Поход в лес занял полдня. Ещё часа два Саша рубил валежник, чтобы в печь вошёл. Куча дров получилась изрядной.

– Да здесь на неделю хватит! – радостно всплеснула руками девушка, увидев результаты его труда.

Довольный похвалой, Саша оглядел кучу дров и солидно сказал:

– Пилу бы да тачку или тележку какую‑нибудь – на зиму дров запасти надо, валежником не натопишь.

– Отец ещё угля на зиму брал, да где ж его сейчас возьмёшь? Война! Мой руки, кушать будем.

Пока Саша рубил валежник, Олеся приготовила драников, выставила на стол розоватое, тонкими ломтиками нарезанное сало, малосольные огурчики.

Когда Саша уселся за стол, Олеся обвела глазами угощение и горестно вздохнула:

– Эх, был бы отец дома!

– Не горюй, – отозвался Александр, – вернётся ещё твой батька.

– Когда‑то это ещё будет…

– Погоним немца – вернётся!

– Боюсь я! Вон, война только началась, а немцы уже куда продвинулись! Вот ты взрослый – объясни мне, почему Красная Армия отступает?

– Врасплох они нас застали, – привёл ставший потом расхожим аргумент Саша.

Не мог же он, в самом деле, рассказать ей о чистках в армии 37–39 годов, когда были репрессированы командиры армий, дивизий, полков, а также о том, что на их место встали неопытные, малообразованные партийные выдвиженцы, ничего не понимающие в тактике и тем более в стратегии. И о многих других причинах вроде сталинского приказа «не поддаваться на провокации». В ангарах стояла боевая техника, но горючего и боеприпасов к ней не было. Мало того, военнослужащие не умели с новой техникой обращаться: в баки дизельных танков заливали бензин, коим питались Т‑26 и БТ. Таким образом, много техники было выведено из строя.

А укрепрайоны вдоль старой государственной границы? После пакта Молотова – Риббентропа из дотов было снято вооружение, а сами укрепления разрушены. Новые же никто построить не успел, да этим и не особенно заморачивались – ведь существовала сталинская доктрина: врага будем бить на его территории, победим малой кровью! Дозакидались шапками!

Саша набил рот драниками со сметаной. Ну и вкуснятина! Умеют же белорусы делать из картошки, бульбы по‑ихнему, прямо‑таки объедение! Прожевав, спросил Олесю:

– Никаких сообщений с фронтов нет?

– Сама бы хотела знать, да радио не работает. А почему врасплох застали? – вернулась она к прерванному разговору. – Ведь товарищ Сталин должен был предвидеть, знать.

– Я же за него тебе ответить не могу, – резонно рассудил Саша. – Да, я после обеда пойду пройдусь по округе.

Олеся покачала головой, осуждая. Какие могут быть прогулки, когда война?

Пообедав, Саша поблагодарил Олесю и, выйдя из избы, не спеша направился из Богдановки на юг. Через полчаса он добавил шагу, а потом и побежал, благо дорога была хоть и грунтовой, но ровной. Бежал ровно, сохраняя дыхание.

Неожиданно для него за деревьями раздался перестук колёс. Александр метнулся к ближайшим кустам и, пригибаясь, осторожно двинулся вперёд.

Через полсотни метров деревья кончились и открылась насыпь с железнодорожными путями. На рельсах стояла ручная дрезина, возле неё – два немца, и, судя по тому, что они осматривали рельсы и стрелочный перевод – явно технические специалисты. Один, в очках, похоже, был старшим – на ремне у него висела кобура с пистолетом. У другого, долговязого, за спиной болталась винтовка «Маузер 08К».

Пока Александр соображал, как подобраться поближе и остаться при этом незамеченным, немцы уселись на дрезину и взялись за рычаги. Постукивая на стыках рельсов колёсами, дрезина медленно укатила за поворот.

– Ваше счастье, фашисты, задержись вы немного – и я бы забрал ваше оружие, – процедил огорчённый Александр.

Впрочем, два немца – слишком незначительная цель. Со слов Олеси, недалеко должна быть небольшая станция Лобча. Надо разведать, что творится на ней.

