— Кое-кто старается, — поправил его Байарс. — Не спрашивай меня, кто, но я подозреваю, что тут не обошлось без давления со стороны правительства.

— Да уж, взывать к совести журналистов бессмысленно.

— А вы — добились какого-нибудь прогресса?

— Скажем, я более оптимистичен, чем несколько дней назад, но работы еще немерено. Именно поэтому я здесь. Мне нужно поговорить с кардиохирургом — только прошу вас, не спрашивайте, зачем. Можете мне в этом посодействовать?

Байарс снял телефонную трубку и набрал внутренний номер. После короткого обмена репликами, он положил трубку и сказал:

— Наш мистер Джайлз будет рад оказать вам всю возможную помощь, — а затем объяснил, как пройти в отделение кардиохирургии.

Улыбнувшись, Стивен поблагодарил Байарса. За последние несколько недель он проникся к главному врачу симпатией и уважением и порадовался, когда группа по борьбе с кризисом признала способности Байарса и оставила его в качестве координатора.

В кардиологическом отделении Стивена встретила внушительного вида женщина, представившаяся секретарем Мартина Джилла.

— Он ждет вас, — коротко сказала. — Идите прямо.

На первый взгляд Джайлз выглядел скорее боксером-тяжеловесом, чем хирургом, но, заговорив, оказался образованным человеком, четко излагающим свои мысли.

— Чем могу помочь? — спросил он, положив руки на стол, отчего под рубашкой заиграли мышцы. Голова и шея хирурга — по крайней мере, та ее часть, которая виднелась из воротника рубашки, — вызывали ассоциации с пушечным ядром, покоящемся на башне крепостной стены.

— Я бы хотел узнать о современных методах операций на сердце, — сказал Стивен. — Что может предложить современная медицина и что делаете конкретно вы.

— Зависит от заболевания, — сказал Джайлз. — Все — от пары швов в нужном месте до пересадки сердца и легких.

— Простите, что я так туманно формулирую вопрос, — но я не имею никакого представления о современной кардиохирургии и о том, насколько она сейчас востребована.

— В нашей стране в каждом отделении кардиохирургии есть список ожидания длиной в милю, — произнес Джайлз. — Операции на сердце стали обычным явлением.

— Допустим, к вам направляют человека с ревматической лихорадкой в детстве, которая привела к теперешнему заболеванию сердца. Расскажите мне весь процесс лечения.

— Это типичная ситуация. Ревматическая лихорадка встречается не так часто, как раньше, но она часто вызывает бактериемию, в результате которой поражается один или несколько клапанов сердца с последующим развитием стеноза. Мы рассматриваем проблему, имея в виду много вариантов действий. Если повреждение не слишком велико, мы обычно пытаемся заменить поврежденную ткань — сшиваем вместе пораженные клапаны, если это возможно. Если клапан не подлежит восстановлению, приходится рассматривать вариант его замены — либо синтетическим клапаном, либо из живой ткани, если это возможно.

— А если повреждение обусловлено возрастом? — спросил Стивен, вспомнив ситуацию с МакДугалом.

— Варианты те же самые. Возрастные нарушения чаще возникают в левой половине сердца, в митральном и аортальном клапанах, тогда как инфекция чаще всего повреждает правую сторону, но и в том и в другом случае мы восстанавливаем либо замещаем поврежденную ткань, причем первый вариант предпочтительнее.

— И вы говорите, это довольно распространенная процедура…

— Недавно в одном из журналов я прочитал, что в развитых странах проводится около двухсот двадцати пяти тысяч операций на клапанах сердца в год, и шестьдесят тысяч пациентов переносят пересадку клапанов.

— А как насчет послеоперационных проблем?

— Разумеется, любая операция — это риск, но клапанная хирургия имеет отличный процент успешности. Подавляющее большинство пациентов полностью выздоравливает и в придачу чувствует себя заново родившимися.

— А остальные?

— Всегда есть небольшой риск инсульта, кровотечения, инфицирования, почечной недостаточности и, еще реже, сердечного приступа и смерти. Но это все исключения.

— Пациенты, перенесшие операцию на сердце, в любом случае более подвержены вторичным болезням, так ведь? — осторожно спросил Стивен.

