По жизни Владимир исповедовал принцип, 'делай всё на совесть, или не делай вообще ничего'. Справедливость этих слов родители, выросшие в суровых реалиях послевоенной деревни, наглядно демонстрировали на собственном примере, а для лучшего их запоминания и осознания отец иногда, в особо тяжёлых случаях, брал в руки потёртый солдатский ремень - память о годах службы на Дальнем Востоке в рядах СА. Этот предмет отличался способностью резко улучшать память и усердие. В выборе методики воспитания будущего поколения родители отличались консервативностью и свято исповедовали народный принцип: 'Детей надо любить как душу, но тряси как грушу'. Короче говоря, воспитание Владимира было строгим, но справедливым и правильным. Поэтому и к спору с поклонницей изотерических практик он решил отнестись честно, хотя во всю эту чепуху с астральными телами ни на грош не верил. Но спор есть спор, тем более, если 'интерес' соответствующий. Так что предоставленная инструкция соблюдалась буквально. Вот только предупреждение о зеркалах как-то позабылось.

   Это случилось на девятой попытке. К своему глубочайшему удивлению Владимир вдруг ощутил себя несколько в стороне от своего тела. Очень необычно ощущать себя словно в двух местах одновременно: ты осознаешь, что лежишь на кровати, но тем не мнение твёрдо знаешь, что находишься не в ней. Промелькнула мысль: 'Наверное, это сродни раздвоению личности. Вот так и становятся клиентами людей в белых халатах'. Вместе с тем открылась масса новых впечатлений: цветы в вазонах приобрели новые оттенки и словно засветились изнутри, каким-то образом ощущалось движение воды в батареях и трубах отопления, на стенах появились светящиеся линии, в которых были опознаны провода электросети. Мир воспринимался по иному - богаче и полнее.

  Немного поэкспериментировав, Володя понял, что в этом состоянии сохраняется способность перемещаться в пространстве: теперь для этого требовались не усилия мышц, а желание оказаться в нужной точке и твёрдая уверенность, что это возможно. И тут же до одури захотелось увидеть себя со стороны. Или хотя бы своё отображение.

   К немалому удивлению сейчас зеркало не выглядело зеркалом в обычном понимании. То есть Владимир понимал, что это именно зеркало - обычное трюмо в деревянной раме, один из предметов комплекта недорого спального набора. Но в этом состоянии оно воспринималось чем-то вроде окна, в котором за тонким прозрачным слоем клубился густой туман неопределённого цвета. Он попытался разглядеть в нем свое отражение, но ничего не увидел. Одновременно начало нарастать ощущение тревоги и страха.

  Нельзя сказать, что по жизни Володя был отчаянный храбрец, но отступать перед трудностями он тоже не привык. Драк не любил, но и перед любителями помахать кулаками не робел. Многие из 'подростковых авторитетов' потом, после более близкого знакомства, не считали зазорным здороваться за руку и относились как к равному себе. В детстве лазил он и на крышу литейного цеха местного завода, и на вершину черешен ни за самыми спелыми ягодами, и в длинные трубы строящихся местных подземных коммуникаций. В качестве доказательства умения преодолевать страх, но и только. Спортом занимался, но просто для укрепления тела и без фанатизма. А вот попытки друзей затащить его в появившиеся как грибы после дождя секции различных восточных единоборств успеха не имели: не мог он приспособиться к строгому соблюдению правил и подчинению 'учителю'. Не видел в этом смысла. Примерно по той же причине осталась в стороне и армия: к чему терять в казарме два года, если вместе с дипломом о высшем образовании можно получить звание офицера запаса. Не страх перед пресловутой 'дедовщиной', а нежелание заниматься бессмысленными вещами послужили причиной уклониться от исполнения этого гражданского долга. В общем, был Володя нормальный, не страдающий фобиями человек, умеющий преодолевать жизненные невзгоды, распознать опасности и вовремя избежать их.

  Но здесь было нечто иное. Страх всё нарастал и начал переходить в настоящий ужас, а его источник так и оставался загадкой. Тут Владимир вспомнил предупреждение о зеркалах и поспешил вернуться в тело... Вернее попытался вернуться...

