34. Одним летом я ездила в Одессу с А. И. С нами поехал и ее сын С., мальчик моих лет. Мы остановились в одной клинике и жили на первом этаже. Для того чтобы попасть в умывальную комнату и в уборную, нужно было пройти большой коридор и еще зайти в небольшой коридорчик, который вел также и к выходной двери сада. Я скоро научилась одна ходить в умывальную, уборную и в сад. Дверь, выходившая в сад, обычно всю ночь была открыта; поэтому, когда мы ложились спать, запирались на ключ. Однажды ночью у меня сильно болела голова и было жарко. Чтобы не беспокоить А. П., я сама тихо встала и пошла в умывальную комнату, чтобы смочить платок и завязать им голову. Возвратившись в комнату, я заперла дверь на ключ и, подойдя к своей кровати, стала ложиться. Вдруг я почувствовала, что кто-то босой подходит ко мне. Это был С. Он схватил меня за руку и сказал дактилологией:

— Что ты делаешь?

Я сразу заметила, что С. злой, и это удивило меня. Я ответила тихо и спокойно:

— Что же я особенного делаю? У меня болит голова, и я ходила смочить платок.

— Ты маму испугала.

— Чем?

Но С. ничего не ответил и резко оттолкнул мою руку. Я поняла, что С. был злой потому, что его внезапно разбудили, но чем я могла разбудить А. И.? Этого я не понимала и узнала все только утром. А дело было вот как: ни А. И., ни С. не слыхали, когда я выходила из комнаты, а когда я возвратилась и заперла дверь, А. И. проснулась и стала спрашивать:

— Кто это?

Разумеется, я ее вопроса не слышала и ничего ей не ответила. Впрочем, я даже и не подозревала, что она проснулась и кричит. Не получив ответа и видя, что к моей кровати «кто-то идет», А. И. еще больше испугалась и стала звать С. Он проснулся. А. И. говорит ему:

— К нам воры забираются!

С. вскочил со своей кровати и бросился ко мне (тогда, когда я и почувствовала, что ко мне кто-то идет). Узнав меня, С. сказал:

— Да это Оля вставала.

После того как А. И. рассказала мне всю эту сцену и добавила: «Я хотела выскочить на улицу», я долго смеялась над нею.

— Неужели вы не допускали возможности, что я могла выйти в уборную?

— Допускаю, но случилось что-то непонятное: я вижу, что возле двери кто-то стоит в белом, я подумала, что это воры открыли дверь и стоят в дверях. Потом это белое пошло к твоей кровати, и это совсем перепугало меня.

— Как же вы не сообразили, что, если бы это были воры, а вы начали кричать, то разве они стали бы спокойно ложиться на мою постель?

— Я спросонья не сообразила, а только видела то, что делалось.

35. Одно время А. И. и Л. И. ходили заниматься с дошкольниками рабочих фабрики «Красная нить». Однажды А. И. взяла меня с собой в «Детскую комнату» и познакомила меня со своими учениками. Некоторые ребятишки так привязались ко мне, что, чуть не плача, просили меня приходить к ним. Я часто стала бывать в «Детской комнате». Я что-нибудь рассказывала детям, а они сидели так тихо, как никогда. А. И. говорила мне:

— Они тебя слушают лучше, чем нас.

Особенно один мальчик, у которого недавно умерла мать, привязался ко мне, и, если я долго не приходила, он заявлял А. И.:

— Если Оля не придет скоро, так я и на занятия не буду ходить.

Был март, снег таял. «Детская комната» находилась на Журавлевке, которая изобиловала грязью. Я и А. И. пошли на Журавлевку пешком. На улицах было много воды, я чувствовала, как она шлепает под моими ногами. На какой-то улице, недалеко от Журавлевки, я ощущала, что мостовая покатая, как будто мы сходили с небольшой горки. А. И. что-то смешное рассказывала мне, а потом говорит:

— Лошадь.

— Какая лошадь? — спросила я.

— А вот едет с телегой сзади нас. Давай бежать скорее.

— Я не могу бежать, здесь так скользко, да еще спуск вниз.

— Ой, давай бежать, а то нас лошадь переедет.

— Ой, я не могу бежать, упаду!

— Скорей, скорей!

