А неравная схватка тем временем продолжалась. Из тени деревьев едва заметной тенью метнулась очередная стрела и воткнулась почти в центр вовремя подставленного щита. Второй увиденный выстрел оказался более удачным: тонкое древко воткнулось в бедро одного из бегущих в сторону леса воинов, мгновенно переведя его в разряд 'опасных условно'. Остальных это не остановило: опушка леса была уже от них недалеко, и отстрелять всех одинокий стрелок уже просто не успевал.

   Дальше наблюдать Владимир не стал. Он сжал рукоять своего топора и побежал примерно в ту сторону, в которую должен был отступать лучник. Точнее, лучница. Женщина, видимо по причине субтильного сложения и, как следствие, меньшей физической силы, осталась прикрывать отход двух мужчин. Видимо один помогал уйти другому, раненному, потому что слабо верилось в трусость товарищей тех двух, чьи головы сейчас красовались на копьях победителей. Что же ожидало лучницу в случае плена, представлялось плохо, но точно ничего хорошего. И сам до конца не понимая своих мотивов, Владимир твёрдо намеревался вмешаться в ход событий.

   Он бежал. Странное чувство охватило его. В голове будто исчезли все мысли, а тело действовало, словно само по себе. Неизвестная до сих пор жажда драки вытеснило всё остальное. Понимание того, что через считанные секунды ему предстоит сражаться, наполняло тело адреналином, а душу горячечным весельем. И странным образом всё это совершенно не мешало ему ориентироваться в пространстве и складывающейся обстановке. Наоборот: все его чувства обострились до предела, подсказывая, где именно находиться будущий противник и куда движется. Топор и нож уже не воспринимались как инструменты или оружие, словно стали продолжением его рук.

   Первый разрисованный воин погиб, даже не успев понять, кто же его атакует. Совсем ещё молодой парень только остановился и начал оборачиваться на шум, когда брошенный топор попал в незащищенную голову. С хрустом лопнул череп, и каменное лезвие погрузилось в мозг, прервав связь тела и души. Владимир и сам не понял, как ему удалось на бегу столь метко бросить своё оружие, и уж тем более, каким образом он сумел, не останавливаясь снова завладеть им.

  Но короткий крик умирающий всё же успел издать, и следующий противник успел приготовиться к драке. Этот был постарше и поопытней предыдущего, хотя тоже ещё молодой. Он принял боевую стойку, выставив вперёд левую руку со щитом, а правую с топором отвёл в сторону для лучшего замаха. Но сражаться по правилам воинского искусства Владимир с ним не собирался, тем более что и знаком с ними не был. Он на бегу метнул свой, уже окровавленный топор, который попал почти в центр щита. От удара и неожиданности противник отшатнулся, и через пару мгновений Владимир буквально впечатал его в ствол дерева всей массой своего тела. Скорость бега была приличная, так что и у самого нападавшего потемнело в глазах в момент столкновения. Ответный удар пришёлся уже в пустоту: рука с топором скользнула по мокрой спине атакующего, и острое лезвие лишь впустую очертило широкую дугу. Владимиру повезло, что его оружие ударило в щит не лезвием, а обухом. Топор не застрял в обтянутом кожей дереве, а отлетел в сторону. В противном случае не миновать его владельцу серьёзных увечий.

   Воин заорал, когда ему в бок вонзилось лезвие каменного ножа. Кричал он не столько от боли, сколько желая предупредить товарищей об опасности. Во всяком случае, в его взгляде, как показалось Владимиру, было гораздо больше ненависти и ярости, чем страха. Он попытался было сопротивляться, но в этой схватке топор оказался ему только помехой. После третьего удара лезвием в область печени, противник обмяк и начал оседать на землю. Крик прервался. Изо рта побежала струйка крови, а глаза застыли. Топор вывалился из ослабевшей ладони.

   Владимир отпрыгнул от мёртвого тела как раз вовремя, что бы увидеть нового противника. Этот воин был уже в годах, но это делало его только опасней. Он был вооружен чем-то средним между мечом и кинжалом. Овальный щит и кожаная куртка с нашитыми роговыми платинами обеспечивали ему надёжную защиту. Вид убитого соратника не вывел его из равновесия, а лишь заставил отнестись к противнику с должным вниманием.