Александр вышел на тропинку, ведущую вдоль насыпи, и едва успел пройти сотню метров, как далеко позади услышал шум приближающегося состава. Впереди пыхтел паром паровоз. «Тьфу, по своей земле ходить не дают!» – Александр снова нырнул в кусты.

Через несколько минут мимо, натужно пыхтя, прокатил паровоз – советский, серия «ФД», за ним – длиннющий состав, почти сплошь из платформ, на которых стояла укрытая брезентом военная техника.

– О! Вот эта цель по мне! Только мины не хватает – так это дело наживное…

Состав стал сбавлять ход, заскрежетали колодки, запахло жжёным железом. Медленно втянувшись на станцию, эшелон остановился.

Александр прошёл следом, затем взобрался на дерево – залез повыше. Отсюда станцию было видно как на ладони.

Она была небольшой – всего три пути. На двух стояли составы. На одном – только что пришедший эшелон с платформами, на другом – цистерны, наливник. «Вот бы на него наши бомбардировщики навести! – с досадой подумал Саша. – Но рации нет, да и позывных я не знаю».

Он наблюдал и запоминал. У входных стрелок прохаживается часовой, у выходных, скорее всего, – тоже. А есть ли они по периметру – отсюда не видно. Скорее всего, немцы не успели поставить. «Это мне на руку», – обрадовался Саша.

Снизу послышался шорох. Александр перегнулся через ветку. Внизу, под деревом улёгся молодой парнишка лет четырнадцати‑пятнадцати. Занятно! Чего бы ему тут лежать, хоронясь? Ну и шёл бы себе по делу.

Паренёк немного понаблюдал за станцией, потом вытащил из‑под рубашки две немецкие гранаты с длинными деревянными ручками, прозванные на фронте «колотушками». Слабоватые, с большим временем горения запала после выдёргивания чеки, чем нередко пользовались наши бойцы. При падении такой гранаты в наш окоп бойцы успевали схватить её и швырнуть обратно. Правда, и немцы вскоре нашли «противоядие». Выдернув чеку, они секунду‑другую держали гранату в руке и лишь потом бросали.

Паренёк явно затевал теракт, намереваясь швырнуть гранаты в немцев. Пока кидать было не в кого, но в любую минуту могла показаться ручная дрезина или пройти патруль. Если начать медленно слезать с дерева, паренёк мог испугаться и убежать. Окликнуть? Эффект мог оказаться таким же. Надо прыгать, чтобы застать его врасплох.

Александр медленно, стараясь не произвести шороха, стал спускаться, наблюдая за пареньком. Пока тот ничего не заподозрил.

Когда высоты осталось метра четыре, Александр оттолкнулся от дерева, приземлился на полусогнутые ноги и сразу упал на бок. Перекатился и навалился на паренька, не давая ему возможности вытянуть вперёд руки и схватить гранаты.

Паренёк был настолько ошарашен неожиданным появлением Александра, что даже не дёргался.

– Лежи тихо, не то пришибу! – пообещал Александр. – Ты кто такой?

– Отпустите меня, дяденька, – заныл паренёк, – я просто мимо проходил.

– Ну‑ка, потише! Ага, мимо проходил, прилёг отдохнуть, а гранаты рядом положил. Так?

Паренёк лишь шмыгал носом.

– Как тебя звать?

– Мыколой.

– Где гранаты взял?

– С грузовика украл. На дороге машины немецкие стояли, в кузове – ящики. Я думал – консервы в них, упёр ящик. А там… – парень головой показал на гранаты.

– И немцы тебя не видели?

– Не‑а. Они уехали сразу же.

– Повезло тебе, парень. Если бы заметили – застрелили.

– Так не заметили же!

– Сейчас‑то их чего сюда принёс?

Паренёк насупился и молчал.

– Ага, в героя решил поиграть. Погибнешь по‑дурному ведь!

– Зато хоть одного гада убью! – в голосе паренька появилась злость.

– Э нет, так не пойдёт! Ты одного убьёшь, тебя убьют, и счёт будет «один‑один». А ты убей сто и останься в живых.