— Я уже падаю! Мы очень смеялись и, спотыкаясь на каждом шагу, бежали вниз. Вдруг в том месте, где было особенно много воды, я упала и потащила за собой А. И. От смеха мы сразу не могли встать на ноги. Но, несмотря на то что я смеялась, я все же почувствовала по сотрясению мостовой, что едет телега. Когда мы встали, А. И. сказала:

— Совсем близко от нас проехала телега; наше счастье, что она не переехала нас. Это ты виновата — зачем упала?

— А вы зачем смешили меня в таком опасном месте?

Мы были мокры и испачканы грязью, но это нисколько не испортило нам настроения.

36. Как-то моя подруга Н. ходила в глазную поликлинику на уколы и просила меня ходить с нею. «Мне одной не хочется идти», — говорила она.

В один из дождливых дней мы пошли в поликлинику. Врач сказал Н., что нет никакой надежды на то, что уколы могут оказать какую-нибудь пользу ей. Н. давно знала, что никакими средствами невозможно возвратить ей зрение, но тем не менее она очень расстроилась после слов врача. Когда мы из поликлиники вышли на улицу, дождь уже прошел, но было очень грязно. Н. была настолько расстроена, что совершенно не соображала, по какой дороге мы идем, а в том месте совсем не знала дороги; но я хорошо чувствовала, если мы сходили с гладкой дорожки в сторону. Хорошо понимая, что Н. совершенно не владеет собой, я всецело сосредоточила свое внимание на том, чтобы следить за дорогой, и вела Н. Один раз Н. внезапно повернула в сторону и упала с тротуара; я не успела ее поддержать. Я помогла ей встать и, взяв ее под руку, пошла по тротуару, стараясь следить за тем, чтобы мои ноги чувствовали гладкую дорожку. Когда мы пришли домой, то Н. сказала:

— Ты извини меня. Я была так расстроена, что ничего не понимала, и, если бы не ты, я бы не дошла домой. Но меня удивляет то, как ты могла вести меня? Ведь ты же не слышишь и не знаешь дороги.

— Я чувствовала ногами, по какой дороге мы идем, и, если ты сворачивала в сторону, я тебя останавливала.

37. В один из Октябрьских праздников я, как и остальные ребята, получила гостинцы. Среди яблок я нашла одно большое, но немного странное «яблоко». Странным оно было потому, что не имело того запаха, какой имели остальные яблоки. Я подумала, что это какой-нибудь особый сорт яблок, и оставила его на закуску. Когда я, наконец, хотела скушать это «яблоко», оно оказалось таким твердым, а откушенный мною кусочек был горьковатым и терпким, из откушенного отверстия бежал сок, а когда я придавила «яблоко», оно словно заскрипело внутри. Я решила, что это мерзлое яблоко, и отнесла его в буфетную комнату на стол. Я пошла в детскую спальню к М. А. и сказала ей:

— На столе в буфетной комнате лежит большое яблоко: это я выбросила, потому что оно мерзлое.

М. А. пошла посмотреть это «мерзлое яблоко».

— Нет, это не яблоко, это айва. Я понюхала «айву».

— Не может быть, это не айва, я айву хорошо знаю. Но М. А. уверяла меня, что это айва.

— Вот возьми, попробуй.

— Да я уже пробовала — это что-то горькое, а айва не горькая.

— Это только корочка горькая, а внутри сладкие зерна. И М. А, высыпала на блюдце много мелких зерен из «айвы». Я засмеялась.

— Разве в айве бывают такие зерна? Да они и не сладкие, а кислые, а вот попробуйте это зернышко!

М. А. попробовала и согласилась, что это не айва. На другой день я узнала, что «мерзлое яблоко» и «айва» были не чем иным, как гранатом. Но я никогда раньше не кушала гранатов и поэтому не могла знать, что между яблоками у меня был и гранат.

38. Я стояла у окна в своей комнате и осматривала цветок. Кто-то подошел ко мне и положил на мое плечо бутон. По запаху и форме листьев я узнала, что это пион. Когда я вышла в столовую, чтобы пройти в сад, то почувствовала и там запах пионов. Я подошла к столу и осмотрела его — моя рука наткнулась на кувшин, в котором были пионы.

39. Я сидела в столовой и учила урок по физике. Ко мне подошел Д. и мягко взял меня за руку. Я удивленно посмотрела на него. Его руку я узнала, но от него пахло одеколоном, а этот запах я чувствовала от него впервые и поэтому не сразу узнала его. Я подумала: «Кто же это?»