— Челеста! — воскликнула негодующе Эмма и отвернулась. — Какие отвратительные вещи ты говоришь!

— Ты слишком чувствительна, дорогуша, — беззаботно ответила Челеста. — Если ты останешься со мной подольше, ты вскоре сбросишь с себя эту нежную кожу и постепенно сделаешься жестче. Тебе пора повзрослеть, дорогая! Думаю, тебе следует узнать, почему графине нужна именно я, а не другая, более старая, но и более богатая женщина. Все очень просто: я смогу произвести на свет здорового наследника — именно этого она так горячо желает для своего внука. Уразумела?

— Хорошо, Челеста, хватит об этом, — устало ответила Эмма. — Я не хочу участвовать в твоих гнусных планах. Я вернусь домой, а ты продвигайся по жизни без меня. Я прекрасно справлялась долгое время сама, и не думай, что ты обязана чувствовать хоть каплю ответственности за меня в дальнейшем. Ты продолжай жить своей жизнью, я — своей.

— Ты останешься! — В голосе Челесты прозвучали металлические нотки.

— Нет, — решительно возразила Эмма.

— Давай, Эмма, все обсудим. Графине ты понравилась, а у меня нет ни малейшего желания позволить тебе уехать в Англию и оставить меня одну разбираться со всеми этими проблемами. Нет, дорогуша, ты останешься, и не вздумай мне возражать! Может, сейчас ты в это и не поверишь, но уверяю тебя — я смогу сделать твою жизнь довольно неприятной, если ты меня к этому вынудишь и станешь мне мешать. Поверь, я сочту своим долгом сделать это.

— Не угрожай мне, Челеста! — Эмма вспыхнула. — Я сама зарабатываю на жизнь. И не нуждаюсь в твоей помощи!

— Вероятно, нет. Но госпиталь, в котором ты стажируешься в Англии, наверняка не откажется от некоторого денежного взноса. И если ты перейдешь мне дорогу, я найду там кого-нибудь, кто будет готов сделать кое-что за деньги, понятно?

— Ты, должно быть, шутишь? — Эмма изумленно посмотрела на мачеху.

— Я еще никогда в жизни не была так серьезна.

— Есть другие больницы…

— Я всегда сумею найти тебя. У меня есть деньги, дорогуша, и поверь мне — я это прекрасно знаю — за деньги можно купить все, все, что угодно!

— Я верю, что ты будешь травить меня, — сказала Эмма, все еще недоумевая, — но зачем? Челеста, почему? Что я тебе сделала?

— Пока ничего. И не стоит пытаться, Эмма. Ты нужна мне здесь, и если ты уедешь, твоя жизнь станет так невыносима, что ты уже никогда не захочешь мне противодействовать. Дорогая, ну что такого я у тебя прошу? Всего шесть недель твоего времени, шесть недель, в течение которых ты сможешь изучить вдоль и поперек один из самых волнующих городов мира. Думаю, я не слишком многого прошу?

Эмма молча покачала головой. Спазм в горле не позволял ей говорить. Она без слов повернулась и ушла в свою спальню. Ей было всего девятнадцать лет, и она была неопытна и к тому же напугана своей мачехой. А в целом мире не было никого, к кому она могла бы обратиться за помощью, кроме пары дальних родственников далеко в Англии. Но и они уже давно не проявляли никакого интереса к ее жизни. Видимо, ей суждено остаться с Челестой, поскольку в настоящее время она просто не в состоянии восстать против нее.

На следующее утро за завтраком Челеста вела себя так, как будто не было ночного скандала. Она продолжала все так же снисходительно относиться к Эмме и болтала о всяких пустяках, не обращая внимания на то, что девушка казалась более молчаливой, чем обычно, и даже немного покорной.

Челеста беспечно рассказывала Эмме, как познакомилась с графом Чезаре вчерашним вечером.

— Он присоединился к нам после ужина, — говорила она, довольная, как кошка, только что объевшаяся сметаной. — Граф не смог прийти раньше — у него были безотлагательные дела. Но он оставался довольно долго после того, как графиня уехала домой, и мы даже совершили увлекательную прогулку по ночной Венеции в гондоле. Эмма, дорогая, это было великолепно! Нам нужно что-нибудь придумать, пока ты здесь, так как ты не сможешь наслаждаться ночной Венецией без сопровождающего тебя мужчины.

