— Конечно, — кивнула Эмма. — Но должна сказать, что традиционные туристические маршруты меня не привлекают. Я лучше поищу что-нибудь менее… коммерческое.

— Хорошо, — улыбнулся граф. — Ну а теперь, если вы мне доверитесь, я покажу вам в лагуне то, что обещал.

— Довериться вам? — Эмма нахмурилась. — Я вас не понимаю.

Но Чезаре уже повернул катер с Большого канала в темное, окруженное со всех сторон домами водное русло. Каменные стены омывались водой, а двери открывались у самой поверхности воды. Здесь были сводчатые арки, увитые зеленью, решетчатые металлические ворота садов, ведущие во внутренние дворики, и множество маленьких разнообразных суденышек, причаленных к стенам зданий и привязанных к специальным шестам и кольцам.

— Многие из островов и лагуна пустынны, там теперь никто не живет. Правда, есть еще Мурано, Бурано, Торчилло, но мы их посетим как-нибудь в следующий раз, согласны? — прервал молчание граф.

— Уже четвертый час, синьор, — сказала Эмма, взглянув на часы. — Может быть, лучше оставить и лагуну для другого раза?

Чезаре пожал широкими плечами, и Эмма не могла не залюбоваться игрой мускулов под его серой шелковой рубашкой. Больше всего ее интересовало, почему он до сих пор не женат. Многие женщины, как она думала, с готовностью пожертвовали бы своей свободой ради него.

Неожиданно они выплыли из темных лабиринтов каналов на блестящее под солнцем открытое водное пространство, такое же голубое, как небо, которое растворялось в воде у горизонта. Это было так внезапно и так захватывающе красиво, что Эмма открыла рот от изумления и помотала головой, не веря своим глазам.

Чезаре выключил мотор, и некоторое время они дрейфовали по течению. Вскоре шпили и колокольни ближайших островов Венеции остались далеко позади. В этот полуденный час они, казалось, были совсем одни в этом голубом-голубом, совершенно нереальном мире, не считая нескольких небольших суденышек вдали.

— Вам нравится? — спросил Чезаре, лукаво посмотрев на Эмму.

— Как это может не нравиться, — беспомощно развела руками Эмма и, отойдя к корме, села на мягкие подушки, разбросанные на сиденье.

Граф Чезаре последовал за ней и, опустившись рядом, предложил ей сигарету. Эмма отрицательно покачала головой и сказала:

— Я до сих пор не могу понять, почему на эту великолепную прогулку вы пригласили именно меня!

— Почему нет? — ответил он и лениво откинулся на спинку скамьи, изучая Эмму с таким вниманием, что та даже смутилась. — Вы мне нравитесь.

— Граф Чезаре… — Начала Эмма беспокойно.

— Просто Чезаре, пожалуйста, — мягко поправил он.

— Хорошо… Ладно, Чезаре. Только не пытайтесь меня обмануть. Я отлично знаю, что Челеста — гораздо более подходящая для вас кандидатура, чем я. Так почему вы беспокоитесь обо мне? — Она тяжело вздохнула. — Пожалуйста, перестаньте меня дурачить.

— Но я говорю совершенно искренне! — он негодующе протянул к ней руку. — Вы действительно мне нравитесь, и мне хотелось увидеть вашу реакцию на всю эту красоту.

— Почему вы не взяли Челесту? Почему не воспользовались сиестой?

— Вы задаете слишком много вопросов, — ответил он сухо, его тон был теперь менее обходительным. — Нужно относиться благосклонно к дарам, которые преподносит вам судьба.

Эмма отвернулась от него. Она просто не могла поверить, что такой мужчина, как граф Видал Чезаре, вдруг почувствовал симпатию к столь незначительной личности, как она, и поставил под удар свой шанс на успех у ее мачехи, взяв с собой на прогулку Эмму. Это было смешно. Наверняка должна быть другая причина, почему он готов терять свое драгоценное время на нее, но девушка никак не могла разглядеть планы итальянца. Он был слишком привлекателен для женщин и, естественно, знал в них толк, так что вряд ли она со своей заурядной внешностью могла ему приглянуться. Его предложение угостить ее кампари прошлым вечером было всего лишь непроизвольной реакцией галантного мужчины, желающего загладить свою неловкость, и не должно приниматься всерьез. Во всяком случае, то, что он звонил сегодня в отель, если верить его словам, довольно неправдоподобно, и, естественно, он совсем не ожидал встретить Эмму в собственном доме. Тогда он говорил с ней очень резко, как будто ее присутствие в палаццо раздражало его.

