Разглядывая отобранную для публикации фотографию, Дрю пригляделась к девушке, стоявшей справа от Нины Ревской. Воздушная грация… Темные глаза… В ее внешности было что-то неуловимо знакомое. Подумав, Дрю открыла папку, в которой хранились фотографии, предоставленные Григорием, и ей стало грустно. Да, она не ошиблась. Это та самая девушка, которую Нина Ревская назвала своей лучшей подругой. Значит, и она была балериной. Сверившись с сайтом, Дрю узнала, что подругу Нины звали Вера Бородина.

Просмотрев заархивированные фотографии с сайта, она наткнулась на еще два снимка Веры Бородиной. Особенно красивым было фото, запечатлевшее балерину в «Лебедином озере». Значит, и она была знаменита или, по крайней мере, близка к этому. На заднем плане, в темном «лесу», танцевали пять девушек-лебедей. «Безымянных», — подумала Дрю. Наверное, и они мечтали когда-нибудь станцевать сольную партию.

Вдруг она заметила среди них знакомое лицо. Худая девушка с длинной шеей. Дрю тщательно сличила светящуюся на экране фотографию с черно-белым снимком, сделанным на даче. Так и есть! Это та, кого Нина Ревская назвала просто своей подругой. Они подружились, танцуя в Большом театре, но только худая балерина не достигла тех высот, что ее подруги.

Дрю подумала, что сможет узнать ее имя, расспросив Ревскую, а после уведомить составителей фотоархива, кто эта безымянная балерина. Она уже совсем собралась звонить Нине Ревской, когда спохватилась, вспомнив, как расстроилась балерина после их последнего разговора.

Впрочем, у нее и так уйма работы. И не так уж важно, узнают люди имя еще одной безымянной балерины или нет.

Нина поселилась вместе с матерью и ухаживала за ней, как могла. После аборта ее здоровье тоже оставляло желать лучшего. Хорошо было уже то, что она успела сделать все до возвращения Виктора с дачи и сейчас отлеживалась на своей, теперь Вериной, старой железной раскладушке.

Нина договорилась с Дарьей, чтобы та приходила к ним каждый день, помогала стирать и готовить. Мама выглядела более изможденной, старше, чем прежде. Она как-то высохла и страшно улыбалась беззубым ртом. Некогда гордая осанка уступила место сутулости, вызванной бесконечными походами по магазинам и утомительными стояниями в очередях. Мамина жизнь протекала в труде. Одна сплошная, бесконечная смена. Нине ее судьба напоминала долю женщин, которых в конце рабочего дня развозили по домам в кузовах грузовиков, нагруженных мешками с цементом, словно они были не людьми, а строительным материалом: досками, бревнами, металлическими балками…

Нина прожила здесь до августа, а потом Виктор, вернувшись с дачи, помог перевезти маму к ним домой. Теперь он и Нина спали на матрасе на полу. С каждым днем мама становилась все слабее. Вскоре она уже не вставала с постели, а временами даже не отдавала себе отчета в происходящем.

— Болезнь не заразная? — каждый раз, выходя из своей комнаты, спрашивала Мадам и демонстративно втягивала носом воздух, словно стараясь унюхать микробы.

Теперь она появлялась в их комнате только во время еды и так и не соизволила хотя бы раз поздороваться с Нининой мамой. Дарья тоже делала вид, что не замечает больную. Нина продолжала ей доплачивать, но Дарья упорно не желала делать что-то кроме своих обычных обязанностей. Только по прошествии недели Нина поняла, что она выполняет указание Мадам.

Ярость кипела в ее груди, но она уже устала от бесконечной грызни и даже от собственного гнева. Из мелочных обид в душе вырастала всепожирающая ненависть. После ссоры она не разговаривала с Верой. Для примирения сил не оставалось. Из разговоров с Виктором Нина поняла, что муж не в курсе размолвки между ней и Верой. Подруга, должно быть, ничего ему не сказала.

— Хорошо, что ты не осталась, иначе тебе пришлось бы мириться с присутствием Сергея.

— Он приезжал?

— Дважды. Он мне не нравится, — с ноткой зависти в голосе сказал Виктор.

Только сейчас Нина сообразила, что поступила неразумно, оставив Веру наедине с Виктором. Такому неравнодушному к женским чарам мужчине, как ее муж, трудно устоять перед соблазном.

— Куда она подевалась? — спросила однажды Мадам, покинув свою комнату ради водянистого супа, приготовленного Дарьей. — Где красавица Вера? Я давно ее не видела.

