Кристиан подался вперед.

  -- И что за прелесть?

  Жестом попросив салфетку, лежавшую на коленях Фэя, Лис вытер руки и с торжественным видом полез в карман.

  -- Вот!

  На стол лег кусок гипса с ветвистой вмятиной посередине. Кристиан перевел взгляд со слепка на сиявшего Лиса и обратно.

  -- Ключ? -- переспросил он. -- От чего?

  -- Забыл спросить у Буччо,-- съязвил охотник.-- Когда буду взламывать его кабинет в следующий раз, обязательно поинтересуюсь.

  Фэй откинулся обратно на спинку стула и скрестил руки на груди. Сигарета продолжала торчать из его рта, ее пепел грозил вот-вот рухнуть прямо на идеально выглаженные штаны.

  -- Придется некоторое время за ним последить,-- задумчиво пробормотал он. -- Раз для него это такая важная вещица.

  Башенка пепла сорвалась с конца сигареты и шлепнулась в вовремя подставленную Кристианом ладонь.

  -- Ты бы слышал, как он надрывался, отчитывая жену и сыновей. Будь я на ее месте, давно бы отравил урода.

  Кристиан фыркнул, представив Лиса в фартуке и с бигудями на голове. Будь у мистера Буччо такая своенравная и вечно подвыпившая жена, он сам отравил бы ее в первый же день.

  -- Дежурить будем по очереди. Только завтра придется тебе,-- поспешно добавил он и широко улыбнулся, заметив недовольство охотника.-- У меня важная встреча.

  Утро у инспектора Докопайца, главы центрального отделения полиции Петрополиса, не задалось с самого начала.

  Будильник, верой и правдой служивший больше десяти лет, не прозвонил в установленные семь утра. А затем опомнился и разбудил инспектора в половину десятого, разразившись железным треском. Докопайц долго хлопал его по кнопке, затем, отчаявшись унять, сунул безостановочно голосивший будильник в корзину с грязным бельем и плотно накрыл крышкой.

  Наскоро собравшись, инспектор схватил пальто и выскочил из дома. Как назло, снаружи лил дождь, но времени возвращаться не было. Кинувшись под копыта первого попавшегося экипажа, Докопайц сунул вознице сумму, в два раза превышавшую обычную, и велел гнать как можно скорее. Инспектор готовился к этому дню несколько месяцев: в участок приезжала комиссия с ежегодной проверкой, которая была очень, ну очень важна для возможного повышения инспектора.

  Но к тому времени, как он очутился в участке, комиссия уже прибыла. Смерив взглядом опоздавшего, с растрепанными волосами и, что самое унизительное, неряшливо торчавшими усами, члены комиссии сообщили о слабой раскрываемости дел и недисциплинированности сотрудников (на этом слове они одарили инспектора особенно недовольным взором), после чего откланялись и удалились. Подчиненные инспектора тоже поспешили удалиться и мгновенно рассосались по кабинетам. Докопайц был страшен в гневе, и никому не хотелось попасть под горячую руку.

  Затем надутый врач из больницы, где пару дней тому назад произошло убийство, отказался приезжать в участок для дачи показаний, сославшись на занятость. "Занятость!"-- фыркнул Докопайц, в очередной раз скатываясь по главной лестнице. Его короткие ножки перемахивали через две ступени, брюшко над штанами плавно колыхалось в такт прыжкам, а дыхание становилось тяжелым -- шутка ли, по десять раз на дню забираться на шестой этаж и обратно. Можно было подумать, инспектор полиции города Петрополис, заслуженный сотрудник и известный сыщик, прохлаждался на работе и только и ждал, пока его вызовут на другой конец города.

  В довершение всего, Докопайц увидел Его. Нет, то был действительно ужасный день.

  Больница Святой Присциллы находилась на одной из главных улиц города. Ее старое угрюмое здание насквозь провоняло химикатами и больной плотью. Кристиану даже не требовалось взывать к своей звериной половине, чтобы почуять царивший внутри смрад.

   -- Палата номер 35,-- прогудел он, зажав нос. Сидевшая за стойкой регистрации медсестра подняла голову, и ее покрытое оспинами лицо недовольно сморщилось.

  -- Налево, вверх по лестнице, третий этаж.

