- Моё имя - Узгул, - назвался наконец человек в одежде из шкур.

   - Греф, - оборотень слегка ударил себя по груди.

   - Мы сейчас можем говорить - нас не услышат.

   - Хорошо. Я говорить.

   - Тебе стали плохо даваться слова, но ты сохранил разум. Прежде, чем мы обсудим предложение твоего племени, я хочу знать, что произошло с тобой в ту ночь на алтаре. Это важно.

   - Ты знать, - Греф попытался использовать свою далёкую от совершенства речь, что бы уйти от ответа.

   - На тебе ритуальные шрамы. И в моих глазах ты выглядишь не совсем человеком. Воины этого не видят, но мой взгляд простирается куда дальше. Я должен, - шаман сделал ударение на втором слове, - знать с кем веду разговор.

   - Я - человек, - кратко ответил Греф.

   - Хорошо. Тот ли ты человек, которого вели к алтарю?

   - Ритуал изменить меня. Но я - человек.

   - Много поколений шаманы нашего племени проводят ритуал превращения, помещая дух зверя в тела пленных. Эти создания защищают наших людей и нападают на вражеские поселения. Предания гласят, что только дважды ритуал был проведен неверно, и оба раза племя Волка было вынуждено сражаться с ужасными злобными созданиями. Они не знали ничего, кроме жажды крови и убивали всё на своём пути. Эти ошибки стоили жизней многих воинов и шаманов. Недавно такое случилось в третий раз, но пока всё обошлось малой кровью. И вот я, шаман Узгул, сижу за одним костром и разговариваю с существом, с которым, согласно преданиям, должен сражаться. И я должен знать, почему так случилось.

   - Я не знать, что говорить. Спрашивай, шаман. Я отвечать.

   - Хорошо. Ты не стал убивать всех воинов у алтаря. Почему?

   - Я не хотеть убивать. Хотеть уходить. Они не пускать. Хотеть убить меня. Я не хотеть умирать. Я сражаться и уходить. Зачем убивать всех? Я уходить. Они не ходить за мной. Не нужно убивать. Зачем убивать?

   Шаман внимательно смотрел в лицо оборотню, словно отыскивая в нем что-то, невидимое обычным взглядом. Результат видимо его удовлетворил, поскольку он одобрительно кивнул головой, после того, как Греф замолчал.

   - Хорошо. Я не увидел лжи в твоих словах. Нет её и в твоих мыслях. Ты не хочешь говорить о некоторых вещах, но у каждого есть секреты. Но ты не желаешь зла моим людям - я это вижу. Поэтому я готов выслушать тебя.

   Греф мысленно вздохнул с облегчением. Собеседник попался непростой, но далеко не глупый. И главное - он не был похож на фанатика борьбы с другими племенами до победного конца. С таким вполне можно было попробовать договориться о совместных действиях против общего врага. Греф решил, что в данном случае лучшей дипломатией будет правда, а краткость - сестра таланта.

   - Твои люди погибать. Их убивать Крылатые Убийцы. Они убивать людей всех племен. Они твой враг. Они мой враг. Они враг людей. Зачем нам сражаться с тобой? У нас есть враг. Я буду сражаться с врагом. Ты будешь сражаться? Я хочу, чтобы ты и я сражаться вместе. Наши воины должны сражаться вместе. Тогда мы победить. Я говорить. Что ты сказать мне?

   Грефу таки удалось нарушить невозмутимость шамана Узгула. Глаза собеседника даже расширись от удивления. Ещё бы - не каждый день тебе враги предлагают тебе мир и союз против общего врага. Да ещё и против какого врага! Сама мысль направить своё оружие против Крылатых Убийц была для людей этого мира чем-то запретным, крамольным и даже греховным. Особенно для шаманов, которым по долгу службы полагалось искоренять подобные мысли в головах своих соплеменников.

   Угрул помолчал пару минут, прежде чем ответил Грефу.

   - Предания не врут, - наконец заговорил он, - Каждый раз, когда ритуал превращения нарушался, проливалось много крови. Ты не стал убивать моих соплеменников сам - это правда. Но твои поступки грозят навлечь на нас гнев очень могущественного врага. Крылатые Убийцы за каждую каплю крови своих соплеменников проливали целые реки крови людей. Каждый из нас мечтал уничтожить всех Крылатых Убийц, но это невозможно сделать.

   - Можно, - отрезал Греф, - Они тоже умирать. Их можно убивать.

   - Ты... - Угрул даже задохнулся от волнения, - Ты убил?

