Как и Кайран де Марано в свое время, Вега легко поймал перчатку и швырнул ее вампиру под ноги.

– Есть более изысканные способы покончить с собой, чем вызывать меня на дуэль. – Неуловимое движение руки – и кинжал Кима пронзил его же перчатку. – Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь и чем тебе не угодил Отдел особых расследований. Не хочешь объяснить – не надо. Я не прошу твоего доверия или твоей благодарности. Убивать меня тебе рано – не дорос еще. Ни опыта, ни умения тебе не хватит.

Этого Киммерион уже не мог выдержать. Полностью потеряв контроль над собой, вампир вновь подхватил кинжал и кинулся на Вегу, переходя на грань боевой трансформации.

На этот раз даргел не стал уклоняться или перехватывать оружие противника. Ударом он легко отшвырнул руку с клинком, пальцы правой руки вцепились в горло эльфа. Спустя секунду Ким понял, что ноги его болтаются в футе от земли.

На мгновение он поймал ледяной взгляд антрацитовых глаз. Спокойный, равнодушный взгляд. В следующий миг Вега просто отшвырнул Кима в сторону.

– Сейчас ты не в состоянии меня услышать, и я не стану тратить время на разговоры с пустотой. Если одумаешься и захочешь о чем‑нибудь поговорить – приходи, ты знаешь, где я живу. До встречи, Киммерион. Или – прощай. Все зависит от тебя.

Он развернулся – и ушел. А эльф, с трудом приподнявшись на колени, смотрел ему вслед.

Видя, как покачивается в такт шагам темно‑бордовый плащ человека, дважды спасшего его от смерти, он задумался о том, что в чем‑то ошибся.

Глава XIX

Проклятие Маалинни

День не задался с раннего утра. Сперва Мантикора, запнувшись о корягу, выронил миску и лишился завтрака. Потом, когда караван тронулся, неожиданно зарядил мелкий, противный дождь, хотя до того на небе не было ни облачка. Днем, сразу после привала, лопнула подпруга седла, в результате чего Талеанис едва удержался на лошади, чудом не свалившись в грязь на глазах всего каравана. Поэтому, когда вечером Лианна подошла к нему с просьбой о тренировке, полуэльф поначалу хотел отказаться. Но девочка была так настойчива…

И сейчас, возвращаясь с этой треклятой тренировки, Мантикора прижимал к синяку на скуле смоченный в холодной воде платок и мрачно подгонял идущую рядом полуэльфу злобным взглядом. Лианна шла, виновато опустив голову и всем своим видом изображая искреннее раскаяние, но в синих глазах девочки то и дело проскакивала искорка гордости. Немудрено – сегодня ей первый раз в жизни удалось пробить оборону Талеаниса. И не ее вина, что результатом маленькой победы стал багровый синяк на лице учителя, грозящий к утру сползти вниз и закрыть глаз полностью. Впрочем, следует отметить, что сейчас мрачность полуэльфа была отчасти напускной – он и сам радовался успехам ученицы.

В этот момент полуэльфу больше всего хотелось, чтобы они по пути не встретили Мальстина – его заклятого врага. Мальстин был лесным эльфом с непривычно коротким именем и неприлично длинным языком, охотником, наемником, дуэлистом и неисправимым донжуаном. Зато он великолепно играл на лютне, обладал прекрасным даже для эльфа голосом, по‑эльфийски утонченной красотой и умением влюбить в себя любую женщину, невзирая на расу, возраст и род занятий. А еще Мальстин не любил полуэльфов, что не относилось к девушкам. Лианне было всего четырнадцать, но за три месяца их скитаний она внешне очень повзрослела и выглядела года на два‑три старше, да и вела себя как девушка, но не как девочка. Мальстин мгновенно очаровал рыжую синеглазку, почти каждый вечер она проводила у его костра, слушая эльфийские баллады, сказания имперцев и – к тихой ярости Мантикоры – некоторые песенки мальстиновского сочинения, очаровательно нахальные, но порой откровенно отдающие похабщиной.

Талеанис около недели стоически терпел поведение Лианны, как и злые шутки эльфа в свой адрес, но потом случилось то, что вновь разбудило в нем угасшую было ненависть к остроухому народу. Отойдя среди ночи в лес по нужде, полуэльф заметил на берегу озера, невдалеке от лагеря, знакомую рыжую гриву. Мельком подумав, что надо бы попросить девочку не отходить ночью от лагеря, он направился к ней. Увиденное повергло Мантикору в шок.

