Отдав приказ корпусам грузить гусеничные машины в эшелоны, а колесным идти своим ходом, мы с Н. К. Попелем отправились в Дарницу — пункт сбора армии.

Дарница стоит на левом берегу Днепра. В наши дни это новый благоустроенный район украинской столицы, а тогда это был небольшой поселок с железнодорожной станцией, разбитой бесчисленными бомбежками. На каждом шагу воронки, груды кирпича, обгорелые бревна. Железнодорожники, как и все жители округи, ютились в землянках. Погода слякотная. Грязища — ноги не вытащишь.

По рельсовым путям, восстановленным совсем недавно, ночью приходят в Дарницу эшелоны. Сгружаем с платформ танки, прибывшие из-под Сум, в том числе новые тридцатьчетверки. Снова число боевых машин в армии доводим до штата около 600. Тут же формируем для новых танков экипажи.

Танковая армия переправлялась через Днепр по шаткому понтонному мосту. Железнодорожные и автодорожные мосты взорваны гитлеровцами. Правда, военные железнодорожники за рекордно короткий срок — 13 суток — сумели восстановить железнодорожный мост. А другие мосты еще восстанавливались в спешном порядке. Остовы их были опоясаны лесами, вокруг копошились строители. Работы велись днем и ночью. Мосты были жизненно необходимы советским войскам, которые уже развернули широкое наступление на правом берегу реки.

Миновав разрушенный Киев и его пригороды уже затемно, по Житомирскому шоссе прибыли в Святошино — до войны дачный район Киева. Здесь в живописном и тихом уголке и расположился штаб армии.

Днем и ночью приходили на станцию эшелоны. С гомоном, криками, шутками высыпало на платформы пополнение — рязанские, ярославские, вологодские, уральские, сибирские ребята. Кое-кто из них уже понюхал пороху, другие знали о войне только понаслышке — из газет, рассказов вернувшихся по ранению земляков. Были среди них совсем юные, жизнерадостные офицеры — выпускники танковых училищ.

На казенном, канцелярском языке фраза "доведение армии до нормального штата" звучит бесцветно и нейтрально. А сколько забот и хлопот она скрывает! Долг командиров и штабов — всю эту массу людей подготовить — ц как можно тщательнее — к тем самым драматическим часам и минутам, которые называются коротким словом "бой".

Чем выше подготовка каждого бойца, тем меньше потерь, тем выше его отдача на передовой линии. Бой ведь только со стороны кажется хаосом огня, грохота, дыма, крика, рева моторов. На самом деле — это сплав ума, изобретательности, опыта, высокой организованности и искусства. Да, искусства выходить победителем! Трудного, утомительного, но все же искусства.

Обычно мы подбирали танковые экипажи таким образом, чтобы в каждом из них было один-два опытных человека. Мы стремились, чтобы в процессе учебы все эти незнакомые друг с другом люди нашли общий язык, чтобы любой из них в тяжелую минуту мог заменить выбывшего из строя товарища. Словом, мы пытались каждый экипаж превратить хотя и в небольшой, но дружный коллектив. Это сложная, кропотливая работа. Мы уделяли ей максимум внимания и времени.

Были у нас и передышки между предбоевыми хлопотами. Встречались с интересными людьми. Как-то завернули к нам в Святошино художники Кукрыниксы Куприянов, Крылов, Соколов — и писатель Леонид Леонов. Побывав в частях, они заехали к нам на КП. Мы пригласили их на обед. За столом разговоры о последних московских новостях, минувших боях, но больше о воинах-героях, что достойны кисти художника и пора писателя.

Но позволю себе опять вернуться к боевой обстановка тех дней в полосе 1-го Украинского фронта.

Вопрос ликвидации плацдарма и в декабре оставался для гитлеровского командования делом первостепенной важности. Против наших войск под Киевом действовала 4-я танковая армия генерала танковых войск Э. Рауса — мощное объединение, включавшее 30 дивизий, в том числе 8 танковых и 1 моторизованную.

Гитлеровское командование не сомневалось, что сумеет взять реванш. В декабре соединения 4-й танковой дважды наносили удары по нашим войскам: первый- из района Черняхова на Малин, второй — из района Ко-ростень на Малин Киев.

