсь на одном достаточно показательном примере.

В Харькове все знали, что мои родители, а, следовательно, и их дети по национальности евреи, что можно было легко узнать по вывеске, помещенной над аптекой. Многие понимали и то, что мои отец и мать были неверующими. Кроме того, они не знали иврита. Иногда, получая письма от своих родителей, отец был вынужден обращаться к кому-либо из знакомых, с тем, чтобы они помогли их прочесть. Больше того, ему приходилось просить их написать ответ. Конечно, эти просьбы они выполняли, но не скрывали своего удивления и даже враждебности.

Недовольство других евреев вызывал еще один факт. Моя мать слишком много работала и не могла в достаточной степени уделять внимания своему маленькому сыну. Поэтому тщательным уходом за мной занималась специально нанятая старенькая няня. Она была очень милым и внимательным человеком, любила детей и к нашей семье относилась очень хорошо. Была глубоко верующей и очень часто посещала православную церковь. Это сказалось в определенной степени на моем воспитании.

Во время прогулок по городу няня часто водила меня на службу в церковь. Иногда, когда мы проходили мимо церкви, она заставляла меня стать на колени и, поцеловав землю, перекреститься. Крестился я и во время богослужения.