   Воин остановился, прикрылся щитом, и не спеша пошёл по кругу. Руку с оружием он держал примерно на уроне пояса. Лезвие было нацелено на врага. Этот противник был ветераном не одного десятка сражений и схваток, и знал, что для победы зачастую достаточно лишь одного точного колющего удара. Кричать о помощи ему тоже не было необходимости: шум и треск ломающихся веток свидетельствовали о приближении товарищей по оружию.

   Владимир вдруг осознал, что вполне может сейчас умереть. Как сражаться с таким противником, имея в руке всего лишь один каменный нож, он просто не представлял. Даже будь у него привычный топор, толку от этого было бы мало. Рукоять своего оружия он заметил возле одного из стволов, но подобрать его точно не получалось. Ветеран наверняка воспользовался бы этими несколькими мгновениями. Оставалось только следовать движениям противника, ловко перебросив нож из ладони левой руки в ладонь правой. Но долго так продолжаться не могло.

   Спасение пришло неожиданно. В какое-то мгновение воин оказался спиной к направлению, в котором, предположительно, должна была отступать лучница. Но человеку свойственно ошибаться, что и подтвердили последовавшие события. Когда противник вскрикнул, и дёрнул рукой со щитом, Владимир даже не понял, что же именно произошло. Только мгновение спустя, когда воин повернулся к нему боком, он увидел древко стрелы, которая пробила левую руку и пригвоздила её к щиту. Вторая стрела была всё же отражена ветераном и с глухим стуком вонзилась почти в центр обтянутого кожей деревянного овала.

   Любой здравомыслящий человек в подобной ситуации просто попытался бы скрыться в лесу. Но сейчас в сознании Владимира решения принимались с использованием совершенно другой логики. Изречения 'Бес попутал' подходило к этой ситуации как нельзя лучше. Мысль об отступлении даже не появилась. Где-то на уровне подсознания возникло решение, словно неизвестный специалист с помощью компьютера рассчитал возможные варианты развития событий и определили самый верный из них. Владимир бросился вперёд, кувырком ушёл от удара противника, и умудрился при этом черкнуть лезвием ножа по бедру противника.

   Теперь путь к неизвестной лучнице был свободен. Прямо по курсу торчало из хвороста знакомое топорище. Бросать оружие не стоило. Когда ладонь обхватила уже привычную рукоять топора, Владимир бросил короткий взгляд через плечо. Раненный воин и не думал о преследовании. Он переместился к стволу ближайшего дерева, присел и практически полностью укрылся за щитом. Но буквально в двух десятках метров уже мелькали среди деревьев две фигуры новых противников, а криков было слышно ещё больше.

   Владимир рванул вперёд. Момент внезапности был исчерпан. Дальнейшее сражение было бессмысленным и грозило превратиться в изощрённый способ самоубийства. Враги потеряли из-за него двух бойцов. Если остальные бойцы небольшого отряда уйдут, то засаду можно смело отнести к разряду провалов. По количеству убитых счёт уже сравнялся, а по числу раненных нападающая сторона проигрывала с большим разрывом. Все эти мысли мелькнули в сознании Владимира уже тогда, когда он мчался среди деревьев, настигая мелькавшую впереди фигурку.

   Маршрут отступления уводил влево от места схватки. Крики сзади понемногу отставали, но каким-то образом стало понятно, что справа в полном молчании приближается ещё несколько преследователей. И это было очень плохо. Если Владимир не ошибался, то на их пути должен был появиться приличный овраг, который сходу не преодолеть. Сейчас следовало начинать уходить влево, но фигурка впереди упрямо мчалась просто в ловушку. И бросить её одну на произвол судьбы после всего уже было как-то не с руки.

   Он настиг причину своей авантюры как раз на краю предполагаемого препятствия. Здесь лес снова редел: огромные деревья с могучей кроной не давали шансов своим конкурентам, а сами росли на довольно приличном расстоянии друг от друга. Женщина остановилась, осознав, что попала в ловушку. Она резко повернулась, натянула лук, но так и не отпустила тетиву.