Но командование 1-го Украинского фронта, перегруппировав свои силы, создало мощную оборону, разбиваясь о которую таяли соединения и части генерала Рауса. В конце концов 22 декабря гитлеровское командование вынуждено было прекратить наступление. Однако и в Ставке, и в штабе 1-го Украинского фронта прекрасно понимали, что вермахт отнюдь не отказался от своих замыслов, что, подбросив подкрепление, немецко-фашистское командование предпримет новое наступление.

Естественно, в этих условиях первоочередной задачей стало разгромить 4-ю танковую армию врага, отбросить ее остатки к Южному Бугу и покончить с попытками гитлеровцев вернуть утраченные территории Правобережной Украины.

Реализовать эту задачу 1-й Украинский фронт наличными силами к тому времени не мог. Его дивизии в минувших боях понесли серьезные потери. Это обстоятельство отмечалось и в директиве Ставки, которую командование 1-го Украинского фронта получило 28 ноября: "…1. Наличных сил Николаева[19] недостаточно для осуществления серьезного контрудара и разгрома сил противника. Необходимо поэтому не медля перейти Николаеву на жесткую оборону с задачей измотать силы противника силами артиллерии и авиации при попытках его наступления или отдельных атак"[20]...

Поэтому наша армия, а также 18-я армия генерал-полковника К. Н. Леселидзе были включены в состав 1-го Украинского фронта. По замыслу его командования главный удар наносили в центре фронта 1-я гвардейская армия генерал-полковника А. А. Гречко, 18-я генерал-полковника К. Н. Леселидзе, 38-я генерал-полковника К. С. Москаленко, наша армия и 3-я гвардейская танковая генерал-полковника П. С. Рыбалко. Вспомогательные удары наносили на флангах 13-я армия генерал-лейтенанта Н. П. Пухова и 60-я генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского на Сарны — Шепетовку и 40-я генерал-лейтенанта Ф. Ф. Жмаченко и 27-я генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко на Белую Церковь. Кроме того, фронту придавались 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса.

1-я танковая вводилась в прорыв в полосе наступления 38-й армии на участке шириной около 10 километров с задачей, развивая успех, стремительно наступать на Казатин.

Мы срочно начали готовиться к выполнению боевого приказа. День и ночь вместе с Н. К. Попелем разъезжал я по частям, проверяя их готовность к боям.

Наконец 20 декабря получили приказ: занять исходное положение для наступления в районе Грузкое — Бышев — Мотыжин — населенные пункты за рекой Ирпень, притоком Днепра, в 45 километрах западнее украинской столицы. Места хорошо знакомые по довоенному времени. Когда служил в Киеве, не раз приходилось выезжать сюда на командно-штабные учения. Решали тактические задачи на оборону и наступление, слаживали свой штаб. Разумеется, тогда и в голову не приходило, что пройдет два-три года, и в этих живописных украинских местах нам придется проверять свои знания и умения в кровавых боях.

Утром 24 декабря все мы находились в состоянии крайнею напряжения. Казалось, все готово для предстоящего наступления. Танки, до той поры рассредоточенные по рощицам и балкам, выстроились в колонны и вышли на исходные позиции. Мы спланировали оперативное построение армии. На левом фланге вводился 8-й гвардейский механизированный, на правом-11-й гвардейский танковый корпуса. Во втором эшелоне — 31-й танковый корпус. С командующим 2-й воздушной армией генералом С. А. Красовскпм согласованы все детали взаимодействия танковых войск и авиации. С генералом К. С. Москаленко договорились о маршрутах движения. Нанесены на карту огневые точки противника в глубине обороны. Еще (из проверено количество боеприпасов и горючего. Обобщены данные разведки. Казалось, все готово. Но не могу отделаться от беспокойного чувства.

Пытаемся разобраться в боевой обстановке. Из показаний пленных и захваченных штабных документов мы уже знали, что перед нами обороняются 19-я и 25-я танковые дивизии противника, изрядно потрепанные в предшествующих боях. Нетрудно догадаться, что гитлеровцы должны подбросить резервы. Но откуда и сколько? Где они развернутся?