Брови оппонентов взлетели на самый "динамический потолок" их ученых лбов. Павла, не давая себя перебить, чуть повысила голос.

— Конус подвешивается за самолетом на тросе. Чаще всего для этого используется аппарат типа Р-5, на котором устройство выпуска конуса смонтировать легко, а вот на более скоростных самолетах, ну разве кроме СБ, с этим могут быть проблемы. Так пусть заводские считают, что устройство, подвешенное под один из них проходит приемочные испытания вместе с новым самолетом. Например, как новейшее устройство выпуска тренировочных конусов "Тюльпан". Мы и конус к нему привяжем сзади. А то, что оно в воздухе разок загорелось, да мало чего случается в полетах? Вот пусть заводчане так и считают. В это время, летящие рядом на других аппаратах члены испытательной бригады зафиксируют сами испытания объективами своих кинокамер. По результатам смонтируем фильм и составим отчет о летных и огневых испытаниях изделия… А когда решение о легализации агрегата уже будет вынесено начальством, то можно будет и поблагодарить завод за содействие. Да еще, если использовать другой самолет из заводских и не очень им нужный, то возможно удастся договориться с заводом, переправить его потом в ХАИ для изучения состояния конструкции аппарата после испытаний.

"Господи. Что ты несешь? Сама-то себе веришь? Ты же фактически махинацию проворачивать пытаешься! Ни за что наука на это не пойдет. Сейчас они карету скорой вызовут, или "черный воронок". Ну что, выдохлась, ораторша? Вот и помолчи теперь, людей послушай".

— А знаете, коллеги, мне нравится этот безумный товарищ. Ни черта ведь не боится. На свои кровные двигатель построил. Предлагает, хоть и дурацкий, но, наверное, выполнимый план. Да еще ответственность за все в одиночку тащить собрался. Ну прямо Богдан Хмельницкий на Переяславской Раде. Если этот летчик нам найдет пилотов, то за один день можно будет доказать принципиальную реализуемость предложений и проекта Люльки. Авантюра, но какой артистизм. Не хотите, Павел…

— Просто Павел.

— Так не желаете, Павел в науку пойти? У вас, как мне кажется, дар научного хулиганства, сродни измышлениям и опытам Николы Теслы. Тот тоже делал вещи, которые до сих пор лучшие умы не только повторить, но и понять не могут.

— Спасибо за предложение, но мне пока рано с летной работы уходить. Хотя, кто знает…

— Ладно уж, пошутили и будет. А этот ваш фантастический план не годится…

Только было выдохнувшая от предчувствия удачи Павла, даже забыла вздохнуть снова. "Что! Так это он просто, чтобы поиздеваться надо мной, дифирамбы сейчас прочел?! Вот гад!".

— …да, не годится. В таком виде… Не надо хмуриться, товарищ летчик. Мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Значит так, коллеги! Все срочные дела до завтрашнего вечера передать вашим помощникам. Сегодня у нас "День советского писателя" намечается. Когда вы Павел из части убыли?

Глеб и Анатолий достали блокноты, и приготовились записывать. "Чего это они? Может проверить меня собрались, не шпион ли я. И, что еще за "День советского писателя"?".

— У меня отпуск с 20-го не считая дороги, убыл из части я 18-го.

— Вот и хорошо! Сейчас должно появиться ваше письмо. Это письмо вы нам написали 14-го числа из места дислокации вашего полка, и переслали сюда с нарочным к Архипу Михайловичу, который как раз 12-го числа уехал в Москву. А письмо ваше 15-го числа попало к Лозино-Лозинскому. 16-го числа на него вам ответил Глеб Евгеньевич, и пригласил вас представить свои предложения по мотокомпрессорному двигателю на малую техническую комиссию института. В связи с отъездом ректора в Москву 18-го числа, в тот же день я назначил техническую комиссию на 19-е число в сокращенном из-за приема экзаменов составе. По приезду, вы сразу же 19-го представили нам свои чертежи и фотографии, начатых вами в инициативном порядке конструкторских работ. Присутствовали на комиссии я, Лозино-Лозинский, Еременко, еще пару аспирантов добавьте. Это уже для вас работа, Анатолий Петрович. В тот же день вы получили официальный ответ с требованием переделать чертежи…

— Да зачем же их переделывать, если макет уже готов? — Складки на лбу Павлы изображали стиральную доску.