  Она хотела спросить еще что-то и даже набрала в грудь воздуха, чтобы окрикнуть заторопившегося прочь юношу. Но затем недоуменно нахмурилась, словно силясь что-то вспомнить, покачала головой и вернулась к изучению газеты. Статья про новый дом очередной оперной дивы вдруг показалась гораздо интереснее.

  Больничный коридор заполняло эхо вздохов, стонов и тревожных голосов. Оно отражалось вдоль голых, покрытых побелкой стен и устремлялось в высоты больничного потолка. Минуя приоткрытую дверь одной из палат, Кристиан заглянул в нее краем глаза и в ужасе отпрянул. Болезни пугали Фэя, для него они были непонятными и отвратительными. Ему самому редко случалось валяться в кровати в бинтах и мучиться язвами.

  Поднявшись на третий этаж, он быстро пробежался вдоль дверей и, отыскав медные цифры 3 и 5, осторожно заглянул в палату. К счастью для Кристиана, она оказалась пуста и опечатана,-- с момента убийства больных в нее не клали.

  Тесная каморка была обставлена по-больничному скупо,-- лишь железная койка с матрасом и небольшой прикроватный столик. И, несмотря на стойкий аромат хлора, все еще воняла кровью. Девушке перерезали горло, догадался Фэй и невольно накрыл нос и рот перчаткой.

  Повесив сюртук на стальное изголовье, Кристиан склонился к плиткам пола и медленно втянул воздух. Перед его мысленным взором тут же возникла убитая,-- ее запах оказался самым явственным. Похоже она провела на койке не одну неделю. С запахом женщины смешался запах крови, мужского одеколона (к чему было душиться на свидание в больнице?), лекарств, хлора и... кофе. Кристиан нахмурился и, словно краб, попятился на корточках ближе к окну. Нет, сомнений не оставалось: в комнату заходил кто-то, пахнущий свежеобжаренными зернами кофе.

  Похоже, убийцей была не "розовая фея", а самый настоящий кофейный маньяк. И обходился он не одной чашкой кофе в день. Для того чтобы оставить такой след, следовало возиться с кофейными зернами постоянно. Или находиться в месте со скоплением большого количества кофе. Например, в кофейном магазине. Или кофейне. Или же в гостиной обеспеченного дома -- лишь богачи могли позволить себе баловаться этим экзотическим напитком с юга... Фэй покачал головой. Вариантов могли быть сотни.

  Из коридора донеслось эхо голосов, отчего Кристиан насторожился.

  -- ...Мы все уже вымыли, господин инспектор,-- послышался самодовольный высокий голос.-- Вы сами разрешили это сделать в понедельник, после осмотра...

  -- Да, да. Я помню, можете не стараться,-- нетерпеливо перебил его собеседник.

  Фэй поднялся с колен и накинул сюртук, не отрывая внимательного взгляда от двери. Но, как назло, шаги стихли перед палатой, и щель под дверью накрыла тень. Мгновение -- и Кристиана ослепил яркий свет, ворвавшийся в полутьму комнаты. В проеме нелепо застыл коренастый мужчина. Который походил на увенчанный котелком небольшой шар с моноклем.

  -- Ты?! -- выдохнул шар.

  Круглое лицо вошедшего исказило негодование, рот под тонкими, залихватски загнутыми усиками скривился, а руки уже тянулись к борту расстегнутого пальто. Фэй был готов поспорить, под ним находился пистолет. Но дожидаться, чтобы проверить свое предположение, он не собирался.

  Не теряя ни секунды, он помчался к окну, на ходу подпрыгнул, накрыл голову руками и вылетел наружу вместе с осколками. Его затуманенное волчьей половиной сознание не придумало ничего лучше, чем кинуться с третьего этажа из окна. И, к сожалению для работников больницы, в момент прыжка оно было закрыто.

  Земля встретила его шипами больничных роз. Кристиан сдавленно крякнул и выплюнул алые лепестки.

  Он узнал разгневанного человечка. С инспектором Докопайцем они имели удовольствие общаться раньше и расстались на не совсем дружелюбных нотах. Помнится, у Фэя был отпуск, в один из вечеров которого он воспользовался неким запрещенным препаратом и не успел опомниться, как натворил кучу весьма нелицеприятных дел. После чего сдался полиции, немного посидел в камере после беседы с инспектором и сбежал из-под стражи. Конечно, впоследствии Кристиан заплатил свое, но осадок на душе Докопайца и развороченные стены участка остались.