Кристиан нахмурился. Должно быть, он ошибся. Голод играл на его чувствах.

  На всякий случай он не стал выбрасывать платок, как планировал ранее. Аккуратно сложив, он сунул его в карман штанов.

  Ветер усилился. Выбравшись на дорогу, Кристиан сбил грязь с ботинок и отправился в ближайшую забегаловку, в которой, как он помнил, готовили изумительный бифштекс. После долгой прогулки ему остро захотелось мяса, запить которое он планировал большой кружкой кофе.

Тайные радости

  Мистер Буччо был очень занят. В его жизни вообще редко случались свободные дни, отчего мистером Буччо постоянно овладевало плохое настроение. Но сегодня он находился на грани нервного срыва.

  -- Скажите, пожалуйста, что вы делали в субботу вечером?

  Молодой человек закинул ногу на ногу и нагло уставился на заместителя директора, ожидая ответа.

  -- Я правильно понял? Вас интересует, чем я занимался в вечер своего выходного дня? -- процедил мистер Буччо, желая вцепиться нахалу в уши и оторвать их с корнем. Лицо и шея начали багроветь, что уже само по себе служило опасным сигналом.

  Юнец беззаботно кивнул.

  -- Что вы делали в свое личное время, да. Так что же?

  -- Не ваше. Собачье. Дело. Юноша,-- отчеканил мистер Буччо и, словно бык, уставился в глаза Фэя. Он, заместитель директора, не был обязан отчитываться перед каким-то сопляком.

  Но упорство Кристиана заслуживало восхищения.

  -- Очень даже мое,-- уверенно ответил он.-- Сейчас я вам все объясню...

  В дверь торопливо постучали. "Кого еще принесло?" -- со злостью подумал господин Буччо.

  -- Войдите! -- весело откликнулся Кристиан Фэй. Заметив на себе взгляд заместителя директора, он ослепительно улыбнулся. Словно кабинет, в котором он находился, принадлежал вовсе не мистеру Буччо, а Кристиану Фэю, самой лучшей крестной фее на свете.

  -- Кристиан. Кристиан! -- в комнату проник хрипловатый голос. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показался глаз и нос.

  -- Да? -- Фэй продолжал сидеть, невозмутимо закинув ногу на ногу.

  Стучавший откашлялся и сунул в кабинет всю голову целиком. Заместитель директора узнал его. То был барон Листен собственной персоной, еще один совершенно не походивший на фею работник. "Сборище имбицилов", -- прорычал голос в голове мистера Буччо. И сам мистер Буччо был всецело с ним согласен.

  -- Простите, но это срочно.-- Он бросил в развалившегося на кресле напарника выразительный взгляд.-- Анна. Ее брат... Ее брат... превратился,-- брякнул он.

  -- Превратился? Во что?

  На мгновение Листен провалился в иное измерение.

  -- В козла,-- наконец выдал он.-- Очень опасного.

  Пару мгновений Кристиан и господин Буччо обдумывали услышанное, после чего Фэй хлопнул себя по коленям и встал.

  -- Простите, придется идти. Столько козлов развелось за последнее время, еще один будет явным перебором.

  Мистер Буччо ничего не ответил, лишь проводил юношу ненавидящим взглядом. Правильно говорили про Фэя: самоуверенный болван, больной на всю голову. Нужно посоветовать директору уволить этого недоумка, подумал Буччо. Ничего хорошего он принести Обществу не мог.

  Когда Кристиан выбрался в коридор, его снедало любопытство. Как такое могло случиться, что он не помнил ни Анну, ни ее брата? Он, лучшая фея на свете, кто знал даже любимые цвета своих подопечных...

  -- Ну,-- поинтересовался он, захлопнув дверь. -- Где козел?

  -- Прямо передо мной,-- прошипел Лис. -- Нам дали ясное указание: никому не говорить про наши поиски. Не давать ни малейшего намека.

  -- Подожди... -- Фэй прищурился и скрестил руки на груди. -- Мне показалось, или кто-то только что назвал меня козлом?

  Судя по выражению лица, Лис разрывался между желанием немедленно ударить напарника в нос и махнуть рукой и уйти восвояси, оставив напарника наедине с собственной твердолобостью.

  -- А если это Буччо? Если убийца -- он? А ты так просто врываешься к нему в кабинет и сообщаешь, что мы занимаемся поисками по просьбе высшего руководства.