— Молодой человек, вас что не учили выслушивать старших до конца? А?

— Учили. Даже прямо сегодня утром.

— Утром? Прелестно. Вот и слушайте. А чертежи ваши мы отдадим парочке студентов, чтобы они показали их в первоначальном, до исправления виде. Вам ясно?

"Ну, старикан! Ну жук. Что Михалыч, что этот дядька. Вот это бобры! С ними нашим постперестроечным горе-руководителям не тягаться. Как он изящно все к общему знаменателю привел! Даже исправления моих косяков показать решил, чтобы их не упрекнули в излишнем протекционизме сырого и бездарного проекта. Ладно. Дальше этот триллер послушаем".

— По уже сказанному все стало ясно, профессор. Не смею более вас перебивать.

— Хм. Тогда продолжаем наше "ретропланирование". Ну так вот. 20-го числа в пятницу исправленные чертежи были утверждены, подписаны и переданы в опытное производство. Глеб Евгеньевич, будь любезен, придумай где все это безобразие делалось…

Профессор в размышлении потер переносицу, потом наполеоновским жестом поправил пиджак на груди.

— Ну-с, плавно приближаемся к сегодняшнему дню. С 20-го по 22-е, то есть за три дня, ударными, да практически стахановскими темпами этот двигатель был построен. Строила бригада из трех человек, два мастера и сам автор проекта.

"Ну, положим, Марина, на мастера-сборщика не очень тянет. Хотя численность причастных к постройке этот зубр мастерски угадал".

— Скорость постройки прототипа была обеспечена заблаговременно подготовленным комплектом деталей и набором материалов. Потом, Павел, с этим вашим мастером точный перечень составите, и распишете, что откуда взято и за сколько куплено. Да, не забудьте после испытаний разобрать его, сфотографировать все этапы сборки и представить нам в институт фотографии. Хотя, если вы скоро уедете, то мы и сами с вашим безымянным мастером все сделаем.

— Да-а. Практически скачки с препятствиями у нас получаются. Итак, почти финиш этого спринтерского заезда. 22-го утром двигатель был представлен на холодные испытания и макетную комиссию, которая… Да, чуть не забыл, поскольку все стенды были заняты, холодные испытания прошли прямо в мастерской…

— Кстати, товарищ старший лейтенант, а вы его хоть как-то испытывали?

— А то как же! Чтобы сарай не спалить, мы с Михалычем "кадило" сделали, запустили привод, и дымовую струю через него пускали раза три. Смотрелось неплохо.

— Угум. "Кадило" значит. Толково, хотя и не так уж оригинально. Юрьев с Туполевым еще перед Империалистической аэродинамическую трубу так испытывали. Но суть-то не в этом. Главное, испытания прошли успешно, о чем был составлен краткий отчет 22-го. Это уже вам, Глеб Евгеньевич, придется постфактум городить. Да! Так вот, макетная комиссия, ознакомилась с макетом и результатами холодных испытаний и указала на ряд недоработок. В частности, автора заставили за один день установить на двигатель обтекатели, поскольку ввиду занятости испытательных стендов и в связи с простотой монтажа и легкостью агрегата, было принято решение о проведении сразу летных огневых испытаний. 22-го был подписан первый акт и направление на летные испытания. Отобранный для проведения летных испытаний аппарат, это вам коллеги обоим подумать, что это было. Так вот утром 23-го стало ясно, что наш институтский аппарат для испытаний не годится, и было принято решение в силу многолетних связей с опытным заводом №135 попросить самолет у них. О чем было составлено письмо. Этим же утром, после еще одних холодных испытаний, были подготовлены все условия для проведения испытаний летных.

Профессор шумно вздохнул переводя дух.

— Фуух! Все участники были проинструктированы по технике безопасности. Все допуски были подписаны. Да, вот еще что. С секретным отделом я договорюсь, но надо бы и органы оповестить, о проведении жутко секретного эксперимента. Но это уже, когда основные документы у нас появятся. Теперь по эксперименту. Проводить его нужно у нас в "Померках". Там и полоса есть и охрану выставить несложно, не то, что на 135-м. Значит сколько у нас получилось дней от первого решения и до этих испытаний?