– Ты сказала, он готов пойти на крайние меры. То есть, если придется, он готов убить тебя?

– Да, но…

– И ты еще хочешь ему помогать? Он сам вляпался в свои проблемы, вот сам пускай и разбирается! – зарычал орк, нависая на хрупкой Танаа. – Я обещал тебе, что не трону его, но и только!

– Грим, попробуй понять его… Если бы похитили кого‑то, дорогого тебе, и, угрожая его жизни, заставляли бы тебя делать что‑то, неприемлемое для тебя…

– Я бы не согласился! – тихо, но яростно ответил Орогрим. – Потому что если бы я согласился, то покрыл бы позором и имя того, кого похитили, и свое собственное.

Арна вздохнула. Ей очень не хотелось использовать этот аргумент, но брат не оставлял ей выбора.

– Орогрим, посмотри на меня. Пожалуйста, – негромко, но с нажимом проговорила она. – Посмотри мне в глаза и еще раз поставь себя на его место. Только представь, что у тебя похитили бы… меня. Представь, что я, абсолютно беззащитная и беспомощная, в руках твоего злейшего врага. И ты знаешь, что от страшной, лютой, мучительной смерти меня отделяет только одно – твое полное повиновение приказам этого врага. Нет, не отводи взгляда, смотри мне в глаза – ты знаешь, что я могу видеть, хоть и не так, как все. Посмотри мне в глаза и ответь – как бы ты поступил в этой ситуации?

Орк, тяжело дыша, молчал. Он с пугающей ясностью увидел внутренним зрением, как Арну, его единственную, его… его Арну будут…

– Прости, – глухо выговорил он, отводя взгляд и отступая на шаг. – Я понял. Легко судить других…

– Ты прости, что пришлось показать тебе такое… – прошептала она, делая шаг вперед и прижимаясь к широкой груди брата. – Но я и правда не могу бросить Талеаниса в такой ситуации. Я же почувствовала все то, что чувствует он…

– Значит, мы ему поможем.

– Я хотела спросить совета, как лучше поступить? Разделить отряд, как того хочет он, или все же пойти всем вместе? Я понимаю, что это некоторый риск для меня, но ты же знаешь – я хороший боец и смогу защитить себя, если что. Только, пожалуйста, рассуждай не с точки зрения безопасности для меня.

Орогрим задумался.

– Не стоит разделяться, – наконец сказал он. – Будет лучше, если ты постоянно сможешь отсекать его эмоции и мысли. Может, сможешь узнать что‑то важное, что поможет нам. Кроме того, если этот его враг – действительно Левиафан, то враг у нас общий.

– Вот и хорошо, – Арна улыбнулась. – Тогда выступаем все вместе.

К глубочайшему разочарованию и огорчению Мантикоры, Арна с радостью согласилась принять его в отряд. Ему очень, очень не хотелось причинять вред этой юной девушке, но жизнь Лианны была гораздо важнее… От Арны же волнами исходила опасность… для Левиафана. Талеанис кожей чувствовал скрытую в ней Силу, смертельно опасную для его «господина». И не сомневался, что в скором времени Маар‑си отдаст приказ убрать ее.

Около полудня группа из двух человек, орка и полуэльфа покинула дом Мантикоры.

Талеанис уходил с тяжелым сердцем. Его не покидало стойкое, болезненное ощущение, что он никогда не вернется сюда, никогда не увидит, как Лианна заводит в конюшню своего жеребчика, как она вдыхает аромат сиреневых кустов, как склоняется над грядкой, тихо шепча что‑то на эльфийском, как… как…

Орогрим был молчалив и мрачен, Гундольф – замкнут и погружен в свои мысли, иногда рыцарь бросал неприязненные взгляды в сторону нового попутчика – явно жалел о своей вчерашней откровенности и не понимал ее причин. Арна тоже молчала, перебирая струны лютни, и тихо что‑то напевая.

– Что вам удалось узнать от рыцаря? – исходящий из кольца голос Маар‑си казался приглушенным, словно париасец говорил сквозь шарф.

– Ничего интересного, кроме истории его знакомства с Левиафаном, – тихо отозвался Мантикора. Собеседник сказал, что их никто не услышит, но Талеанис не хотел рисковать понапрасну.

– Что он собирается делать теперь?

– Мстить, что естественно. Четкого плана у него нет – он собирается просто добраться до Хайклифа, а там смотреть по обстановке.

Из кольца раздался глухой смешок.

– Какой хороший и удобный план… Что ж, удачи ему. Что вы можете рассказать о его спутниках?

– Орк – хороший, очень хороший воин, но не более. Девушка… Умеет сражаться в рукопашную, несмотря на свою слепоту, но я не думаю, что представляет собой реальную опасность как боец.

– А не как боец? – незамедлительно уточнил Маарси, и полуэльф тут же пожалел о своей попытке сказать полуправду.

– Не знаю, я не маг…

– Вы врете, господин Талеанис, – печально проговорил париасец. – Это мало того, что просто нехорошо, так еще и опасно для госпожи Лианны…

– Не трогай Лианну! – Мантикора сжал кулаки, отчаянно жалея, что не может вот прямо сейчас дотянуться до проклятого Левиафанова помощника и медленно его задушить.

– Тогда просто скажите мне правду об этой девушке. Откуда она, как ее зовут, насколько она опасна…

– Ее имя – Арна. Она родом из Парнаса, из какого‑то там монастыря…

– Как называется монастырь?

– Дан‑ри. Нет, Дан‑ри – это долина, монастырь называется…

– Монастырь называется так же, господин Талеанис, – усмехнулся Маар‑си. – Благодарю вас, вы очень нам помогли. Свяжитесь со мной вечером, на закате.

– Хорошо…

– До связи, господин Талеанис. Спешу вас обрадовать – если вы хорошо справитесь с моим следующим заданием, я дам вам возможность пообщаться с госпожой Лианной. Всего вам доброго.

Париасец оборвал связь. Мантикора глухо выругался. Он был почти уверен в том, что Маар‑си не хуже его понял, какую угрозу представляет Арна для проклятого Левиафана, и что он приложит все усилия для того, чтобы устранить эту угрозу. Для начала – натравит на Арну самого Талеаниса.

Убрав перстень в карман, полуэльф вернулся к костру.

Поужинав, распределили дежурства: первое досталось Гундольфу, второе – Орогриму, а третье, предрассветное – Мантикоре, так что сразу после ужина он лег спать, подложив под голову свернутый плащ, благо ночь была теплая.

Арна подошла, как всегда, бесшумно.

– Грим, ложись. Мне все равно не уснуть сегодня ночью…

Орк окинул сестру тревожным взглядом.

– Ты уверена? Я уже немного поспал и еще утром посплю. Может…

– Я же говорю, мне не спится. А ты, я вижу, хочешь спать. Ложись, и спи. Дежурить я могу не хуже тебя, поверь…

– Знаю… – Он улыбнулся, сбросил с плеч плащ и постелил его на землю. – Хорошо, раз ты настаиваешь…

Спустя пару минут Орогрим уже спал крепким сном. А Арна, удостоверившись в том, что побратим уснул, негромко позвала:

– Талеанис! Я знаю, что ты не спишь. Не хочешь посидеть у костра, поговорить о чем‑нибудь?

Ругнувшись про себя, Мантикора поднялся и подошел к огню, встав напротив девушки. Меньше всего он сейчас хотел разговаривать, тем более – с ней.

– Садись рядом, если есть желание – с другой стороны от тебя лежит фляга с вином. Я вижу, ты не настроен на беседу… хочешь, я тебе просто сыграю на лютне? – спросила она.

Горячее марево, дрожащее над костром, немного смазывало черты лица Арны, странным образом делая ее похожей на… Лианну? Только черная повязка на глазах бросалась в глаза – словно бы подслушав мысль полуэльфа, Танаа сняла ее, но глаза не открыла.

И Талеанис, неожиданно для самого себя, ответил:

– Хочу. Сыграй мне…

Тонкие пальцы скользнули по грифу лютни, перебрали струны… Девушка немного подстроила инструмент двумя поворотами колков, глубоко вдохнула…