Потом последовали доклады — один за другим:

— Левый дизель вышел из строя.

— Оба дизеля вышли из строя.

— Электрика вышла из строя.

— Гирокомпас вышел из строя.

— Вода в лодку поступает? — отрывистым голосом сказал Мертен.

— Нет, командир, только погрузиться не сможем.

«Ничего себе — только, — подумал Мертен, криво усмехнувшись. — Вроде бы это так себе, пустячок».

— Хенерт, заступайте на вахту и смотрите внимательно, — приказал Мертен и поспешил вниз, чтобы его люди знали, что он действительно на месте.

Боже, что за хаос! Под ботинками хрустело стекло. Стекла приборов повылетали. Секстаны валялись на палубе. Осколки кофейных чашек, старого и любимого кофейника — немого друга по ночным вахтам, карты, бинокли, разбитая посуда… И среди всего этого хаоса стояли его люди, скорее недовольные, чем испуганные. С серьезными лицами они взялись за ремонт и наведение порядка на лодке.

Мертен чувствовал вопросительный взгляд механика.

— Сам не знаю, что это было. Вероятно, торпеда. Механик, нельзя ли, чтобы дизель опять заработал? Надо. Второго такого случая лучше бы избежать.

Мертен быстро поднялся на мостик, и его взгляд упал на старого механика. «Конечно, он здесь. Где же ему еще быть? — подумал он. — А я и забыл про старика».

Старик с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь, прислонившись к ограждению мостика, он поднял глаза на Мертена и, встретившись с ним взглядом, протянул руку в сторону моря и произнес:

— Еще бы, пять тысяч тонн, сэр.

— Какие пять тысяч тонн? О чем вы? Я не понимаю, — сказал Мертен.

— Динамита, — со стоном произнес старый механик.

— Что?!

— Пять тысяч тонн динамита, это был наш груз, сэр.

Такой был, помимо прочего, груз грузового судна «Сари» направлявшегося из США в район американского театра военных действий против Японии.

Случилось чудо: адский груз сразу не взорвался, хотя судно поразили две торпеды. Но, погружаясь глубже, все большее давление воды испытывали на себе не только корпус судна, но и ящики с динамитом. И на глубине метров 700–800 динамит взорвался. Простыми словами не описать мощь этого взрыва. Но те, кто видел взрывы глубинных бомб, могут представить себе, на что это было похоже.

Мертен почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. А что бы случилось, если бы эта последняя торпеда чудесным образом не взбрыкнула и не прошла мимо цели, а угодила туда, куда ей было предназначено, — в кормовой трюм?

Вот почему команда в такой панике покидала судно. Вот почему так напуган был старый моряк.

Первое судно называлось «Арденвор» и направлялось из Балтимора в Австралию через Панамский канал с грузом оружия, боеприпасов, танков и самолетов.

Занялись спешной перегрузкой торпед из контейнеров на верхней палубе в лодку. Через семьдесят минут первая торпеда пошла через торпедопогрузочный люк.

В этот момент наблюдатель по правому борту доложил о силуэте справа на траверзе. Корабль оказался быстрым — гораздо быстрее, чем ожидал Мертен. Вначале он подумал, что это отставшее судно из конвоя, к которому принадлежали те другие суда.

Однако с открытым торпедопогрузочным люком Мертен не мог идти полным ходом, и ему пришлось довольствоваться малым ходом на параллельном курсе.

Время казалось вечностью, пока упрямая сигара убиралась с палубы и пролезала через люк. Люк еще закрывался, а Мертен дал команду идти полным. На полном ходу Мертен пустился в преследование цели, которая к тому времени исчезла из виду.

Через некоторое время один из наблюдателей увидел точку на западе, точку света на фоне темного моря — бурун за кормой сухогруза.

Прошло еще пятьдесят минут, и торпедисты доложили, что торпеда загружена в торпедный аппарат и что торпедный аппарат готов к выстрелу.

Но расстояние до судна уменьшалось черепашьими темпами, метр за метром.

Мертен собрал военный совет с участием штурмана и командира торпедистов.

