Теперь Бай Би по памяти подошла к двери склада. Она ощупывала пальцами тяжелую железную дверь, словно трогала суровое отцовское лицо в тот вечер. Она вынула связку ключей Цзян Хэ и стала втыкать в замочную скважину ключ за ключом. После долгих проб один стальной ключ подошел.

Дверь была очень тяжелая, Бай Би открыла ее с натугой, с таким же трудом, как в детстве, и так же осторожно протиснулась внутрь.

Было совсем темно, а в этом помещении без окон вообще ничего не светилось. С большим трудом Бай Би нашарила на стене выключатель и щелкнула им. Перед ней предстала таинственная комната. Совершенно закрытое помещение, а свет лампочки был слабым и тусклым, наверное, чтобы свет не вредил предметам материальной культуры. Комната была очень велика; шкафы и перегородки разделяли его на несколько отсеков; у входа стоял умывальник, да еще висело несколько белых халатов. Наверное, для посетителей — по соображениям санитарии и гигиены.

Сделав несколько осторожных шажков вперед, Бай Би увидела сейфы. Не сундуки, которые она видела в детстве. Их заменили современными бронированными шкафами с цифровыми наборными замками. Имела ли она право входить в это помещение? Ей подумалось, что она ведет себя как разбойник, залезший в сокровищницу. Эти и подобные мысли роились в голове, а ноги продолжали медленно ступать вперед.

Теперь она очень боялась, что увидит того ребенка в стеклянной колбе, которого отец назвал детской мумией. Странное личико в колбе и удивительная ухмылка вспоминались ей с ужасом. В тот год маленькой Бай Би чуть ли не каждую ночь снилась ухмылка, уже две тысячи лет сопровождавшая ребенка из древней могилы. Ей мерещилось, будто морщинистое личико вырастает из колбы, а колба лопается, и мумия выскакивает из стекла и с хохотом бежит к ней. И она громко кричала, пугая спящих родителей.

Сейчас этой колбы не было видно; наверное, детскую мумию как ценный экспонат уже давно передали на хранение в какой-нибудь из государственных музеев. Бай Би облегченно, но не без разочарования вздохнула. Да что ж это у меня с психикой?!

Что это творится? Она сама не смогла бы описать свое психическое состояние. Бесцельно бродя по помещению, она увидела перед собой еще одну запертую дверь. Захотелось бросить все и убраться вон отсюда.

Но неизвестно почему опять извлекла связку ключей Цзян Хэ и стала подбирать ключ к скважине. Странно, что у Цзян Хэ были такие важные ключи, но дверь опять открылась. Это была очень маленькая комната. Она включила свет, но лампочка светила слабо и тускло, все стены глухие, и очень холодно. Она заметила, что в это маленькое помещение подается холодный воздух. Посередине стоял стеклянный, совершенно прозрачный саркофаг, и при свете тусклой лампочки Бай Би увидела лежащую в нем мумию женщины.

Бай Би похолодела, сердце, замерев, чуть не остановилось. В ознобе она пристально вглядывалась в женщину под стеклянным саркофагом. Это и была мумия, твердый холодный труп, только вместо золотой маски египетского фараона и золотого скипетра на ней надета только темная длинная юбка. Кожа черная, хотя при жизни определенно была другого цвета; тело — твердое и жесткое. Морщинами мумия напоминала того ребенка в колбе — много лет назад. Волос на голове мало — наверное, вылезли, — но оставшиеся аккуратно зачесаны наверх; в волосах блистал слепящий глаза золотой гребень.

Хотя это была только мумия, а сказать точнее, иссохший труп, лицо ее обладало узнаваемыми чертами. Нос сохранился очень хорошо, переносица очень высокая, глазницы глубокие, глаза закрыты. Голова удлиненная, долихоцефальная, губы узкие и длинные; очевидна была принадлежность к «кавказской» расе.

Терминологически точнее — к европеоидной, следовательно, женщина принадлежала к какому-то индоевропейскому народу.

Какая же она была при жизни? Страх почти прошел, и Бай Би спокойно рассматривала лежащую перед нею мумию. Да, перед глазами лежал действительно иссохший труп, только в нем не было ничего страшного — такая же женщина, как сама Бай Би, чего ужасаться? Она слышала, что на Лобноре выкопали труп женщины, пролежавший 3800 лет. Как утверждали, хорошей сохранности. Ее назвали «лоуланьской красавицей».

Впоследствии, когда она увидела фотографии, была разочарована, потому что «хорошая сохранность» в газетах на деле оказалась относительной, и настоящей сохранности не было вовсе. Вряд ли люди, видевшие фотоснимки «лоуланьской красавицы», в душе соглашались с таким названием; труп он и есть труп, даже в возрасте нескольких тысяч лет он будет производить впечатление отталкивающее и страшное. Такое же, как чернокожая иссохшая мумия перед ней, как бы она ни заставляла себя представить, что кожа у этой женщины при жизни была белая и упругая. Такова реальность, с которой имеет дело археология; она не похожа на выдуманный мир романтики и фантазий.

Глядя на лежащую в тусклом свете мумию, Бай Би не могла вообразить, как выглядела эта женщина при жизни. Во что же превратится женщина, даже еще более красивая, еще более статная, через много лет после смерти!

Подумав так, она решила, что мастера, которые создавали мумию, преступили законы, особенно взявшись за такую прелестную даму. Женская красота хрупка, она вовсе не вечна и у этой женщины, лежащей под стеклянным колпаком саркофага. В сердце Бай Би прокралось гнетущее липкое чувство, и она машинально начала ощупывать свое лицо. Это лицо еще сможет сохраняться долго, хотя молодость пройдет скоро, а жизнь — и того скорее.

Бай Би озябла, она начала быстро мерзнуть, даже подумала, что так недолго и окоченеть. А если проведет ночь здесь, рядом с саркофагом, то и сама обратится в иссохшую мумию.

Сердце задрожало от страха. Тихонько прошептав лежащей в саркофаге женщине: «До свидания», она выключила свет и выбежала вон из помещения.

Плотно закрыла дверь маленькой комнаты, выключила свет в хранилище и, выходя, осторожно заперла за собой большую дверь. Она не стала смотреть на часы, даже не достала фонарик, а на ощупь прошла по коридору и выбежала из здания. Потом оглянулась и перепугалась: на первом этаже в одном из окон горел свет.

Сердце Бай Би забилось учащенно: неужели забыла где-то погасить свет? Не может такого быть, она помнила, что выключила все лампочки.

Силой воли подавляя нарастающее беспокойство, она пошла через рощу, шаркая и спотыкаясь, как в детстве, когда ходила сюда ловить цикад для забавы. Изо всех сил стараясь не шуметь, Бай Би подкралась к окну первого этажа и заглянула внутрь: в освещенной комнате сидел какой-то человек. Он держал в руках золотую маску. Потом он слегка повернулся, и Бай Би разглядела его лицо: то был Линь Цзысу.

Бай Би очень испугалась: почему он? Но времени на размышления не оставалось, она тихонько отодвинулась от окошка, выскользнула из рощи, бесшумно вышла за большие ворота и осторожно заперла их за собой.

Тут она глубоко вздохнула, отдышалась и, прислонившись спиной к утуне, стала смотреть на мерцающие в небе звезды.

Ни с чем не сравнима красота звезд. Только красота звезд вечна. Эти слова Бай Би нашептывала самой себе.

Бай Би заснула незадолго до рассвета. Проведя ночь в метаниях между кошмарами во сне и ужасами наяву, она встала совершенно разбитая и измученная часов в десять. Она не любила такую изнеженность, но болели и тело, и кожа, и кости — все болело. Пришлось усилием воли взять себя в руки, чтобы пойти в душевую и принять душ.

Она оглядела себя в зеркале: одна бессонная ночь изменила цвет ее лица. Вдруг ей припомнилась та, лежащая в стеклянном саркофаге женщина, и ее забила холодная дрожь. Бай Би прошептала: «Так быстро уже прошла моя молодость? Мне только двадцать три года… Уже двадцать три, а я еще не вышла замуж и не была близка с мужчиной по-настоящему…» Ей стало страшно, она уронила голову, тихонько заплакала, и в этот миг вся храбрость и отвага вчерашней ночи разом растворились, и она почувствовала себя слабой и жалкой женщиной.