— Спасибо, в этом нет необходимости, — сказала тихо Эмма, и Челеста пронзительно на нее посмотрела.

— Ты не уедешь! — Это было утверждение, даже не вопрос.

— Нет, Челеста, я не уеду. Я имела в виду, что не хочу попасть в неловкое положение, согласившись на общество какого-нибудь дружка этого графа.

— Не будь такой злюкой, дорогая, никто не принуждает тебя делать то, что ты не хочешь… теперь. — Она грациозно поднялась на ноги. — Я пошла одеваться, а ты, будь любезна, закончи упаковывать вещи. Гондола придет за нами в одиннадцать часов. Какой-то человек, который работает у графини, кажется, его имя Джулио, заедет, чтобы сопроводить нас в палаццо. Представь, Эмма, я, Челеста Бернард, буду жить в венецианском палаццо!

Для Эммы палаццо олицетворяло собой многое. Конечно, оно должно быть старым и удивительно красивым, но сейчас все мысли Эммы были заняты Челестой, и поэтому она не ощущала в себе того волнения, которое могло бы захлестнуть ее при других обстоятельствах.

Они вошли в мрачный и холодный холл палаццо, пропитанный запахом плесени, и Челеста вздрогнула. Вслед за Джулио, нагруженным двумя огромными чемоданами Челесты, Эмма и ее мачеха поднялись по мраморной лестнице на первый этаж. Эмма несла свой чемоданчик и портплед, куда были сложены все ее вещи, в то время как внизу, в холле, стоял еще один огромный кофр, в котором Челеста хранила свои вечерние наряды, туфли и драгоценности.

— Здесь нужен лифт, — бросила Челеста через плечо Эмме. — Никто в Штатах не поднимается пешком!

Графиня ждала их в гостиной, и Челеста немного оживилась, увидев, что эти апартаменты оборудованы центральным отоплением и обставлены современной и удобной мебелью. Она считала, что нет необходимости сохранять внутреннее убранство палаццо в его первоначальном виде, в отличие от внешнего его облика. Эмма не сомневалась: первая мысль Челесты, как только она переступила порог палаццо, была о сумме на реконструкцию. Ремонт начнется тотчас же, как только ее мачеха будет уверена, что станет новой графиней Чезаре.

Анна, служанка, подала кофе и печенье, и после нескольких чашек кофе и пары сигарет Челесте и Эмме показали их комнаты.

Комната Челесты оказалась огромной, как гостиная. Ее главной достопримечательностью была массивная кровать под бархатным балдахином — если бы его опустили, он мог бы закрыть, как шатер, всю кровать, полностью спрятав ее обитателей. Мощенный разноцветными плитками мозаичный пол был щедро застелен мягкими пушистыми коврами, а мебель из темного полированного дерева подчеркивала яркие цвета занавесок и покрывала на кровати.

— Божественно! — воскликнула Челеста в изумлении. — Похоже на маленький приемный зал!

— Наверное, эта комната так и использовалась в прежние времена, — сказала Эмма, позабыв на время о своих собственных проблемах. — Может быть, графини устраивали здесь аудиенции, как короли и королевы.

— Может, и так. — Челеста скривила губы. — Ну хорошо, долгое время эта кровать устраивала своих владельцев, но не думаю, что я буду на ней мучиться. Впрочем, мне кажется, что эти драпировки скорее использовались пуританами душными жаркими ночами.

— В этом месте? — Эмма покачала головой. — Не могу себе представить, что эта комната когда-нибудь была душной, как ты выразилась. Ты же знаешь эти палаццо — они сооружены из камня, а камень забирает очень много тепла.

Челеста вздохнула:

— А где здесь ванная комната? Мне интересно, новый ли там водопровод. Надеюсь, что так.

Ванная комната оказалась тоже громадной и величественной, а сама ванна была такой вместительной, что в ней могло поместиться сразу полдюжины взрослых людей. Однако водопровод был современным, краны открыты, и освежающие струи воды косо падали в фарфоровый бассейн.

Анна выразила готовность распаковать вещи Челесты, и Эмма с радостью оставила мачеху в ее обществе и решила пойти на разведку. Ее собственная спальня была значительно меньше, чем у Челесты, но тоже очень просторная. Вместо кровати здесь стоял современный диван, при виде которого Эмма почувствовала легкое разочарование. Ей гораздо больше, чем Челесте, хотелось окунуться в подлинную атмосферу старинных вещей в подходящем для них месте.