«Ну, вот и все. Теперь и говори, и думай, и живи по-немецки», — подумал Павел.

Йошка придержал коней, пока не пройдет колонна не то румынского, не то итальянского обоза. Как только прогрохотала последняя фура, он перемахнул через кювет и въехал на большак. На расчищенной грейдером дороге он скоро нагнал колонну, пристроился сзади.

Наступил рассвет. На санки никто не обращал внимания. Подобных путешественников теперь было много на дорогах.

Но на другой день Павел забеспокоился. Встречаться с патрулями фельджандармерии было опасно. Лучше самому прийти в комендатуру.

Самым ближним населенным пунктом на пути оказался Славянск. Комендатуру нашли быстро — в здании управления бывшего солеваренного завода.

В приемной скопилось много народу — и военных, и полувоенных, как Павел, и штатских. Но не было ни одной женщины. Адъютант заметил Нину и выскочил из-за барьера, учтиво склонил рыжую набриолиненную голову:

— Чем могу служить, фрау?

Нина, по-светски растягивая слова, произнесла:

— Доложите коменданту: коммерциальрат[34] фирмы «Демаг АГ» Пауль Виц с женой требует аудиенции.

— О чем вы хотите просить коменданта?

— Нам нужен пропуск в Германию, — сказал Павел, поднимаясь со стула.

— Сейчас всем нужен пропуск в Германию. — В голосе адъютанта прозвучало злорадство.

— Прошу держать себя в руках, гауптман, — сквозь зубы, с ноткой скрытой угрозы проговорил Павел. — Я фронтовой инженер-майор, искалечен в боях, но это еще не значит, что я не в строю!

— Простите…

— Прощаю. — Открытая улыбка обезоружила немца. — Мы не драпаем отсюда, подобно другим. Главное управление фирмы вызывает меня в Мюнхен и Розенхейм. Вот документы…

Павел достал командировочное удостоверение. В какой-то миг он уловил заинтересованный взгляд адъютанта на пухлой пачке рейхсмарок, что лежали в другом отделении его бумажника. «Да ты, братец, шельма!» — мелькнуло у него в голове, однако вслух он опять-таки тихо проговорил:

— Мы будем вам очень признательны…

«Очень» и «вам» прозвучали как бы отдельно и со значением.

— Хотите совет? — Адъютант опять взглянул на Нину.

— Иной совет немалого стоит, — в тон ему произнес Павел.

— К шефу не обращайтесь. Он взбешен. Его сын пропал в сталинградской мясорубке. На людей же вашего положения он вообще смотрит как… — гауптман помялся, — …как на мародеров. Все можно решить совсем иначе… Я возьму это на себя.

— Очень хорошо. Спасибо. А не могли бы вы также обеспечить нас ночлегом? Нас трое. — Павел подал требование на гостиницу.

— Ну конечно. Это-то уж, во всяком случае, в моих силах. — Адъютант отошел к конторке, написал адрес и тотчас вернулся. — Гостиница, к сожалению, забита. Но это порядочный дом, и я с легкой совестью могу вам его рекомендовать.

— Когда вас ждать в гости? — загадочно улыбнувшись, спросила Нина.

— О, вы так любезны… Очень много дел…

— Так когда же? — тоном, привыкшим повелевать, повторила Нина.

— Раньше десяти вечера мне не вырваться!

— Очень хорошо. Ждем вас.

Адъютант заглянул в соседнюю дверь, видимо в караульное помещение.

— Регнер!

Выскочил толстый обер-ефрейтор с бляхой полевой жандармерии на шее.

— Проводи господ на Донецкую, 6.

Застоявшиеся кони резво вынесли санки сначала на бывшую Артемовскую, переименованную в Гросспанцерштрассе, затем свернули на Донецкую. У дома номер шесть фельджандарм велел остановиться. Йошка натянул вожжи.

Навстречу выскочила молодая, но с сеткой мимических морщин женщина. Она суетливо распахнула дверь, пропуская гостей вперед. Сразу ясно, что принимала она постояльцев не впервой.

В сравнении со всеобщей ужасающей бедностью комнаты выглядели богатыми, праздничными. В гостиной стояло пианино, на стенах висели картины в золоченых старых рамках, окна закрывали бархатные шторы, кафельная печь-голландка пестрела голубыми рисунками.

