На пару минут остановившись, мы отметили бумаги у стоявших на страже четырех чунинов, один из которых являлся членом клана Хьюга и покинули Коноху.

- Нара-сан.

Когда мы огибали массивную стену, защищающую деревню, к нам поближе переместился командир отряда, в то время как чунины взяли нас в аккуратную коробочку - двое спереди, двое сзади и двое по бокам.

- Да, Хюьга-сан?

- Прежде чем я решу, каким маршрутом нам продвигаться, я хотел бы узнать, желаете ли вы ночевать под крышей, или же ночевка в лесу не будет представлять проблемы?

Мама бросила быстрый вопросительный взгляд на меня.

- В лесу! - ни минуты не колеблясь, ответил я.

Спрашивается, а зачем нам с собой свитки с запечатанными палатками и футонами, если мы будем ночевать в гостиницах?

- Отлично, тогда мы будем двигаться на запад по прямой до Кхана, не сворачивая для ночевки в поселения, - кивнул джонин и небольшим выбросом чакры, переместился во главу отряда.

Пробежав свободное пространство перед стенами, мы погрузились в лес и начался КОШМАР! Если я некоторое время назад думал, что передвигаться по крышам страшно, то это оказались еще цветочки! Здешние деревья напоминали тысячелетние баобабы, которые не смогут обхватить и пять человек, а самые нижние ветки находились примерно на высоте метров двадцати от земли! Пробежав вверх по стволам, как раз на них и запрыгнули шиноби, постепенно поднимясь выше. Скоро земля внизу стала казаться очень далекой и только гигантским усилием воли я подавил начавший выползать наружу страх высоты. Но даже это было не самое страшное - двигаясь на такой скорости в качестве пассажира, я просто не успевал замечать все несущиеся навстречу ветки и постоянно боялся, что мы впилимся на полной скорости в одну из них. Пришлось смотреть по сторонам, чтобы не трепать себе лишний раз нервы. Еще одна проблема заключалась в самих прыжках с ветки на ветки - содержимое желудка постоянно то приливало к горлу, в верхней точке, то падало вниз, когда мы приземлялись на очередное дерево. Конечно, движение было плавным, без резких скачков, но само колебание вниз-вверх вниз-вверх изрядно укачивало. К счастью, я вовремя догадался запустить ускоренную циркуляцию чакры в теле, чудом избежав участи фонтана из полу перевареной пищи. Не хотелось бы мне так опозориться при всех.

Через пару часов, немного привыкнув к подобному способу передвижения, я просто прикрыл глаза и вскоре почувствовал, что начинаю засыпать. Сказалось излишнее нервное перенапряжение и еще детское тело требовало отдыха. Сопротивляться я не стал и поудобнее устроившись, уснул.

Весь день прошел не насыщенно событиями и достаточно однообразно, если не считать активацию бьякугана у Хьюги. Ничего интересного, просто проявляются вены на висках и вокруг глаз, а сами они начинают чуть светиться от переизбытка чакры в додзюцу. Отряд делал несколько остановок перекусить и справить необходимые дела, после чего движение продолжалось. В принципе, в подобном ключе должны проходить все путешествия - быстро, скучно и без пробок! Даже нормально разговаривать можно было только с помощью ручных жестов, но поскольку я еще их не изучал, у мамы руки были заняты, а остальные бдительно нас охраняли или делали таковой вид, точно так же умирая от скуки, мне оставалось только следить за шиноби и дремать.

С наступлением вечера и исчезновением последних лучей солнца, мы остановились на ночлег на небольшой полянке. Вообще, весь лес страны Огня был какой-то декоративный, слишком ухоженный. Зарослей кустарников и бурелома в нем было мало, между деревьями росла трава мне по колено и никакого присутствия сорняков, так привычных глазу на садовых участках и огородах. Такое ощущение, что раньше вся страна состояла из лугов, а потом кто-то взял и вырастил тысячелетний лес. Тут уж невольно воспримешь как правду слух, что Хаширама Сенджу действительно вырастил все леса страны Огня в пару приемов. И главное, достаточно спилить одно такое деревце и получишь тонны древесины. Уж здесь никто не вырубит леса просто на экспорт.