   Туман в зеркале словно ожил, выбросив из себя десятки аморфных щупалец. Эти конечности не разбили стекло. Они словно вынырнули из прозрачной жидкости, игнорируя твердость расплавленной и застывшей песчаной массы. Щупальца опутали ту часть личности Владимира, которая существовала вне тела, и потащили её в какое-то омерзительное бледно-серое мутное свечение, не обращая никакого внимания на отчаянное сопротивление. Миг погружения в этот потусторонний туман сопровождался волной дикой боли и необычайно ясным пониманием, что это конец.

  ***

   '...Вскрытием установлено, что смерть наступила в результате спонтанной остановки сердца и дыхания по неустановленным причинам...'

  ***

   Плен. Тюрьма. Камера пыток. Именно так можно охарактеризовать это состояние. Тела нет. Оно осталось там, по ту сторону зеркала. Пелена плотного тумана прервала связь с лежащим на кровати человеческим телом, словно перерезав невидимые связующие нити остро отточенной бритвой. Сознание в наличии, а вот тело отсутствует. Сознание - это Я. 'Я мыслю - значит существую'. Боль только подтверждает это изречение. И сквозь поток боли пробивается смутная мысль: 'Значит, это не смерть? Значит, души действительно существуют? Астральное тело - это и есть душа?' Эти вопросы послужили катализатором к началу осмысленной деятельности: к изучению и анализу окружающей Сознание действительности.

  Привычный физический мир отсутствовал. Сознание было словно укутано необычайно плотным одеялом, состоящим из 'колючек-жал-хоботков'. Складывалось такое впечатление, что к душе присосалось огромное количество невидимых комаров и пытаются выпить всю кровь. Хотя откуда в этом состоянии кровь, если тело отсутствует? Несуществующие москиты тянули не кровь, а саму душу, отделяя от неё мельчайшие частицы. И этот процесс начинал набирать обороты.

  Сознание начало каким-то образом сопротивляться своему разрушению. Оно знало, что там, в реальном мире, когда дело доходило до драки, то противнику всегда доводилось туго. И пусть окружающая действительность сейчас совершенно иная, но чувства и сила воли остались прежние. И душа начала сопротивляться. Она ломала эти бесчисленные невидимые жала и укрепляла свою внешнюю оболочку, черпая силы в своем яростном стремлении если не уцелеть, то хотя бы хорошенько врезать неизвестному врагу. Только врага сначала предстояло найти, а потом ещё и понять, куда и каким образом ему нанести ответный удар. Это сопротивление возымело свои результаты, хотя они были больше похожи не на победу, а на отступление с тяжёлыми боями. Пришло понимание, что так долго не продержаться. В отчаянных попытках найти выход из этой безвыходной ситуации Сознание сделало с собой нечто странное: оно словно разделилось на две связанные между собой части. Одна часть продолжила борьбу, а вторая попыталась 'осмотреться' и осмыслить сложившуюся ситуацию.

   Так к Сознанию пришло понимание того, что же именно происходит с ним здесь и сейчас. Это одеяло из 'колючек-жал-хоботков' есть НЕЧТО ЧУЖОЕ, которое попросту пытается 'переварить' свою добычу - душу. Судя по всему, это займет огромное количество времени. Но каким-то образом стало понятно, что на время этой хищной сущности совершенно наплевать. Кстати, на сопротивление ей тоже было абсолютно наплевать. Оно гораздо сильнее и имеет опыт общения с подобной строптивой добычей. Более того, процесс борьбы нравился этому существу не меньше, чем само насыщение. С точки зрения попавшего в переделку Сознания, эта сущность испытывала какое-то странное извращённое удовольствие, наблюдая за отчаянными, но безнадёжными попытками добычи уцелеть.

  Стало понятно, что в одиночку с этим монстром не справиться. Сознание попыталось поискать союзников и каким-то совершенно непонятным образом ощутило за этой колючей стеной других пленников, у которых те же проблемы. Только состояние этих собратьев по несчастью и потенциальных союзников было гораздо серьёзнее. К тому же существовала ещё одна проблема: с ними невозможно было связаться. Хищник позволял ощутить их присутствие, но все попытки общения терпели неудачу. И новый приступ ярости к этому воплощению садизма придал сил для борьбы.