И всё это на одном носителе? Вот это реально бомба, подумал я. Теперь понятно, от чего нельзя такое доверить спецслужбам. Спец не спец, а утечка неминуема. Да ещё и преступник не из этой параллели. У него на своей территории может целая армия быть. А вестники и так «вне закона», мелькнула нехорошая мысль. Однако на счёт своих собственных рисков я решил поразмыслить позже, если решусь-таки на контракт с властью. Власть, правда, предавала меня дважды. Но, с горечью подумал я, для Вестника Смерти суть, в конце концов, в цене вопроса. А заиметь возможность перестать скрываться и убивать всякого, кто видел тебя и узнал, это хороший гонорар.

— Задача вернуть кристалл? — Решил уточнить я. — Или убить Тигра?

— Так вы согласны? — Спросил мешок с надеждой.

— Я вопрос задал.

— Последнее желательно, но первым делом вернуть кристалл. Даже не так, — секунду подумав, поправился он, — первым делом узнать его планы. Но сам кристалл необходимо вернуть в любом случае.

— А если он его скопировал? — Спросила Изабелл.

— Не возможно. Там установлена программа защиты от копирования. Взлом без потери записи не возможен. Доступен только просмотр. — Сообщил Канцлер. — Да и к чему ему копировать? Он может просто устроить всемирную трансляцию, а тогда…

— Новая война на Луне, проблемы с профсоюзами на Марсе и много прочих неприятностей, — закончил за него я. — Это понятно, хотя и не так трагично и смертельно для Альянса, как вы пытаетесь меня убедить. Там что-то ещё?

Я не видел его лица, скрытого мешком, но уверен, что в этот момент он поморщился, сварливым голосом выдавив из себя:

— Я уже говорил, что там много чего ещё.

Мы с Изабелл переглянулись. В чём подвох? Война в Лунных колониях, полностью зависящих от снабжения с материнской планеты, или волнения на Марсе с его полумиллионным населением никак не стоили бы таких усилий Тигра. А люди, пожертвовавшие собой ради помощи ему. Они не пошли бы на верную смерть в предвкушении столь слабого результата. А уж сведения об адюльтерах сильных мира сего в наше время самое большее дадут пищу прессе, да и то лишь на пару месяцев. В мире, где премьер правительства открыто живёт со своим сенбернаром, изменами никого не удивишь.

— Послушайте, — тоном терпеливого учителя, объясняющего непонятливому ученику его ошибку, произнёс я, — мне же всё равно придётся просмотреть эту информацию, дабы убедиться, что я добыл для вас именно тот носитель, а не фальшивку. Какой смысл от меня скрывать что-либо?

Посетитель неожиданно успокоился, перестав ёрзать на стуле, и даже сложил руки на груди, застыв в «позе Наполеона».

— В случае, если вы заполучите кристалл. Вернее сказать, когда вы его заполучите, — сам себя поправил он, — никаких «в случае» быть не может! Вам не придётся ничего просматривать, да и в ваших же интересах даже не пытаться этого делать. Надеюсь, что вы и сами понимаете, почему.

Он сделал долгую паузу, от чего мне очень захотелось его ударить. Но этот мешок на голове при горделивой позе делал его фигуру столь гротескной, от чего я удержался и лишь попросил нашего гостя:

— Так объясните же, как я узнаю, что добыл то, что необходимо?

И он снизошёл.

— У вас при себе будет небольшой аппарат. Сканер, если точнее. Достаточно поместить кристалл в это устройство и вам всё станет ясно. Красная точка и тревожный зуммер — не то. И соответственно, зелёная точка и мелодичный звук будут означать, что искомая вещица находится в ваших руках. Как видите, всё очень просто.

Я уверен, что в этот момент он весь сиял под мешком. И мне снова очень захотелось влепить ему знатную оплеуху.

Прожевав очередной кусок мяса, и разлив самогон по стаканам, Вад неожиданно задумался и произнёс, вроде, как про себя:

— А может и так отдаст.