Нинина мама тоже скучала по Вере и не однажды спрашивала, когда она придет в гости.

— Вера сейчас очень занята, — в качестве отговорки заявляла Нина, прекрасно понимая, что связь с подругой утеряна.

Единственное, что она знала, — это то, что Вера приглядывает за маминой комнатой в коммуналке, а Виктор, проявляя заботу о лучшей подруге жены, иногда навещает ее там.

Однажды Виктор не пришел ночевать.

Нина не сомкнула глаз, гадая, не связано ли это с Гершем. Что, если с мужем случилось то же самое?

Наконец она набралась смелости и разбудила свекровь. В ответ на вопрос «Куда мог пойти Виктор?» рассерженная Мадам отчитала невестку за то, что та будит ее посреди ночи. Старуху совсем не волновало, что сына до сих пор нет дома.

Около четырех утра в замке повернулся ключ, и Виктор вошел в темную комнату.

Нина едва сдерживалась, чтобы не кричать.

— Где ты был? Что случилось? В чем дело?

— Со мной все в порядке. Посмотри на себя. На тебе лица нет. Что такое?

— Что такое? Ты являешься домой в четыре часа ночи и спрашиваешь, что такое? Я думала, ты… Я не знала, что и подумать…

— Я говорил маме. Разве она не передала тебе? Я отвозил Веру на свидание с Гершем.

Нина разрыдалась. Мадам ничего ей не сказала. Хотя что в этом удивительного?

Нина слишком измучилась, чтобы злиться по-настоящему, вдобавок Виктор обнял ее и зашептал на ухо, что все в порядке. Немного успокоившись, Нина уткнулась ему в грудь, вытирая об рубашку мокрое от слез лицо. Она стыдилась своей слабости, того, что расплакалась как ребенок.

Теперь к ней вернулась способность ясно мыслить.

— Ты отвез Веру? — тихо, чтобы не разбудить мать, переспросила Нина. — А я думала, что свидания разрешены только с членами семей осужденных.

— Все не так просто.

Нинины брови удивленно приподнялись.

— Можно их обмануть, — поспешно добавил Виктор и устало уселся на стул.

Он что, дал взятку или подделал документы? Нина сжалась от страха. Только бы ничего не произошло!

— С Гершем все в порядке?

— Вера говорит, что дела у него идут неплохо.

— Ты что, не видел его?

Виктор отрицательно покачал головой.

— Ее пустили как члена семьи, меня — нет.

— Семьи?

Нина устало опустилась на стул возле мужа. Наверно, связь с тем неприятным Сергеем принесла свои плоды.

— Не понимаю, — сказала она. — А как же Зоя?

— Похоже, с появлением нового главврача Зоя утратила интерес к свиданиям с мужем.

Значит, их подозрения были верны: Зоя интересовалась не столько Гершем, сколько прежним главврачом.

— А я-то уже решила, что она по-настоящему любит Герша.

— Может, и любила… да разлюбила…

Виктор пожал плечами. Эта его манера выводила Нину из себя. Как Зоя может быть такой непостоянной? Как можно любить одного, а потом вдруг разлюбить и полюбить другого? Виктор обнял жену, и Нина, ища утешения, прижалась к нему. Почему она все еще на него сердится? Надо расслабиться и поверить, что все будет хорошо, что, помогая Вере, муж не скомпрометировал себя.

Только в постели, положив голову Виктору на грудь, Нина задала вопрос, ответ на который ей знать совсем не хотелось:

— Как там?

— Я же говорил, что не был внутри, — раздраженно ответил муж.

Нина вдруг тоже рассердилась:

— Зачем ты ездил в такую даль, если даже не встретился с другом?

— Отвозил Веру. Я же тебе говорил. У нее ведь нет машины.

Виктор отвернулся.

Нина говорила себе, что это лучше, чем ссориться и кричать друг на друга, но в глубине души она чувствовала себя обиженной. Возможно, Вера — просто отговорка, уловка, хитрость, чтобы… Нина вспомнила, как впервые встретилась с будущим мужем. Тогда с ним была Лилия, светловолосая, с идеальной фигурой. Виктор до сих пор любит женское общество. Конечно, такой преуспевающий мужчина, как он, будет иметь успех у женщин. Подобные мысли не давали Нине заснуть. Теперь она подозревала каждую из их общих знакомых. Мир утратил в ее глазах свою незыблемость.