— Нас ведь никто там не ждет. Ни в жизнь японцы не поверят, что это советские машины у них над головой вот так нагло летают. Да и не видели они контуров И-14, а Р-10 и сам на японских бомберов смахивает. Только вы прожекторами полосу осветите, а то темнеет тут быстро.

«Мы ведь таким макаром за один этот вылет самые свежие разведданные получим. А заодно и пятерых пилотов в разведвылете во вражьем тылу откатаем. А вот такие навыки нам потом, ох как пригодиться могут! Хм. Похоже все эти резоны «Огненный змий» уже на своем арифмометре чуть помедленней меня посчитал, и понял, что линять сейчас мне никакого резону нет. А, значит…»

— Ладно, полетишь. Но парашют свой здесь оставь. ВСЕ ПОНЯЛ?

— А то? В смысле так точно, товарищ капитан!

— Ну-ну… И…вот что…Пойми ты, Павел Владимирович. Я бы один тебе доверился, но здесь слишком много людей завязано, чтобы я мог своим чувствам волю давать.

— О чем разговор, тащ капитан. Всё всем давно понятно. А вот вернусь оттуда и поговорим. Да, кстати Иван Олегович, у меня по поводу нашего «Кирасира» разбитого идея вылезла. Сейчас рассказать или после вылета?

— Давай сейчас, а то мало ли что…

— Глядите, через пару-тройку недель к нам, наверное, «Тюльпаны» поступят. Значит кроме яп… НОВОГО инструктора испытания новых самолетов тоже вражескую разведку заинтересовать могут. Могут ведь?

— Ну могут, и куда это ты клонишь?

— А туда. Прикрытия ведь еще и этой операции у нас и нету толком… Я не об охране, а о том, какие самолеты им показывать.

— Зачем им вообще что-то показывать? Ты чего такое говоришь, старлей! …Э…Тьфу ты! Замучила уже эта чехарда! Все никак язык не привыкнет.

— Если хоть что-нибудь ТАКОГО мы им не покажем, то могут ведь и сами выход на наши секреты найти. Пути разведки неисповедимы. Ведь так?

— И что? Не пойму я, что ты предлагаешь!

— Тише, товарищ капитан. Я же и говорю, людей у нас для дезинформации японцев нету. Зато у нас есть почти новый, но сильно разбитый ИП-1. Учебный истребитель по которому даже ни разу выстрелить учебными пулями не успели. Сам этот истребитель еще недавно был секретным, характеристики его почти наверняка японцам неизвестны. В частности, что у него недостаточная скорость и скороподъемность они наверняка не знают. Да и вообще контуры у этого самолета странные и незнакомые, только ткань защитную с планера ободрать все же желательно, и фонарь кабины ему на другой заменить, а то могут догадаться об его настоящем использовании.

— Ты что же предлагаешь его к «японцам» подбросить?!

— Именно, Иван Олегович. Более того, смонтируем на нем какие-нибудь выгоревшие многокамерные пороховые ускорители и сбросим его с ТБ-3 где-нибудь за рекой. Да так чтобы он еще и громко взорвался. А?!

— Хм.

— И пусть они себе тыквы чешут, что это такое за чудо и где оно живет? А если сможете уговорить начальство свежий труп в кабину положить с документами интересного характера. То…

— Тихо, Колун! Твой Глинка идет.

Горелкин нервно огляделся и нахмурил брови. Что-то прикинув в уме кивнул сам себе и почти шепотом благословил подчиненного.

— Значит так, сейчас лети, но надолго не задерживайся, через два с половиной часа чтобы вернулись! Ты меня понял?!

— Так точно! Разрешите идти?

— Иди уже, мозгокрут.

Павла повернулась кругом и пошла навстречу лейтенанту, который присоединился к убывающему в командировку воинству буквально за неделю до отъезда. Причем Павле пришлось долго уговаривать начальство в полезности этого запоздавшего по воле командования ВВС приобретения.

— Лейтенант, иди сюда!

— Тащ, замкомэск…

— Нету времени на политесы. Слушай меня, Борис. Вон на том Р-10 мы с тобой сейчас вместе лидером звена И-14 слетаем, я за стрелка буду. Ты готов?

— Дело нехитрое. Я на таком часов тридцать уже накрутил. Павел, а ты когда меня по-настоящему на И-14 учить будешь, а то все «Кирасиры», спарки да Р-10 этот… Я же настоящему бою тоже учиться хочу.