Сказано было очень тихо, и я решил притвориться, что ничего не услышал. Не то, чтобы меня не заинтересовал подобный вариант развития событий (очень заинтересовал), однако я решил, что инициатива должна исходить не от меня. Произнесённая фраза, вне всякого сомнения, предназначалась моему слуху. И, значит, если говорилось это не ради красного словца, то, невзирая на отсутствие реакции с моей стороны, продолжение неминуемо последует. А пока же всё останется так: я услышал его слова, а он знает, что я их услышал.

— За что выпьем? — спросил я, взяв со стола свой стакан.

— Ну, что ж, за здоровье пить было бы слишком самоуверенным сейчас, — произнёс он, не уточнив, правда, с чьей стороны, — за успех? Опять-таки, без уточнения — за твой, или за мой — как-то неудобно получается, — он усмехнулся в свои пышные рыжие усы. — Давай просто за встречу, и за знакомство, конечно!

И он поднял свой стакан, который, не смотря на внушительные размеры, полностью скрылся в его огромной веснушчатой пятерне. И я впервые признался себе в том, о чём уже некоторое время думал. Будь этот весёлый усач Вестником, и мы могли бы стать хорошими друзьями. Мне нравятся люди подобного склада.

Я согласно кивнул и мы выпили.

Напиток оказался довольно приличного качества, особенно учитывая, что делали его на продажу. Сивушных масел, от которых так болит на утро голова, практически не чувствовалось. Вероятно, использовались фильтры из активированного угля. Надо думать, для себя, в таком случае, здесь гнали первосортный виски.

— Ты считаешь, что общий успех для нас нереален? — поинтересовался я, закусывая обжигающую горло жидкость зеленью местного производства. Она одновременно напоминала и базилик и кинзу. И подобное смешение вкусов оказалось на удивление приятным.

Он только неопределённо пожал плечами, ибо не мог ничего выговорить до отказа набитым мясом ртом. Покушать он явно любил. И эта страсть мне в нём также нравилась. Плохой человек редко обладает хорошим аппетитом. Его печень и поджелудочную грызёт желчь. А у моего пленника присутствия такой субстанции и близко не наблюдалось.

Едва прожевав, Вадим тут же наполнил стаканы снова. Интересно, подумал я, он делает попытку меня напоить, или просто следует традиции некоторых народов не делать перерыва между первыми двумя порциями выпивки? Скорее, всё же, второе. Потому что как-то не вязалось примитивное коварство с обликом, сидящего напротив меня человека.

Заглавный тост был произнесён, и теперь мы чокнулись и выпили без лишних слов. Словно расслышав мои мысли, наливать сразу по третьей старшина не стал, а ещё сильнее приналёг на мясо. Я невольно отметил, что при этом он не сортирует пищу, оставляя лучшие куски мне, или, напротив, поедая их сам. Он просто брал тот, что оказывался к нему ближе. Это характеризовало моего спутника, как человека прямого, далёкого, как от интриг, так и от глубокого планирования. Что меня вполне устраивало.

— Расскажи мне об этом мире, — попросил я его.

Вад посмотрел на меня с недоумением.

— А ты что, не знал, куда отправляешься?

— В очень общих чертах, — я решил сформулировать ответ таким образом. — Понимаешь ли, до сих пор эта параллель никого серьёзно не интересовала. Считалось, здесь нечто вроде общественной помойки, и рай для разного рода отшельников. Пока не объявился Тигр, разумеется, — поспешил добавить я.

Во время моей речи старшина несколько раз утвердительно кивнул. Он бросил взгляд на штоф, на пустые стаканы, затем перевёл его на меня. Не получив с моей стороны ни одобрения, ни порицания, он крякнул, но наливать снова не стал.

— Что на счёт помойки, так то истинная правда, — согласился он. — А про рай для отшельников,… если не повезёт, сам увидишь, какой тут рай.

— Ты хотел сказать «если повезёт», — поправил я его.

— Как хотел сказать, так и сказал, — несколько резковато отрубил Вад. Хмель, по всей видимости, начинал действовать. — Извини.

Я сделал ему знак рукой, мол, нет проблем, продолжай. И, проследив его очередной жаждущий взгляд, сам взял штоф и плеснул нам по половине стакана. Не хотелось мне, чтобы он с устатку быстро опьянел и свалился под стол. А как вариант подбодрить пьяного хоть на короткий срок, это дать ему ещё выпить.