Наметанным глазом оценив новых господ, женщина провела Павла и Нину в спальню. Там стояли громадного размера деревянная кровать, трюмо на резных ножках, дубовый комод. Йошка удостоился комнаты поменьше, с окнами во двор, однако тоже обставленной добротной мебелью.

«Любопытно, откуда все это натащили?» — подумал Павел, осматриваясь. Он брезгливо провел пальцем в перчатке по дивану, но пыли не было.

— Кто здесь жил раньше? — спросил Павел по-немецки.

Женщина метнула испуганный взгляд на Йошку, как бы ожидая поддержки. Слухай спросил по-русски. Тогда женщина замычала, показывая на рот.

Йошка вытащил блокнот, написал:

Женщина беспокойно взглянула на блокнот, замахала руками.

— Ладно, оставь ее, — сказал Павел.

Йошка вышел во двор, где дожидался распоряжений фельджандарм Регнер, предложил:

— Могу отвезти обратно, чтобы не топать ногами.

Немец согласился. Пачка крепких югославских сигарет «Драва» сделала фельджандарма разговорчивым. Их любили в немецкой армии, но они выдавались редко. Йошка сказал, что он из Судет. Немец признал в нем земляка, воскликнул:

— Так я же из Швандорфа, это рядом с Судетами!

— Я скоро буду в тех местах, — сказал Йошка.

Регнер как-то странно обрадовался. У одной из забегаловок, которых в Славянске развелось немало, Регнер предложил остановиться. Йошка отказываться не стал. Выпили полбутылки вишневой водки «Киршен». Регнер спросил о тех, кому служит Йошка. Йошка намекнул, что Пауль Виц с супругой ворочают немалыми делами, а когда Германия победит, станут миллионерами.

— В России столько богатств, успевай только хватать!

Фельджандарм обстановку оценил более трезво:

— А ты знаешь, нам дали под зад у Воронежа и Харькова?

— Это неудача на час, — беззаботно отмахнулся Йошка.

— Мне нравится твой оптимизм, землячок. Ты-то едешь домой, а мне воевать…

Йошка не понял, куда он гнет, на всякий случай проговорил:

— Мы все солдаты фюрера.

Загрустив, Регнер сказал:

— Я был в Швандорфе простым полицейским. Там жена. Марта жалуется в письмах: жизнь вздорожала, пайка не хватает… Ну, ты знаешь баб! Если женщина сходится с тобой не любя, она заставляет расплачиваться за это, а если к тому же любит, то заставляет платить еще дороже.

«Кажется, я начинаю понимать тебя». Йошка стал опасаться, как бы немец не опьянел, и спросил прямо:

— Чем я могу тебе помочь?

Регнер остановил долгий, испытующий взгляд на Йошке, стараясь понять, что за человек перед ним, потом решился:

— Вы будете проезжать через мой город. Дай телеграмму Марте. Она встретит вас на станции, и ты передашь ей посылку.

По озабоченному тону Йошка определил, что «соотечественник» собирается послать то, чего бы не доверил почте. Йошка положил руку на покатое плечо фельджандарма:

— Ладно, сделаю. Только скажи, ты не знаешь, долго ли мы будем ждать пропуска, чтобы ехать дальше?

— По-моему, гауптман взялся обтяпать это дело… Конечно, не за красивые глазки фрау Виц.

— Ты так думаешь?

— Ну, раз он поселил вас в том доме, где генералов устраивал, то рассчитывает на вознаграждение.

— Хозяйка кто?

Регнер насторожился:

— А зачем тебе знать?

— Чудная какая-то. Немая, что ли?

— Только держи при ней язык за зубами.

Расстались друзьями. Йошка вернулся на Донецкую, распряг лошадей, задал им корма. На воздух вышел Павел, спросил строго:

— Где пропадал?

— Задержался с обер-ефрейтором, — вытянулся Йошка и глазами повел на дровяной сарай. Там он слово в слово передал весь разговор с Регнером. Павел посмотрел на часы:

— До вечера еще далеко, отоспимся пока.

Немая все время вертелась рядом. Уже накрыли стол, расставили закуски, коньяк и вино, но она то меняла рюмки, то перекладывала салфетки, то еще что-то на столе ей не нравилось. Нина и Павел болтали, не обращая на нее внимания, как бы уверенные, что женщина все равно ничего рассказать не сможет. Зная о немецком чинопочитании к разного рода влиятельным лицам, Нина озабоченно произнесла: