— То есть?

— А вот так. Прочел в газете список поступающих и только увидел ее имя, как сразу понял, что она выделяется из остальных. Ее зовут Лань Юэ, Голубая Луна. Мне это имя очень понравилось. Потом увидел ее и обнаружил, что она обладает превосходным дарованием. Может, станет выдающейся артисткой. Мы тут ставим танцевальные пьесы, это не совсем для нее. Ей драма нужна. Ладно, хватит об этом. Днем в театре репетиция, а вечером нужно дописывать пьесу. Я так устал! Да еще тут на днях такое случилось… Ужас!

— Ужас? — напряженно перебил Е Сяо.

Ло Чжоу отпил воды. Сердце у него заколотилось.

— Несколько дней назад, вечером, я был дома, допоздна писал свою пьесу. После одиннадцати почувствовал, что больше не могу писать, и сбежал вниз по лестнице на берег Сучжоу — подышать воздухом. Чтобы вместе с воздухом набраться вдохновения, как говорится, почерпнуть его прямо из природы, но не об этом речь. Я гулял и уже несколько кругов сделал, когда какой-то парень приехал на мотоцикле и остановился на обочине. Он снял шлем и повалился на сиденье. И тут я осрамился. Захотелось подойти и посмотреть, что с ним. Подошел, а он вдруг сел, схватил меня за руку и почему-то сказал: «Спасите, спасите меня!» От него несло перегаром. И вдруг рванул на мотоцикле и чуть ли не тут же врезался…

— На извилине реки Сучжоу влетел в дамбу и погиб на месте, — прервал его Е Сяо.

И сам досказал все, что было потом.

— Откуда ты знаешь? — испугался Ло Чжоу.

— Я знаком с этим делом и осматривал труп погибшего. Вот уж не думал, что свидетелем по делу будешь проходить ты. Какое замечательное совпадение! Как же это Сюй Аньдо сумел выбрать именно тебя в очевидцы и свидетели?

— А кто такой Сюй Аньдо?

— Погибший. Честно, если бы я знал, что о происшествии сообщил ты, я бы зашел к тебе пораньше.

Е Сяо горько усмехнулся.

— Не стоило приходить ко мне из-за этого. Меня уже так допрашивали в полиции, что мозги распухли. Е Сяо, ты только что сказал, что погибший выбрал меня очевидцем и свидетелем? Что ты имеешь в виду? — Ло Чжоу явно испугался.

— Не бойся. Наверное, потому, что ты умеешь писать романы и пьесы. Вот погибший и понадеялся, что ты его историю вставишь в роман ужасов. Это шутка. Не придавай ей значения, — засмеялся Е Сяо.

— Умоляю тебя, братец, не пугай меня больше. Раз уж ты осматривал его труп, значит, делали вскрытие. Каково заключение? Вождение мотоцикла в пьяном виде?

Е Сяо помрачнел.

— Похоже, они готовятся написать рапорт об обычном дорожно-транспортном происшествии. Но я все равно сомневаюсь. Правда, вождение мотоцикла в пьяном виде сомнению не подлежит. Однако боюсь, что могут быть еще другие причины.

— Что за причины? Снова меня запугиваешь?

Ло Чжоу был человеком суеверным, он верил в судьбу, и для него стать очевидцем гибели человека представлялось зловещим.

— Не знаю, лучше об этом не говорить, — тихо отвечал Е Сяо.

— Предпочитаю, чтобы уши остались чистыми, — вздохнул Ло Чжоу.

Е Сяо будто не слышал его слов, смотря в окно. Отсюда было видно медленное течение извилистой реки Сучжоу.

— На что смотришь? — спросил Ло Чжоу.

— Да так. Ло Чжоу, я хотел тебя спросить, почему ты избрал местом действия Лоулань? — Е Сяо вдруг вспомнилось название: «Лоулань — пагуба для души».

— А что такое?

— Веду одно дело. Возможно, оно связано с раскопками археологов на озере Лобнор. Ты был очевидцем гибели человека. Этот Сюй Аньдо работал в Институте археологии, в сентябре тоже должен был поехать на Лобнор на раскопки.

Ло Чжоу мотнул головой:

— Умоляю тебя, не рассказывай! Даже слышать о таких делах не могу. Ты хочешь сказать, что смерть этого человека как-то связана с древним городом Лоулань? Ужасно. Ведь я сейчас ставлю пьесу о Лоулане. Честное слово, ты меня в это дело втягиваешь.

— Извини, к этому делу ты не причастен. Считай, что я вопросов не задавал.

— Ладно, объясню, в чем причина. Дело в том, что я люблю романы Иноуэ Ясуси — все романы этого старого японца, такие как «Дуньхуан» или «Седой волк». Он ведь специалист по культурам Западного края Китая, у него очень много трудов по истории Синьцзяна. Ему уж за семьдесят было, когда он приезжал в Синьцзян раскапывать древние культурные слои. Он написал множество романов о Западном крае, один из них называется «Лоулань». Это роман о древнем Лоулане. Помню, в нем описывается дворцовая затворница, княгиня Лоуланя, которая не пожелала покинуть город и поэтому погибла, но я подозреваю, что ее просто убили. Поскольку я так ценю романы Иноуэ Ясуси, для своей первой пьесы выбрал сюжет о Западном крае. Лучшим выбором оказался Лоулань. Первым делом я нашел для пьесы удачное название: «Лоулань — пагуба для души». Такое способно привлечь внимание публики. Конечно, я не ручаюсь за достоверность содержания пьесы.

Е Сяо кивнул. Он не читал «Лоулань» Иноуэ Ясуси, но роман «Дуньхуан» и фильм по нему знал, они произвели на него глубокое впечатление. Пора, наверно, уйти, потому что круги под глазами у Ло Чжоу совсем почернели. Е Сяо похлопал друга по плечу:

— Воспользуйся свободным утром, поспи хоть немного. Я пойду, а ты не пиши слишком много, подумай лучше о здоровье.

Ло Чжоу кивнул. Проводил до двери, и тут лицо его вдруг горестно исказилось. Он смотрел на Е Сяо, долго колебался, а потом сказал:

— Е Сяо, я и вправду боюсь.

— Не волнуйся, я же здесь, — кивнул ему тот.

— Братец, ты мой самый лучший друг. — Ло Чжоу был непонятно почему взволнован.

— Вернись и поспи.

Е Сяо поклонился и сел в лифт. Ехал один, дверцы лифта не открывались, только мелькали огоньки, обозначающие этажи.

Понятно, что вспомнилось прошлое. И Ло Чжоу. Они давно хорошие друзья, с пяти-шести лет вместе играли и росли. В детстве Ло Чжоу мечтал стать офицером флота, командовать китайской атомной подводной лодкой, плавать под водами Тихого океана. Е Сяо мечтал стать путешественником. Он обожал Юй Чуньшуня, даже ходил слушать его выступление и написал ему письмо. Он надеялся, что настанет день, когда он вослед Юй Чуньшуню пройдет по каждой пяди территории западного Китая. Наверное, потому, что он родился в производственно-строительном полку в Синьцзяне. Его родители служили там агрономами. Вырос, правда, в Шанхае.

Однако в июне 1996 года Юй Чуншунь погиб при переходе через Лобнор. Смерть его стала для Е Сяо тяжелым ударом. Он долго плакал и после расстался со своей мечтой. Но… Е Сяо уже стал офицером полиции, а Ло Чжоу к флоту никаким боком отношения не имеет и зарабатывает на жизнь пером. Сейчас вот стал драматургом и режиссером. Оба отказались от своих детских мечтаний, и в этом городе житейского практицизма продолжали идти по сложившейся в жизни дорожке.

Это и есть судьба, сказал себе Е Сяо.

Дверцы открылись на первом этаже. Не спеша он вышел из здания. Уже ноябрь, осенний ветер освежал лоб. Е Сяо стало холодно, он обхватил плечи обеими руками и вышел на прибрежную зеленую травку, чтобы полюбоваться на спокойно текущие воды Сучжоу.

Листва деревьев затеняла свет в окне, и под осенним ветром в нем беспрерывно мелькали черные тени. Лунный свет за окном мерцал то тускло, то ярко.

Чжан Кай суетливо метался по комнате, он трепетал, как осенний лист за окном. Стало совсем невыносимо, он закурил сигарету, и ее огонек тоже залетал по комнате, попадая то в свет, то во тьму.

— Погаси сигарету, — презрительно сказал Вэнь Хаогу.

Он сидел рядом.

— Директор Вэнь, я очень волнуюсь.

— Погаси сигарету, — приказным тоном повторил Вэнь Хаогу.

Оробев, Чжан Кай, погасил сигарету. Нервно посмотрел на часы. Волнение росло, запинаясь, он проговорил:

— Директор, время! Время вот-вот!

— Не бойся, садись. Ты умереть не сможешь, — спокойно сказал Вэнь Хаогу.

Он сидел на стуле, на котором прежде сиживал Цзян Хэ, перед компьютером, которым Цзян Хэ обычно пользовался. Директор налил себе стакан чая и уселся поудобнее, прихлебывая чай и листая какой-то журнал.