Он собирался произвести выстрел. Хотя и дистанция была велика, и угол невыгодный, так что вероятность попадания оценивалась невысоко…

Но уже занимался день. На востоке изменился цвет неба. Полоски бледного, золотистого цвета предвещали появление солнца. А на фоне их по еще спокойным водам двигалась его добыча. Капитан еще наверняка сладко спал в своей койке, а кок уже, вероятно, готовил завтрак для него и его команды.

Все на борту «U-68» знали, что с каждой минутой лодка становилась все более заметной на фоне светлеющего восточного небосклона.

Развернуться в сторону цели, чтобы уйти из виду, и потом нанести удар с подводного положения — это не давало никаких шансов на успех, потому что добыча двигалась слишком быстро. Так что не оставалось ничего другого, как наносить удар оттуда, где находишься.

— Шанс один против ста, — пробормотал Хенерт, скорее про себя, чем командиру.

Мертен, не отрывая глаз от сухогруза, скомандовал:

— Пли!

Лодка слегка вздрогнула, и торпеда отправилась в путь по кристально чистой воде Карибского моря. Малейший намек на отклонение, мельчайшая ошибка в расчетах, самый незначительный сбой, вызванный неспокойным морем, — и торпеда, последняя, которую можно использовать, пройдет мимо цели.

Мертен стоял и ждал на мостике. Он казался предельно спокойным, но сердце так и норовило выскочить. То же происходило и с другими.

05.40. 30 секунд… 40… 50…

05.41…

Но за мгновение до этого вулкан взорвался на корме сухогруза. Словно гигантский кулак поднялся из моря, составленный из воды, пены, дыма и обломков.

Продолжая двигаться прежним ходом, с лодки видели, как, погружаясь кормой, тонет судно, поливаемое золотыми лучами восходящего солнца. На миг судно выровнялось, словно желая попрощаться в последний раз, и потом исчезло в пучине.

Команда спасалась, цепляясь за ящики, которые прежде были сложены на палубе и которые разметало взрывом. Все произошло так быстро, что у команды не оказалось времени спустить шлюпку. Море покрылось обломками самолетов — содержанием палубных контейнеров. Судно перевозило военные материалы. Оно называлось «Порт Монреаль».

Три сухогруза водоизмещением 20 000 тонн и 30 000 тонн груза — такой оказалась добыча одной той ночи.

Оперативная сводка. Весна 1942 года

Средний тоннаж потопленных судов продолжал расти. В январе средний ежедневный показатель на действующую лодку составил 209 тонн, в феврале — 378 тонн, в марте — 409, а в апреле вырос до 412 тонн.

Командование подводным флотом выступало за то, чтобы подводная война у американских берегов продолжалась до тех пор, пока она будет приносить хорошие результаты. С той оговоркой, что ситуация может измениться в любой день. Несмотря на огромные усилия американцев, считалось, что пока их противолодочная оборона не представляет серьезной опасности. Американская воздушная разведка считалась крайне слабой, эсминцы и корветы ходили слишком быстро, чтобы обнаруживать лодки и точно сбрасывать глубинные бомбы. Это доказал опыт подводной лодки «U-71». Команды американских кораблей были плохо подготовлены и лишены боевого опыта. Но сколько будет сохраняться такое положение?

Пусть лейтенант Флаксенберг, командир подводной лодки «U-71», своими словами расскажет историю своего пятого боевого похода, состоявшегося весной 1942 года.

«Когда мы 23 февраля выходили в море, стоял неприятный холод — даже на Атлантическом побережье. В устье Луары плескалось грязное море, покрытое плотными пятнами тумана. В такую погоду непросто было выйти из Сен-Назера. Наш противовоздушный эскорт скоро развернулся и ушел, но я уговорил свой корабль прикрытия довести меня до выхода за заграждения.

После этого мы остались одни.

Днем мы шли через Бискайский залив в подводном положении, а ночью всплывали и шли полным ходом, чтобы миновать опасную зону без приключений и как можно скорее. Нас уже не беспокоила привычка британских самолетов освобождаться над заливом от не использованных в охоте за подводными лодками бомб, тем более что на комфортной глубине, на которой мы держались, они нас не слишком беспокоили.