Но как я не старался, никак не мог взять полностью, его член был как-то длиннее моего рта. Но ведь мне он заглатывал целиком! Он что, какие-то особые курсы членоглотательства заканчивал? Или тут невообразимый талант нужен?

- Никит, никак не получается!! Покажи, как у тебя так здорово получалось делать мне!

Я сел рядом с ним на колени, жду. Мой несравненный приподнялся, обнял меня одной рукой за шею, вороша слегка волосы на затылке, второй стал поглаживать подбородок и губы. Встал на пол рядом с кроватью, продолжая ласкать пальцами подбородок и шею… Я подсел к краю кровати, устроился поудобнее.

- Открой ротик, мой хороший… - я раззявил рот пошире. – Молодец, – пошелестел он. – Убери зубки, чуть высунь язычок… умница…

Никита шептал мне, что нужно делать, и водил членом по губам, щекам. Я не мог отвести взгляд и продолжал смотреть на него снизу вверх, языком пытаясь словить неуловимый орган. Мой бог взял в ладонь мой подбородок и направил ствол мне в рот. Он, поглаживая одной рукой щеки, стал двигаться у меня во рту, с каждым разом все глубже. Я вцепился руками за его бедра и тащился… у меня все никак не получалось коснуться себя, хотя внизу все просто горело, и я терся пахом о кровать. Вот это кайф!!!Внезапно Никита второй рукой надавил под подбородком и втиснулся в горло. Я от неожиданности попытался отстраниться, но он вцепился мне в волосы и стал долбиться в рот. Мне стало не по себе, я царапал ногтями его бедра, хватался за задницу, но не мог отстраниться. Но когда посмотрел наверх и увидел бешеный, жаркий огонь в его глазах – замер, понял, что попал, поймали меня, всё… Его безумие захватывало меня, оно выплескивалось из него, как океан, я тонул и не хотел всплывать. Я больше не трепыхался, только смотрел на него снизу вверх, все ему позволяя. Глядя ему в глаза, я горел, сгорал заживо… Он кончил мне на лицо, а потом устроился между моих ног и довел меня до конца. Я сгорел, от меня остались головешки…

Очухался я, лежа на Никите. Он гладил меня по спине, по голове, рисовал какие-то узоры и любовался. Мной любовался. Улыбался и любовался.

- Как ты, юный экспериментатор? Воды хочешь?

Я закашлялся и покивал. Он усмехнулся и стал пить. САМ!! Я от такого коварства аж задохнулся! Вот ведь трахальщик-эксплуататор! Но долго возмущаться мне не дал, заткнул рот и стал поить, как мама-птичка своих птенчиков. Ммм! Мне понравилась такая поилка! Я протянул ему стакан:

- Ещё хочу! Не напился!

Поили меня долго и со вкусом.

Опрокинули кувшин.

Постель сохла два дня.

Глава 22

- Миль! – Я вздрогнул от громкого оклика и чуть не свалился со стула. – Ты, что ли?

- Артем, ты совсем охренел? – возмутился, подкатываясь на офисном стуле обратно к столу и держась рукой за сердце. – Бля, придурок, так народ пугать! Чуть дядька-кондрашка за задницу не сцапал.

– Это ты совсем охренел! Девятый час уже, все разошлись, а ты тут рассиживаешь!

- Я работу работаю, курсовик дописываю, давай, уёбен зе битте, не мешай мне!

- Чегоооо?! Какой «уёбен», придурок, сам вали, давай, мне закрыть надо!

- Это с чего ещё ты закрываешь? А где охрана?

- Гришка с другой стороны этажа пошел, а я диски забыл.

- Распиздяй, – буркнул я, отправляя сохраненный курсовик себе на мыло, дома еще поработаю.

- От распиздяя слышу! – пробухтел он, перебирая диски на своем столе. – Нашел!!! Ура! Теперь можно и нах хауз.

- Погодь, сумка куда-то завалилась… – я с кряхтением полез под стол, в последний раз я ее там видел.

- Совсем тебя Никита разбаловал! Какое вопиющее нарушение трудового режима!

- Эй-эй-эй! Святое не тронь! Вот вернется, я на тебя пожалуюсь, как ты меня обижал! – скорчил грозное лицо я, разгибаясь с пола с найденной сумкой. И когда я только успел её под стол затолкать?

- Ладно-ладно, не бушуй, – улыбнулся он, подавая мне мою куртку. - Как с курсовиком-то? Все получается? Ты ведь по Corel пишешь работу?

