Я хочу лишь поведать вам сейчас свои тайные мысли, которые до сих пор никому и никогда не дерзал сообщить.
Спору нет, фарфор — самый благородный и самый ценный материал, который когда-либо создавали человеческие руки.
Но, почтенные мастера, вы, которые столько лет творили чудеса с фаянсовой массой, стремясь превзойти тайны фарфора, вы, может быть сами того не ведая, создали нечто крайне ценное и изумительное по своему совершенству, а именно: фаянс города Делфта.
Прилежно учась у вас умению и пытаясь постичь тайны ремесла и искусства, которыми владеете вы, я, недостойный ученик ваш, останавливался перед вашими творениями и спрашивал себя: «Неужели же фаянс, материал простой и честный, недостоин того, чтобы мы могли гордиться им. Я думаю, делфтский фаянс может стоять рядом с китайским фарфором не стыдясь, как не стыдится каравай простого хлеба лежать на прилавке булочника рядом с хитроумным пирогом, испеченным по сложному рецепту.
И старейшины гильдии святого Луки простили Кайзера.
С того дня, правда, фаянс и фарфор повели уже открытую войну. Но этого мастера города Делфта тогда еще не поняли. А поняли много позднее, о чем мы расскажем, когда придет время.
Но, говорят, старик Врум рассердился на мастера Фридриха за его речь едва ли не больше, чем до того был сердит на Кайзера, и стал уличать его в том, что он невежда, не понимает, что с фарфором не может состязаться ни один другой материал.
Говорят еще и о том, что разгорелся долгий спор между мастером Врумом и мастером Фридрихом, и они спорили друг с другом много вечеров подряд, окончив рабочий день и сидя за кружкой доброго делфтского пива в харчевне «Китайский секрет».
А так как они были люди образованные, много читали и много путешествовали, то их речи приходили слушать другие мастера, узнавшие из их спора интересные истории о фаянсе и фарфоре, которые и вы сейчас узнаете.
Мастер Врум сказал:
— Люди, которые не видят разницы между фарфором и фаянсом, достойны жалости и сострадания. Фаянс — это тот же печной горшок из пористой глины, который лепили в деревне наши деды, а наши бабушки варили в них картофель. Это тот же печной горшок, на который положены хитроумные поливы, иначе мы называем их глазурями или эмалями; они могут придать глине такой вид, будто горшок покрыт тонким слоем прозрачного льда, или такой, будто его только что окунули в густые сливки. И вы не хуже меня знаете, что для прозрачной глазури берут свинцовую золу, а для густой — оловянную. И что поливы могут быть синие, красные, зеленые, в поливу можно включить окись любого металла, которая ее окрасит. И все-таки по сути своей фаянс — это мужицкий горшок, и только.
Ты сравнил фаянс с хлебом, а фарфор — с пирогом? Ты прав только наполовину. Ибо фарфор должно сравнивать не с произведениями ремесленника, но с творением мага.
Всем известно, например, что фарфор, изготовленный надлежащим способом, чернеет от яда и, значит, спасает от отравления, недаром в Италии в былые времена знатные господа оправляли осколки разбитого фарфора в драгоценные оправы и носили как амулеты. Они-то знали, что фарфор охраняет от дурного глаза!
Нет, красота и совершенство китайского фарфора не случайны. В ремесле китайцев есть великая тайна; жизнь человека связана с фарфором чудесным образом. Китайцы знали это и недаром считали всех прочих людей на земле слепыми. Только у греков признавали один глаз. Может быть, потому, что видели изображения греков на вазах, и лица греков всегда были повернуты в профиль.
Свой фарфор научились они делать тысячу лет назад и за тысячу лет не утратили ни одного секрета, наделяющего фарфор великой силой.
Как и для фаянса, глину для фарфора берут с берегов рек.
Не качай головой, мастер Фридрих, не будь так нетерпелив. Я знаю, что тебе известно многое из того, что я могу рассказать. Но не все. Главного ты не понимаешь: волшебной сущности, чудесной и чудодейственной природы фарфора. А кроме того, здесь сидят молодые мастера, и услышанное пойдет им на пользу.
Один путешественник, посетивший Китай, рассказывал, что китайцы собирают «голубую землю»[67] — глину, складывают ее в большие кучи и оставляют так под дождем и солнцем на сорок лет. За это время глина очищается от примесей, так что из нее можно лепить посуду. «И всегда те, кто собирает ту землю, — пишет путешественник, — делают это для своих сыновей и внуков».
Потом комья глины размалывают в ступе, обращая их в пыль; пыль просеивают и разбалтывают в воде, фильтруют и проминают, а потом дают вылежаться. В этом, скажешь ты, нет особой хитрости, это смог бы сделать любой мастер.
Но потом китайцы добавляют в глиняное тесто свой таинственный порошок петунзию, и он-то и позволяет творить чудеса, доступные только волшебникам.
Один из таких волшебных секретов заключен в их тонких чашах, абсолютно белых. Но если в чаши наливать жидкость, по стенкам ее выступит невидимый рисунок: рыбы, удивительно похожие на живых, или лицо человека с раскосыми глазами.