Для ночевки мама взяла с собой большую двухместную палатку и благодаря запечатывающим свиткам, нам даже не пришлось ее ставить - достаточно было распечатать. Чунины на нас с завистью косились, доставая из своих походных рюкзаков спальные мешки. Эх, когда-нибудь и я буду уметь делать такие штуки! Джонины не сильно от них отличались с той лишь разницей, что походные принадлежности у них были запечатаны в небольшие свитки с ладонь размером, в то время как у нас он был длинной по локоть и содержал не только палатку, но и кучу всего остального. Несмотря на союз Конохи с Узушио, различная продукция мастеров печатей у нас стоит дорого и позволить себе что-либо кроме взрывных печатей и простейших запечатывающих свитков может не каждый шиноби. Быстро поев, джонины распределили порядок дежурства ночью среди своих подопечных и мы отправились спать. Правда, без неожиданности не обошлось - мама, немного пошушукавшись с Линли, предложила ей ночевать с нами. Впрочем, я на взрослого даже близко не тяну, так что все втроем поместились без всяких проблем. Два футона сдвинули поближе, посередине разместился я, а по бокам от меня - Сенджу и Сая. Довелось посмотреть на внушительный бюст Линли, да и вообще фигура у нее оказалась шикарная, особенно в черном белье. Можно считать, мечта любого мужика, поскольку при переодевании в ночную одежду мне продемонстрировали почти все, кроме самого главного. Мда, впору пускать фонтаны крови из носа... может быть. Но я остался совершенно равнодушен - во первых, в последние несколько месяцев я спал в половине случаев вместе с мамой, поскольку смерть Рюты сильно на нее подействовала и она теперь старалась не выпускать меня из виду, во-вторых - когда тебя кормят грудью больше года, то привыкаешь видеть эту часть женского тела, так что ничего нового я не увидел, и в-третьих, когда тебе четыре года, грудь тебя привлекает разве что в виде подушки и никаких других чувств не вызывает, сколько бы ни было за плечами жизненного опыта. Так что позволив себя переодеть в любимую пижаму с очаровательной шапочкой в виде оленя с рожками, я уткнулся в маму и быстро заснул.

Пробуждение у меня оказалось не очень-то приятным - что-то тяжелое навалилось на меня сверху и мешало свободно дышать. Недовольно ворча, я открыл глаза и попытался оглядеться. Ключевое слово "попытался", поскольку это у меня не получилось. Немного отойдя от сонного тумана, заполнявшего голову, я обнаружил, что за ночь положения спяших в палатке несколько поменялись и в данный момент я использовался в качестве пилона для джонина, давившей на меня сверху своей грудью. Не будем забывать тот факт, что в эту самую грудь меня втискивали обвившиеся вокруг руки той же обнаглевшей куноичи, а ноги прижимались тазом, препятствуя какому-либо движению. Прекрасно, просто прекрасно! Попытавшись вывернуться, я только добился того, что объятья стали только крепче. Немного попыхтев от усилий, я остановился и принялся думать, как бы мне вывернуться из такого неудобного положения, но это занятие пришлось прервать, когда я услышал сдавленный смешок сбоку. Пыхтя, я все же смог сдвинуть голову вбок и повернув ее, бросил взгляд направо. Представшая картина меня совсем не обрадовала. Совсем! А увидел я давящуюся смехом маму, что закусив костяшку пальца, пыталась издавать как можно меньше звуков. Работало это только до тех пор, пока она не увидела мое возмущенное лицо. После чего эта предательница разразилась хохотом и держась за живот, принялась кататься по футону! Она наблюдала за моими мучениями!

- Ка-чан!!!

Но попытка воззвать к совести родительницы не увенчалась успехом, только породив новую волну веселья. Надувшись, я принялся себе под нос бурчать о несправедливости жизни и наглых Сенджу, совершенно бессовестным образом использующих других как свои пилоны, пытаясь при этом задушить! К сожалению, когда тебя прижимают сверху втрое или четверо большим весом, особо возмущение не по изображаешь, но можно скрыть улыбку, саму по себе наползающую на лицо при звуках такого заливистого и искреннего смеха. Именно в такие моменты я понимаю, насколько все еще молода Сая - каких-то двадцать два года, а для шиноби это считается серединой жизни. И тем больше радости доставляет тот факт, что она не разучилась так счастливо смеяться даже после смерти отца.