— Скоро, Боря, скоро. Просто ты немного припоздал, вот и учим тебя по индивидуальной программе. А спасибо за это ты своему начальству скажи. Так что, заводи разведчика. Стой! Карту дай. Угу. А полетим мы с тобой вот так…

— …Еще раз всем слушать меня внимательно.

Пять пар глаз настороженно уперлись своими взглядами в пылающий взор сурового лектора.

— Полет будет сложным. Но самое сложное и самое главное для всех нас – это вернуться из этого полета без потерь. Поняли меня? БЕЗ ПОТЕРЬ мы должны вернуться. Не важно, собьем мы кого-нибудь сегодня или нет. Даже если рядом будут проходить легкие цели, мы не будем их трогать. Разрешаю открывать огонь только когда мы будем обнаружены и атакованы противником. До этого момента нету нас в небе. НАС НЕТУ! Просто у врага воображение разыгралось. Парам истребителей идти от разведчика в правом и левом пеленге. Удаление между самолетами 150–200 метров по фронту и 100 метров по глубине строя. Будем делать вид, что мы – это японское начальство, которое под охраной отборной четверки асов инспекцию с неба проводит. В течение всего полета внимательно следить за воздухом и разведчика прикрывать от внезапных атак. За землей следить, это в первую очередь задача разведчика. А истребителям смотреть на землю во вторую очередь. Ориентиры наземные для себя отмечайте, в воздухе осматриваться учитесь. Увидите вражеские аэродромы запоминайте. На тебе, Борис, строгое выдерживание маршрута. Надо будет что-то поменять, решим уже на месте. В обычных случаях сигналы подавать пилотажем, в особых случаях сигналы ракетами, как условлено. Баки сбрасывать только по команде Р-10 в пустынной местности, либо в начале воздушного боя. В общем, ребята этот полет для нас в первую голову разведывательный и ознакомительный. Главное, все без суеты и спокойно делайте. Ну и не дурите, конечно. Если атакуют, то обороняемся и отходим к себе в том порядке, который уже озвучен. Вопросы есть? Всем всё понятно?!

Нестройный хор ответил «так точно!». Да и сколько ж можно одно и то же обсуждать. На этом инструктаж пилотов закончился и Павла отправилась к своему Р-10. Подошла к крылу похлопала его и уже собралась залезть в кабину стрелка, как внезапно была остановлена спокойным голосом командира роты охраны.

— Товарищ лейтенант, примите, пожалуйста, лекарство перед полетом.

— Это еще зачем?

— Распоряжение начальника охраны.

— А-а-а. А противное-то оно какое! Тьфу ты! А такое всем дают?

— Нет, такое дают только вам.

— Лейтенант. А почему вообще это лекарство даете вы, а не доктор?

— Потому что оно особо ценное для особо ценных кадров. И если вы через три с половиной часа не успеете вернуться на аэродром, то… То это лекарство может и не помочь… В общем лучше бы вам не задерживаться. ВЫ ПОНЯЛИ?

— Я вас понял, ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ. И передайте ТОВАРИЩУ Полынкину мою благодарность за оказанную заботу…

«Суки! Гады! Сволочи! И я же сама этим «кремлевским отравителям» каштаны из огня таскаю! У-у-у-у, твари! Подлецы! Не, ну вот ведь уроды, все-таки! Парашют забрали, ладно. Хрен с ним с парашютом! Но они же сволочи меня сейчас яд сожрать заставили! Ну, начальнички! Ну, заботливые твари! А ну как из-за этой дряни я теперь видеть нормально не смогу. Вдруг на нас 97-е навалятся, а я из-за этого буду двадцатимиллиметровыми мимо поливать. И отказаться нельзя. Вот суки! Ну если эта отрава мне хоть капельку в полете помешает, я лично Полынкину по мордасам настучу. Я его морду тамбовскую под хохлому распишу за это…»

— Проверка связи. К взлету готов. В Саках наоборот было. А, Павел? А теперь ты мне разрешение даешь.

— Погоди, Боря! Ко мне тут снова наши пинкертоны идут. Век бы их не видеть…

На крыло разведчика снова поднялся лейтенант с змеино-акульим взглядом.

— Товарищ замкомэск, я прошу вас прямо сейчас сдать все пишущие принадлежности и карты…

— Вы!.. Вы что, лейтенант белены объелись! А как я буду развединформацию о противнике во вражьем тылу зарисовывать! Может еще и фотоаппараты с Р-10 снимете?!