   - Да. Я убивать один из враг. Я спасть женщина. Он убивать ребёнка. Я убивать его.

   Теперь шаман даже побледнел.

   - Помоги нам Предки! Ты обрёк нас всех на гибель! Надо немедленно уходить отсюда.

   - Убегать? Дождь кончаться - Убийцы снова летать. Далеко ты убегать? Зачем убегать? Если Убийцы тебя находить и убивать - зачем убегать? Возьми оружие и сражайся. Лучше умереть воин, чем трус. Я буду сражаться. Мои соплеменники сражаться. Ты можешь бояться и убегать. Смерть найти тебя.

   Теперь шаман Волков разозлился. Его глаза превратились в две щёлки, на скулах заиграли желваки, а кулаки сжались так, что костяшки побледнели.

   - Ты обвиняешь меня в трусости? - едва ли не прошипел он, - Ни я, ни мои воины ещё никогда не бежали от врага, которого можно поразить копьём или стрелой. Сколько твоих соплеменников не вернулось из наших лесов? Тебе нужно сейчас напомнить об этом?

   - Ты пугать меня? - усмехнулся Греф, намеренно продолжая злить собеседника, - Я сражаться с Убийцей, а ты бежать от него.

   - Я не боюсь умереть, - чеканя каждое слово, отрезал Угрул, - Я готов сражаться даже с Убийцами. Но я должен думать не о себе. Я должен думать о племени. Ты же обрекаешь всех на смерть. Все, кто бросал вызов Крылатым Убийцам, ушли к Предкам. Теперь из-за тебя стропа в Страну Предков уже протянулась к нашим селениям.

   - Но ты ещё жив. Убей врага и спаси людей. Врага можно убить - я делать это. Убийца и его зверь умирать, и я брать его оружие. Ты ещё успеть уйти к Предкам. Покажи тропу к ним Убийцам - пусть они идти туда.

   Повисла напряжённая тишина. Греф внимательно смотрел за каждым движением, каждым взглядом своего собеседника. Сейчас решалось, будут Волки сражаться вместе с его соплеменниками против общего врага, или же его замыслы так и останутся несбыточной мечтой. Ему удалось 'прижать' шамана 'к стене', но к сожалению у того все ещё оставался выбор. Теперь всё зависело от тог, решит ли Угрул ухватиться за последнюю надежду спастись бегством, или же действительно вспомнит о том, что воину больше подобает умереть в сражении. Нужно было подтолкнуть собеседника к нужному решению, и Греф решился озвучить свой последний аргумент.

   - Убийц мало.

   - Предки лишили тебя рассудка: если мы нападём на этих, то прилети ещё больше. Намного больше.

   - Не прилетать. Там, - рука Грефа указала на юг, - случиться плохо. Убийцы сейчас иметь враг. Сильный враг. Их воины не прилетать. Я знаю.

   - Что ты можешь знать? И откуда? Я тоже чувствовал, что что-то случилось, но Предки так и не открыли мне эту тайну.

   - Я знать, - Греф сжал амулет у себя на груди, - Скалы говорить мне. Я не знать что случиться. Но знать, что это плохо. Потом шаман говорить, что Духи Разрушения находить путь сюда.

   - Шаман? - переспросил Угрул, - Кто из ваших шаманов может знать то, что не ведомо мне? Кого это Предки удостоили подобной чести?

   - Мне говорить Слепой Буддар.

   Снова на несколько секунд повисла тишина. Очевидно, что Слепой Буддар был известен и за пределами своего племени, поскольку недоверие на лице Угрула сменилась настороженностью.

   - Я слышал об этом пророке вашего племени. Говорят, что его пророчествам следует доверять. Если он действительно говорил с тобой, то он где-то недалеко. Это так?

   - Нет. Слепой Буддар здесь нет. Он говорить со мной в Стране Теней.

   - Страна Теней? Ты говоришь, что побывал в Стране Предков и вернулся оттуда? Это под силу не каждому шаману. Что ты видел?

   - Лес. Густой туман. Туман светиться. Я слышать звери и птицы. Я идти и найти Слепого Буддара. Мы говорить. Потом он уходить. Я очень хотеть обратно и идти в туман. Проснуться здесь. Так было. Я не врать.

   - Да, ты говоришь правду. И от этого я ещё больше боюсь за судьбу своих людей. Если Духи разрушения отыскали путь в наш мир то... Что же, тогда действительно, может быть, моим людям лучше умереть сейчас от рук Крылатых Убийц, чем дожить до тех дней, когда начнут умирать деревья.