Лианна, милый, невинный ребенок, полулежала на траве, прислонившись спиной к округлому валуну, а ненавистный Мальстин жадно целовал ее в губы. Руки эльфа шарили по ее груди и бедрам. Самое ужасное было в том, что полуэльфа не сопротивлялась, более того, неумело отвечала на поцелуи и даже не пыталась убрать руки наемника. Впоследствии Талеанис со стыдом признавался себе, что в тот момент искренне надеялся, что все происходит против ее воли, и удивлялся, что в ту же секунду не разбил эльфу голову.

Несколько секунд он, не веря, смотрел на открывшееся его глазам зрелище. Затем, словно опомнившись, в три прыжка оказался рядом с парочкой, сильнейшим ударом в челюсть смел эльфа в сторону и сомкнул пальцы на рукояти висевшего за спиной меча.

Мальстин откатился, вскочил на ноги, потянулся к своим саблям… и с бессильной яростью обнаружил, что оставил их в лагере. На его счастье, это заметил и Талеанис.

– Пошел прочь отсюда, грязная тварь, – прошипел полуэльф сквозь зубы.

Несмотря на всю свою смелость – а ведь даже Мантикора был вынужден признавать, что эльф был подонком, но не трусом – Мальстин отступил в сторону. Он понимал, что без оружия шансов у него нет, а полуэльфу только дай повод пустить в ход свой бастардный меч. Поэтому наемнику ничего не оставалось делать, как последовать настоятельному совету Талеаниса.

– Ублюдок! – презрительно бросил эльф, перед тем как скрыться среди деревьев в направлении лагеря.

Мантикора дернулся было за ним, но вовремя вспомнил о Лианне. Он обернулся к ней и… хлесткий удар ожег его щеку. Полуэльф рефлекторно качнулся в сторону, перехватил и вывернул запястье, вынуждая неожиданного противника упасть на колени.

– Пусти немедленно! – вскрикнула Лианна, ухватившись левой рукой за вывернутую кисть.

– Прости, – Талеанис тут же опустился возле нее на корточки, разжимая пальцы. – Что здесь произошло?

– Не твое собачье дело! – огрызнулась всегда вежливая полуэльфа. На Талеаниса явственно пахнуло спиртным.

– Да ты пьяна! – Это открытие ошарашило Мантикору. Он‑то считал, что Лианна и вкуса вина не знает, не то, чтобы напиваться…

– А ты кто такой, чтобы меня судить? – пьяно икнув, вопросила она.

– Что? – На мгновение ему показалось, что он ослышался. Что бы ни происходило, в какие бы ситуации они не попадали, Лианна никогда не ставила под сомнение право Талеаниса командовать и принимать решения за них обоих, да и их легенду – брат и сестра – она поддерживала с удовольствием, явно находя в этой игре своеобразную прелесть. – Что ты сказала?

– Я спросила тебя, кто ты такой, чтобы решать, что мне делать, а что – нет? Я уже взрослая и могу сама решать, пить мне воду, которая уже осточертела, или вино, любезно предложенное мне Мальстином!

– У твоего Мальстина только одно на уме! Запомни, я тебе запрещаю подходить к нему, общаться с ним и вообще смотреть в его сторону! – прошипел Мантикора, глядя ей в глаза.

– А мне плевать на твои запреты! Я сама решаю! Ты мне не отец, не брат, ты мне никто! Завтра же я покину караван, ты мне не нужен!

Полуэльф отшатнулся, как от удара.

– Как тебе не стыдно!

– Почему мне должно быть стыдно? Какая я гадина, ты меня спас от страшного ночного убийцы, вырезавшего всю мою деревню, а я такая неблагодарная… Что, я должна в ногах у тебя ползать? А я тебя просила меня спасать? Зачем вообще тебе это понадобилось? Зачем ты взял с собой молодую девушку?

– Дура! Да если бы я тебя там оставил, ты бы сдохла через пару дней! – зарычал Талеанис. Как всегда, упоминание событий той ночи вызвало резкую, физическую боль в груди.