- Да, про неё, родимую. Почти доделал. Так что, всё, аллес пиздонес!

- Полиглот! – засмеялся Артем. – Ладно, давай, выметайся, я кабинет запру.

- Подвезешь меня? – спросил я, выходя в темный коридор, освещенный единственной лампой у лифта. Артем живет в паре кварталов от моего дома, и моя просьба его не сильно напряжет.

- Куда ж я денусь! – согласился он. – Ты у нас на ровном месте приключения на жопу ищешь.

- Талант не пропьешь!

- Да, ты у нас очень стараешься, я знаю!

- Нехер клеветать! Я уже почти трезвенник! – погрозил пальцем ему, заходя в подъехавший лифт.

- Конечно, с такой-то язвой не погуляешь!

- Э… Это ты Никиту язвой назвал? – ухмыльнувшись, прищурился я. – Точно пожалуюсь. Распустил Никитушка коллектив, такой разброд умов, ай-ай-ай, на родного шефа бочку гнать!

- Да ты ябеда! Вот горе-то, горе, пригрел змеюку на груди! – хватаясь за голову, запричитал он. – Вот возьму и сам на тебя шефу пожалуюсь.

- Это на что, интересно?

- Не обеспечиваешь должный уход за собственностью шефа.

- Чегооо?? Какой такой собственностью?

- Такой! Ты на себя в зеркало когда в последний раз смотрелся? Хоть раз нормально питался за ту неделю, что его нет?

- Ээээ… Вроде да.

- Оно и видно. Совсем отощал. Так, глядишь, к его приезду останется скелетик бледный.

- Да не, не гони. Нормально все. Только закрутился малец с учебой, с курсовиками…

Тем временем мы спустились в холл и вышли в морозный вечер.

- Бля, когда ж весна начнется, – я поежился и обхватил себя руками.

- Уже началась. Март на дворе, забыл, что ли?

- Только зима наших календарей в глаза не видала и уходить не торопится…

- Не кропчись. Подожди здесь, я сейчас машину подгоню.

- Эээ, не… – попрыгал я на морозе. – Я внутри буду, а ты набери, как подъедешь.

- Ну, ладно, давай так. А то отморозишь себе что-нибудь ценное, меня потом Никита пришибет, что недоглядел, – со смехом, увернувшись от моего пендаля, он пошел за машиной, а я зашел обратно в здание и с удовольствием вытянул ноги, развалившись на кожаном диванчике в холле.

Мимо мелькали расцвеченные неоновыми вывесками дома, народ, несмотря на вечер, все куда-то спешил, выдыхая пар изо рта. Я загрустил, вспомнив о том, что меня ждет очередной одинокий скучный вечер в пустой квартире. Никиты еще неделю не будет, он в Германии со своими немцами что-то делит. У Дара месячник имени Корниловых, к ним в гости нагрянули родственнички любимые. Они, конечно же, люди хорошие, просто замечательные, но их так много! В прошлую субботу, проводив Никиту на самолет, я имел неосторожность заглянуть к парням в гости. В итоге я ушел (а точнее – сбежал с горящими ушами) глубоко заполночь, захватив с собой насильно всученные щедрые дары радушных гостей, а именно: камасутру для геев и приличный запас резины и смазки. Федька в командировке, вроде. Миха с Лешкой сами зашиваются с учебой и работой, им не до меня.

Из транса меня вывел голос Артема:

- Чего затих?

- А? Не, ничего. Просто сплю уже.

- Давай у магазина высажу. Наверняка, дома шаром покати.

- Откуда знаешь? – удивился я его проницательности.

- Сам такой же! – усмехнулся тот. – Без пинка вечно пожрать забываю. Ну, так как?

- Давай, рули уже. У Карусели тормознешь, той, что на повороте. Знаешь, где?

- Да.

- Ну, пока, до завтрева! – помахал мне Артем, сел в машину, посигналил и отчалил, оставляя меня в гордом одиночестве на скользком заледенелом тротуаре рядом с магазином. Повздыхав на долюшку тяжкую, я поплелся в магазин. Есть такое слово: «надо». А то, и правда, в холодильнике нет даже мышки, что с горя должна была там повеситься. Собрала манатки, несчастная, и подалась в края хлебные.

Честно говоря, я так привык за эти несколько месяцев, что Никита постоянно рядом, что сейчас, без него, настроения никакого нет, готовить абсолютно не хочется, так что, думаю, обойдемся чем-нибудь непритязательным и вкусным.