Это происходит потому, что мастера с помощью колдовского порошка петунзии умеют заманивать в фарфор дух рыбы или душу человека.
Китайские мастера умеют приказывать духам огня. Но случается, что духи берут над ними верх.
Однажды в древности, трудясь над императорским фарфором (а надобно вам знать, что китайские императоры порой ценят только белый фарфор, без краски и росписи), мастера загрузили в печь сырые вазы и, как всегда, разведя огонь, замуровали печь, рассчитывая через несколько дней по окончании обжига получить белоснежные изделия. Однако из печи вышли не белые, а пламенно-красные вазы. Император позвал их и спросил, в чем дело. Мастера сказали, что произошло огневое превращение, и дух огня, против их воли, вселился в фарфор. Между тем вазы были красивы, но император сказал: мастер должен держать тайны вещей в своем кулаке, иначе тайны вещей, вырвавшись на свободу, могут обратиться против человека. Император был мудр, и потому всем мастерам отрубили головы[68].
Да, господа мастера, фарфор не только вершина красоты, но фарфор еще и знание тайных сил, заключенных в вещах. Известно, что петунзию китайцы называют горным фарфоровым камнем и, следовательно, берут его в горах. Значит, петунзия состоит из каких-то элементов природы, но просто так не дается в руки. Известно, однако, что во всех элементах природы живут невидимые духи, и если мастер умеет общаться с ними и заклинать их, они даруют ему петунзию, малую часть своего хозяйства. И потому порошок этот волшебный: он входит в состав фарфора, а говорят, что китайцы фарфор называют «тао», а уж персы назвали его «фегфуром»…[69]
Мы, европейцы, называем фарфор порцелленом[70]. Это итальянское слово, и я не знаю, каков его истинный смысл. Но догадываюсь, что смысл этот исполнен таинственного значения, намекающего на священный секрет, заключенный в изготовлении благородного фарфора.
Так сказал мастер Врум. А мастер Фридрих на это ответил:
— Достопочтенный мой учитель, разреши мне поначалу прояснить смысл слова «порцеллен». Фарфор столь тонок, хрупок и нежен, что итальянцы уподобили его раковине, которая называлась в Италии «порчелла» и была столь же тонка, хрупка и нежна, как фарфор Китая. Итальянцы стали фарфор называть «порчелан», а мы в Нидерландах зовем его «порцеллен». Само же слово, «порчелла» по-итальянски означает «свинка», что отнюдь не оскверняет благородный фарфор; я вспомнил об этом затем, чтобы сказать, что в происхождении слова «порцеллен» не больше тайны, чем в слове «фаянс», взявшем свое имя от итальянского города Фаэнцы. А что до невидимых рисунков на китайских чашах, то думается мне, что не в духах и не в душах тут дело. Нам, мастерам, стоит поразмыслить над этим; может быть, весь секрет в том, что китайцы в тончайшей, чуть подсохшей стенке фарфоровой массы вырезают ножом или иным инструментом нежный рисунок, а потом покрывают фарфоровой же оболочкой толщиной в волос?
67
«Голубая земля» — это и есть голубая или белая глина «каолин», как называли ее в Европе. Китайское ее название — «гао-лин», или «высокий холм»: так называли деревеньку в Китае, где впервые начали добывать эту глину. Залежи ее были обнаружены затем во многих районах страны, там стали возникать фарфоровые производства. Такие же мастерские стали появляться и вблизи месторождений «фарфорового камня» («циши»); одно из них, самое значительное в Китае, было обнаружено в провинции Цзянси, где сложился знаменитый и крупный фарфоровый центр — г. Цзиндэчжень (в конце XVI в.). Голубой каолин также имелся в избытке в этой провинции.
68
Сейчас, когда тайны фарфора уже хорошо известны ученым и мастерам, нетрудно догадаться, каким образом «духи огня» вселились в фарфор, как об этом повествует древняя китайская легенда. Дело в том, что в своем первозданном виде фарфоровое изделие чисто, бело и по-стеклянному прозрачно (белизну фарфору придавал каолин). Другое дело, если фарфор окрасить, то есть добавить в глазурь для фарфора какой-либо огнеупорный краситель. В случае с китайскими мастерами так и случилось, вольно или невольно у них получилась так называемая глазурь «бычья кровь» — ярко-красная, с пурпурным даже оттенком. В состав «бычьей крови» как основной компонент входит закись меди: при обжиге, по мере увеличения температуры в печи, цвет глазури меняется буквально на глазах — из синего он становится фиолетовым, а затем и пурпурно-красным, алым. Химики утверждают, что такая цветовая гамма является результатом изменения размеров кристалликов меди под действием температур. Судя по всему, подобная метаморфоза (превращение) произошла и в случае с китайскими мастерами, о котором повествует старинное предание. Видимо, таким образом произошло открытие цветных глазурей для фарфора — собственно изобретение цветного фарфора, большими любителями которого стали китайские императоры и китайская знать. Особенно при этом ценились почти прозрачные сосуды, окрашенные глазурью «бычья кровь» (в Китае она получила название «цзихун»). Кобальтовую краску для синего фарфора (цинхуа) в Китай доставляли с берегов о. Калимантана (Борнео), что находится в Индонезии. В состав других глазурей входили окислы различных металлов: в белую глазурь — окислы сурьмы, мышьяка или олова, цинка и др., в черную глазурь — окислы иридия, в серую — платины, в желтую — двуокись титана или окись марганца, в зеленую — окись хрома и т. д.