Граф бросил окурок в воду, и Эмма стала наблюдать, как сигарета распадается на части и маленькие крошки табака медленно исчезают в глубине. Она была разочарована и несчастна.

Эмма взглянула на графа Чезаре, который, казалось, пребывал в глубокой задумчивости и смотрел вдаль с отсутствующим видом. Он немедленно почувствовал ее взгляд и, повернувшись к ней, спросил:

— Вы хотите вернуться назад?

— Я думаю, так будет лучше, — пожала плечами Эмма.

Граф стряхнул пепел с брюк и поднялся. Он стоял и смотрел на девушку сверху вниз, а потом взял ее за подбородок своими крепкими пальцами и повернул ее лицо из стороны в сторону, изучая.

— Не надо принижать свои достоинства, Эмма Максвелл, — мягко сказал он. — Вы прелестное дитя и в умелых руках можете стать довольно красивой, вы знаете это?

— Я не ребенок! — резко возразила она, но это получилось как-то по-детски.

— Нет? — Он удивленно вскинул черные брови. — Возможно, ваши сверстники считают именно так. Но мне вы кажетесь очень юной и наивной. Я даже не помню, когда я сам был таким молодым. Мне кажется, что я родился старым.

— Женщины взрослеют значительно раньше мужчин, — поспешно возразила Эмма.

— Хорошо, я признаю это. Но как вы ранее сами изволили выразиться, Челеста более подходит мне по возрасту.

— Я этого не говорила, — пробормотала, покраснев, Эмма, и граф отпустил ее подбородок.

— Нет. Но вы подразумевали именно это, — сказал он спокойно и пошел заводить мотор.

Эмма вздохнула. Что она пытается доказать? Этот Чезаре не воспринимает ее иначе как ребенка и сомневается, что сам может быть привлекателен для нее. Она поднялась и подошла к нему:

— Ну скажите мне честно, почему вы взяли сегодня меня с собой?

— Потому что вы милый, славный ребенок, — устало вздохнул Чезаре, — и вы мне нравитесь.

— И это единственная причина?

— Что вы хотите от меня услышать? — он усмехнулся. — Мне не к лицу волнующие приключения с тинейджерами, даже если ваша очаровательная мачеха наболтала вам обо мне прямо противоположное.

— Вы не могли высказаться более ясно! — воскликнула Эмма со слезами в голосе. — О, как бы я хотела никогда сюда не приезжать!

Чезаре расхохотался, и Эмме вдруг показалось, что над ней насмехается сам дьявол. Она даже готова была дать ему пощечину — такой злой она сейчас себя чувствовала.

— Вы надеялись на легкомысленный флирт? — вдруг спросил он, и Эмма от удивления не нашлась что ему ответить. — Вы, должно быть, как и многие туристы, прибыли в Венецию, в глубине души желая привнести немного романтики в свою жизнь, чтобы потом, вернувшись в Англию и окунувшись в серые будни, вспоминать об этом долгими зимними вечерами?

— Нет, конечно, — сказала Эмма и отвернулась. — Я изменила свое первоначальное мнение о вас, синьор граф. Я было подумала, что вы джентльмен!

Они возвращались по лабиринту каналов к палаццо, и с его знанием местности времени на обратный путь ушло не так много.

Эмма не стала ждать помощи своего спутника, чтобы выйти из катера, и, поспешно выпрыгнув на берег, как только граф закрепил канат, быстро прошла через двор и сама открыла тяжелую дверь.

Чезаре догнал ее уже у лестницы в холле.

— Я полагаю, вы на меня очень рассердились, — насмешливо сказал он.

— У меня по отношению к вам нет никаких чувств, — холодно отпарировала она, поднимаясь на первую ступеньку лестницы и изо всех сил стараясь выглядеть гордой и неприступной.

Однако подошвы ее босоножек были мокрые после прогулки на катере, а каменные ступеньки лестницы слишком гладкими — их отполировало само время. Ее нога соскользнула, Эмма неловко оступилась и упала бы, не будь позади нее графа, готового предотвратить несчастный случай.