— Вторичным болезням? — озадаченно переспросил Джайлз.

— Вирусным инфекциям, что-то в этом роде.

— В моей практике такого не бывало, но это может быть верно для всех пациентов, перенесших операцию по пересадке органов или тканей, если имеется снижение иммунитета вследствие терапии, направленной на подавление реакции отторжения. Однако я не заметил особенную подверженность заболеваниям именно у пациентов, перенесших операцию на клапанах, и не слышал подобного ни от кого из коллег. В восьмидесятых годы прошлого века основная проблема была с механическими протезами Бьорка-Шили, которые часто рвались, но их сняли с производства еще в 1986 году, если мне не изменяет память.

— Нет, это не то, о чем я думал.

— Тогда, простите, ничем не могу помочь. Протезирование клапанов — одно из самых успешных и востребованных хирургических вмешательств в смысле улучшения качества жизни пациентов.

Стивен кивнул и встал.

— Спасибо, что согласились встретиться, — сказал он. — Очень вам признателен.

— Можете обращаться в любое время, — улыбнулся Джайлз.

— Я как раз надеялся, что вы так скажете. Возможно, мне придется еще раз обратиться к вам.

Вернувшись в гостиницу, Стивен позвонил Сью и сообщил, что он вряд ли сможет приехать к ним на Рождество.

— Я почти ожидала этого, — отозвалась Сью. — Судя по новостям, ситуация все ухудшается. Я уже предупредила Дженни, что ее папочка, скорее всего, еще какое-то время будет очень занят с бедными больными.

— Спасибо, Сью. Как ты думаешь, она сильно расстроится?

— Твоя дочь — необыкновенно рассудительная для своего возраста юная леди. Но если ты не собираешься приезжать, думаю, ты должен сказать это сам.

— Конечно, — ответил Стивен.

Едва он положил трубку, как телефон зазвонил снова. Это был дежурный офицер из «Сай-Мед».

— Доктор Данбар? Мистер Макмиллан хотел бы видеть вас в Лондоне «как можно скорее» — насколько я понимаю, это эвфемизм для понятия «сейчас же».

Стивен откатил к дому Кэролайн ее автомобиль и припарковал его на стоянке, оставив в нем записку, что ему пришлось срочно вылететь в Лондон. Затем поймал такси и попросил отвезти его в аэропорт. Через четыре часа после звонка из «Сай-Мед» он уже был в Лондоне, и в четверть пятого вошел в кабинет Макмиллана.

Улыбнувшись, руководить «Сай-Мед» сказал:

— Я недооценил вас — дал вам фору в пару часов. Совещание назначено на семь. Может быть, вы хотите…

Что-то в его интонации дало Стивену понять, что не стоит задавать слишком много вопросов. Улыбнувшись, он сказал, что в семь часов будет на месте. Он немного прогулялся, наблюдая за суетливой вечерней толпой и наслаждаясь ощущением приближающегося Рождества после неестественной тишины Манчестера. Наткнувшись на небольшой ресторанчик, в котором звучали рождественские хоралы, он зашел внутрь и заказал бокал шардоне. Вообще он предпочел бы большую порцию джина, но на совещание нужно было прийти в состоянии «боевой готовности». Макмиллан не сказал, что Стивена могут попросить отчитаться о своих успехах либо об их отсутствии, но это было не исключено.

Вернувшись в «Сай-Мед», он обнаружил Макмиллана одного.

— Совещание проходит не здесь, — пояснил тот в ответ на его вопросительный взгляд, — а в Министерстве внутренних дел.

Прибыв туда, Стивен с удивлением увидел в кабинете двух заместителей министра и самого министра внутренних дел, у которого было озабоченное выражение лица. Всего на совещании присутствовало восемь человек. Стивен кивал каждому по очереди, по мере того как они представлялись.

— Должен признаться, что мы не были до конца откровенны с вами, Данбар, — начал Макмиллан.

Стивен оставался бесстрастным, ожидая продолжения, но сердце его учащенно забилось.

— В прошлом политика «Сай-Мед» заключалась в том, чтобы сообщать своим сотрудникам всю до крупицы информацию, как только она поступала к нам. Однако, в данном случае, мы были вынуждены кое-что скрыть.