  -- Не думаю, что это он,-- отмахнулся Кристиан. Выудив из кармана грязный сверток, он сунул его Лису под нос. -- В его кабинете не пахнет кофе.

  -- Что?

  Кристиан объяснил и с недоумением уставился на заметно повеселевшего напарника. Лис попытался задушить свою улыбку на корню, но та упорно лезла обратно.

  -- В чем дело?

  -- Теперь я знаю, кого приглашать, когда нужно взять след. Можно я буду звать тебя Бобиком? Или Черныш тебе больше нравится?

  Лицо Кристиана превратилось в мраморный монолит.

  -- Послушай,-- Лис попятился, все еще широко ухмыляясь.-- На охоте без собаки действительно тяжело. Ты точно не хочешь как-нибудь поохотиться вместе?..

  Стальной конец арматуры свистнул в паре миллиметров от его уха, отчего волосы у виска на мгновение взметнулись в воздух.

  -- Простого "нет" было бы достаточно!.. -- бросил охотник на полпути к лестнице и, заметив очередной замах "волшебной палочки" Кристиана, исчез из виду. Когда же Фэй свернул за угол, лестница уже была пуста.

  Часы, мерно тикавшие на бюро, пробили семь часов. В силу своего небольшого размера они сделали это тихо и тоненько, но мистер Буччо их услышал и тут же принялся собирать портфель. Лишняя минута, проведенная на работе -- потерянная минута, считал он. Тщательно закрыв кабинет на три запора (кто знал, кому взбредет в голову порыться в бумагах Общества), он спустился по длинной винтовой лестнице, проигнорировал подобострастное прощание секретарши в приемной и проследовал к выходу, натянув шляпу по самый нос, а воротник -- до ушей. В таком виде он и вышел на улицы Петрополиса, закутанный, словно житель дальнего севера, зло зыркая глазами в щель, оставленную между шляпой и пальто.

  Снаружи, за неприметной для обывателей дверью хлестал дождь, что в очередной раз испортило настроение. Хотя настроение мистера Буччо обладало способностью портиться от чего угодно. У него вообще существовало лишь две стадии: плохое и крайне плохое.

  Итак, пребывая в самой крайней форме плохого настроения, заместитель директора Элвис Буччо пробежался под дождем до ожидавшего его экипажа, запрыгнул внутрь и хлопнул дверцей так, что водитель недоуменно обернулся.

  -- Домой!-- рявкнул мистер Буччо. Привычный к подобному обращению водитель коротко кивнул и завел мотор. Его пассажир стряхнул капли с пальто, уставился в окно.

  "Гребаный придурок,-- с раздражением подумал он.-- Не мог припарковаться поближе? Чертов дождь..."

  Автомобиль медленно катился по узким улочкам Петрополиса. Он петлял между зонтами пешеходов и другими экипажами, проваливался в ямы, полные дождевой воды, и трясся мелкой дрожью на вымощенных булыжником мостовых. Мимо плыли желтые огни витрин, уставленных сладостями и цветами, как бывало в каждый канун Проводов Старого Года. В окнах ресторанчиков улыбались люди и звенели бокалы; их приветливые вывески сменились закопченными окнами заведений попроще, куда экипаж въехал спустя несколько улиц. Из их дверей наружу вырывался густой белесый туман, смог табачного дыма, а внутри раздавался дикий хохот и звон посуды. Север Петрополиса совсем не походил на респектабельный и степенный центр или жизнерадостный юг с домишками на набережной.

  Здесь жил мистер Буччо. Конечно, его дом располагался не в Богемном районе -- самом северном, злачном и страшном закутке города, -- экипаж остановился в прилегавшем к Богемному району квартале, который не отличался присущей северным соседям распущенностью. То был обычный спальный район, серый и однообразный; место средней паршивости для среднего класса.

  С трудом спустившись с подножки, мистер Буччо в очередной раз хлопнул дверцей и сердито протопал к небольшому домику, сжатому с двух сторон низеньким забором. Встав в круг тусклого света, который отбрасывал фонарь над входом, он нетерпеливо заколотил дверным молотком с таким видом, словно стоял не меньше десяти минут. Когда дверь отворилась, он ворвался внутрь и обвел собравшихся свирепым взглядом.