— Меня пригласила моя лучшая подруга на ее дебют. Еще четверо других моих самых близких друзей были нашими партнерами. Честно, мы сначала напились перед этим событием, мне даже казалось, что родители моих друзей, готовы были задушить нас, потому что мы все время спотыкались.

— О боже, — со смехом произнес он. — Твой дебют был гораздо лучше, чем мой.

— По меньшей мере тот вечер был интересным. — Он слегка нахмурился. Его взгляд скользнул куда-то в сторону, а затем резко вернулся ко мне.

Наш танец закончился, сейчас я видела перед собой его чарующие голубые глаза, похожие на воду в чистом озере, завладевшие моим вниманием. Он в упор смотрел на меня, видно, пытаясь запомнить этот момент в памяти. Я придвинулась к нему поближе, положив другую руку на его плечо. Он наклонился, наше дыхание перемешалось.

Я хотела навсегда запомнить его взгляд, как он смотрел на меня. С таким благоговением и желанием на лице. Его лицо заслуживало быть нарисованным или сфотографированным, чтобы не затерялось во времени. Но я не умела рисовать и особо фотографировать, единственным навыком и оружием, которым владела, было слово. И я планировала описать его размашистыми мазками пера в искусных выражениях.

Его рука скользнула вверх по моей талии, медленно приблизившись к плечу, коснулась шеи, а затем обхватила меня за щеку. У меня по спине пробежали мурашки от его мучительно медленных движений. Я жаждала его губ, но все же выжидала. Он на мгновение замер, коснувшись собственнически рукой, сообщая мне все, что нужно было знать. Он приподнял мой подбородок и наклонился, встретившись с моими нежными губами.

Именно в этот момент по нам скользнул луч фонарика.

6

— Hé! Qu’est ce que vous foutez là? Vous n’avez rien à faire ici! — проревел сердитый голос.

— Черт, — выплюнул Пенн. — Нам нужно сматываться.

Мне не нужно было переводить, чтобы понять, что парень явно разозлился. Пенн схватил меня за руку и побежал в противоположную сторону от охранника.

— Что он сказал? — Спросила я, несясь за ним.

— В общих словах, какого черта ты здесь делаешь?

— О, Боже.

Пенн засмеялся, продолжая бежать.

— Эй, в этом же и есть кайф быть пойманным, верно?

Мое внутреннее отвращение к всему рискованному содрогнулось от этой мысли. И все же в данный момент я убегала от разъяренного охранника из Парижского оперного театра. Возможно, Париж изменил меня. Или изменил меня Пенн.

Охранник бежал за нами по пятам. Я понимала, если он нас догонит, то у нас будут серьезные неприятности. Мы вторглись на чужую территорию в самом центре этого долбаного дворца. Это не останется безнаказанным. Я знала, что людям с деньгами многое может сойти с рук, но сомневалась, что мне это может сойти с рук.

Итак, мы бежали.

И я была рада, что Пенн хорошо ориентировался в темноте в этом дворце. Мои туфли на каблуках были совсем не предназначены для таких пробежек. Мне нравилось на них ходить и у меня отлично это получалось, но бежать? Скорее напоминало какое-то спотыкание на колдобинах. Но никто, кроме меня, этого не замечал.

Я заметила маячивший впереди ресторан. В нем был погашен свет, он закрылся. Я прикусила нижнюю губу, когда меня охватил настоящий ужас. А что, если мы не сможем выбраться отсюда? Что, если все двери уже заперты? Я не хотела бы вот так попасться в Париже. За это меня отец просто убьет.

Пенн потянулся к двери, и я вздохнула с облегчением, когда она легко распахнулась перед нами.

— Вбегай. Давай.

Я поспешила внутрь перед ним. Он захлопнул дверь прежде, чем охранник увидел, куда мы скрылись. Официанты еще находились здесь, собираясь домой. Мы быстро прошли по служебному помещению, выйдя в парижскую ночь.

Я смогла перевести дыхание только тогда, когда мы оказались в двух кварталах от дворца Гарнье. Вдруг не в состоянии удержаться от смеха. Уперев руки в колени, я согнулась пополам, заливисто смеясь, что на глазах даже выступили слезы. Весь страх выплескивался наружу в смехе облегчения, что нас не поймали.

— Это безумие, — пробормотала я.

Пенн тоже смеялся.

— Меня никогда не ловили. Черт побери.

— Я не могу поверить, что мы только что сбежали от охранника.

Он махнул рукой.

— Ага, сбежали. Только лишь это имеет значение.

Я благоговейно покачала головой.

— Так, что у нас следующее на повестке дня? Не думаю, что следующее по накалу сможет превзойти мой почти арест.

— Ночь только начинается, — произнес он, блеснув глазами в лунном свете. — Думаю, мы сможем его превзойти.

У меня щеки вспыхнули от жара его слов. Каждое новое приключение приближало меня все ближе и ближе к точке невозврата. Я отчетливо понимала это. Скорее всего в ту секунду, как я только согласилась пойти с ним гулять по Парижу в свою последнюю ночь, я вступила в точку невозврата. Но после того, как я испытала настоящую опасность, задумалась, действительно, ли мне стоит продолжать с ним прогулку, а может стоит на этом все завершить. Но я понимала, что это невозможно.

Мне было очень весело с ним. И он был прав — нас же не поймали.

Ну, вернусь я одна в квартиру, и что? Я больше, чем была уверена, что Эми там не будет. Она, скорее всего, напрочь забыла о моем существовании из-за своей страсти к Энцо. Не так я хотела завершить свой последний день в Париже. Мне хотелось приключений. Мне необходим был Пенн.