Мастерские в Цзянси, Хэнани, Хэбе, Чжэцзяне и других китайских центрах по производству фарфора в XII–XIV вв. выпускали миллионы изделий с прозрачной цветной глазурью — алой, желтой, голубой, синей, зеленой, фарфор с подглазурной росписью, с изумительно тонким кружевным узором. Императорский двор заказывал сложные цветные и рисуночные композиции на фарфоре. Как сообщают исторические источники, каждый год в Китае только на нужды императорского двора изготовлялось 16 тыс. тарелок, 18 тыс. чашек, 31 тыс. фарфоровых блюд, кроме того, еще и столы, и скамьи, и беседки, и лестницы, и музыкальные инструменты (ведь фарфор зеркально чист, тонок и звучен) и многое, многое другое. А в 1415 г. из фарфора в Китае даже построили целый храм — Нанкинскую пагоду…
69
Первые фарфоровидные (но еще не фарфоровые) изделия в Китае, как считают специалисты, появились примерно в III–V вв. Видимо, они были созданы в самых старых китайских керамических мастерских в Гуньяо близ Кайфына, старой столицы китайских императоров. Однако до нас дошли сведения полулегендарного характера, что еще в 27 г. до н. э. корейский принц из страны Синра основал в Японии производство фарфора (по мнению некоторых японских авторов). Кроме того, будто бы китайский фарфор был обнаружен на о. Занзибаре, время его изготовления было определено — V в. Как бы то ни было, но уже в VI–VII вв. сасанидские правители Ирана называли китайских императоров словом «фагфур»: как известно, название фарфора произошло от персидского «фагфур», или «фегфур»; от иранцев оно перешло к арабам, завоевавшим в середине VII в. государство Сасанидов, включавшее в свой состав и часть Средней Азии; от арабов оно проникло в новогреческий язык — «фарфури» — и другие европейские языки.
Первое письменное сообщение о фарфоре было сделано в 851 г. андалузским (Андалузия — область в Южной Испании, в то время находилась под властью арабов) купцом Сулейманом, объездившим многие мусульманские страны Востока и, возможно, побывавшим в Индии и Китае. Он писал о китайском фарфоре: «Есть у них чудесная земля, из которой они изготавливают вазы, столь хрупкие, словно они из стекла, и совершенно прозрачные». В Европе китайский фарфор стал известен только с середины XIII в., после путешествия в Китай знаменитого Марко Поло (см. сноску 82). Начало регулярного вывоза фарфоровой продукции из Китая положили португальцы, открывшие морской путь в Индию и к берегам Юго-Восточной и Восточной Азии, (первая крупная партия фарфора прибыла в Европу на португальских кораблях в 1508 г.). Вслед за ними фарфор стали вывозить и другие торговые компании, в частности европейские ост-индские компании (см. сноску 65).
70
В Китае, как известно, «классическим» считался фарфор голубоватого, сероватого и зеленоватого оттенка, заменивший серо-зеленые чаши и блюда из «священного камня» Древнего Китая — нефрита. Первые изделия из фарфора, попавшие в Европу, были такого же цвета. Особенно же много его стало поступать из Китая в период торговой деятельности ост-индских компаний (нач. XVII в.). В европейских странах серо-зеленый и бело-голубой фарфор в начале XVII в. назвали «селадоном» — от имени героя популярного французского романа «Астрея», написанного в начале XVII в. французским писателем О. д'Юрфе и ставшего широко известным в кругах европейской аристократии. (Пастушок Селадон, чувствительный и нежный герой романа, появлялся обычно по ходу действия в серо-зеленой одежде). Стремление разгадать секрет китайского фарфора, вернее, секрет исходного фарфорового сырья, заставил европейских мастеров наугад искать его составные части, особенно таинственную «петунзию». Так, по чисто внешнему сходству с фарфором, например, полагали, что к глине следует подмешивать скорлупу яиц или, что более вероятно, перламутровые морские раковины. В результате, как полагали мастера, должен получиться классический светло-голубой или светло-зеленый фарфор, типичный «селадон», привозимый из Китая. Итальянцы, например, в поисках загадочной «петунзии» испробовали различные варианты и сочетания, в том числе и раковину «порчелло», встречаемую в Средиземном море. За свой чистый бело-розовый цвет раковина получила у итальянских рыбаков название «порчелло», что значит «свинка», «свинушка». Когда в Европе научились делать фарфор, привилось название его «порцелен», «порцеленовое производство».