Пенн протянул руку.

— Пойдем?

Я кивнула и вложила свою руку в его ладонь. Он переплел наши пальцы, и в этот момент я точно не могла сказать, что было в нашей близости. Казалось, что пережившие несколько минут опасности изменили атмосферу нашей ночи. Мы были связаны тем, что могло бы с нами произойти. Но не случилось, слава Богу.

Ночной воздух был свежим и бодрящим. Продолжая свою ночную прогулку, мы миновали цветущий сад. Кованые железные столбы освещали яркие цветы и линии деревьев. Везде стояли скамейки. Именно на одной из таких скамеек я впервые увидела Пенна.

— Мои ноги просто убивают меня после бега на этих каблуках. Мне нужен перерыв. — Я вывела его сквозь деревья на каменную дорожку, направляясь к одной из пустых скамеек.

Он сел рядом со мной.

— Не знаю, как женщины способны ходить на таких каблуках, не говоря уже о том, чтобы бегать.

— Ну, это была своего рода необходимость.

— Точно.

Я скинула туфли и вытянула ноющие ноги. Я была в полном порядке в них до бега. Не то чтобы я обычно носила туфли на таких каблуках, но после занятий плаванием стала довольно-таки физически выносливой. Сейчас мне предстояло пережить целую ночь в этих туфлях. Если бы Эми не настояла, чтобы я их одела, все было бы по-другому, но, по ее мнению, моя задница в туфлях на каблуках была очень красивой.

Пенн откинулся на спинку скамейки, вытянув ноги перед собой.

— Парки действительно создают атмосферу города. Они так сильно отличаются от того, к чему я привык. Не пойми меня неправильно. Центральный парк Нью-Йорка — это наш дом, но он закрывается на ночь.

— А ты уверен, что этот парк открыт? — Я огляделась вокруг, гадая, не вторглись ли мы в очередной раз на закрытую территорию.

— Большинство из них открыто двадцать четыре часа в сутки в течение лета, — заверил он меня. — Нет малейшего шанса, что нас может здесь преследовать разъяренный полицейский.

— Опять, — добавила я.

Он рассмеялся.

— Опять. Да, именно так. — Его глаза скользнули по мне, по чертам лица, опускаясь вниз, еще ниже, вниз до моих вытянутых ног. В его взгляде присутствовала какая-то напряженность. Он изучал меня так, словно я была единственным существом во вселенной.

Я прочистила горло, чтобы снять напряжение, появившееся между нами.

— Мне кажется, что влюбилась в этот город еще раньше, но ночью, зная, что скоро уеду, он кажется мне таким волшебным. Я чувствую себя, словно являюсь его частью.

— Только подумай, если бы я не подошел к тебе на этой вечеринке, нас бы здесь не было.

— Ну, если бы я не обратила внимания на тебя, пока ты писал в своем блокноте на скамейке в парке, то и не подошла бы тогда к тебе.

— Ах, писание снова спасло положение. — Он нежно похлопал по скамейке. — Все началось на скамейке в парижском парке.

У меня желудок сжался. Мне это очень понравилось.

Эта ночь и скамейка в парке.

Такое чувство, будто я реально попала в волшебную сказку.

7

Пенн убрал прядь у меня лица.

— Ну, как уже лучше?

Я кивнула, надев туфли.

— Намного. Теперь я смогу пережить ночь.

— Хорошо. — Он помог мне подняться на ноги. — Не хочешь еще выпить? Я знаю тут одно местечко неподалеку.

— Почему бы нет, — ответила я, хотя все еще чувствовала легкую эйфорию от выпитого вина.

Мы прошли еще несколько кварталов и оказались перед другим светлым зданием. Очередь тянулась от входной двери и заворачивала за угол. На красном навесе белыми буквами было написано «Кэнди Рум». Пенн обошел огромную очередь и направился прямо, как мне показалось, к вышибале. Я снова виновато уставилась на очередь.

Пенн несколько секунд разговаривал с вышибалой, затем мы оказались внутри, в мире, о существовании которого я даже не подозревала. Я бывала на разных вечеринках в Чарльстоне. Эми даже затащила меня в местный бар за своим домом. Там снисходительно относились к употреблению алкоголю несовершеннолетних, и все закрывали на это глаза до тех пор, пока кто-то не собирался садиться за руль, чтобы отправиться домой. И конечно, мы пили, как только оказались в Париже, но в основном в вычурных барах, больше относящихся к искусству, с приглушенной классической музыкой, картинами и глубокими хипстерскими разговорами.

«Кэнди Рум» был совсем непохож на те места, где я бывала. Это было шикарное, стильное, пронизанное чувственностью, привлекательное место. Если бы я решила описать клуб, то даже близко не смогла бы его описать, похожим на интерьер этого помещения. Красные бархатные стулья и кабинки, имитирующие Парижский оперный театр. Барная карта являлась зеркальным отражением старомодных шоколадных батончиков с напитками, вдохновленными классическими конфетами. Бармены были одеты в конфетно-полосатые наряды. Танцпол был битком забит людьми, танцующих под заклинивающих джемы ди-джея, на трех приподнятых платформах стояли шесты. На одной был устроен девичник, на другой, я была уверена, была профессионалка. Вокруг творил хаос очарования и растления. Я никогда еще не бывала не в своей стихии, поэтому была очень взволновала предстоящей перспективой.