Но брат-лейтенант, пребывая в холодном спокойствии, не мог не возмутиться тому, что происходит. Три дня назад было названо место укрытия той девушки, которая может повлиять на всю обстановку в Автократорстве… Но место было зашифровано так сильно, с такими системами защиты, что после его дешифрации половина информации повредилась, а ещё половина оказалась завуалирована в виде стихов:

«На востоке, где царит власть абсолюта, где земля пустынна

Есть надежды нить, свет судьбы, там власть мрака опостыла.

В тех краях опасных для разума свободного

Царит диктат духовенства-государства произвольного

Это место [остальная часть информации повреждена при попытке изъять её из закрытого хранилища].

Когда эти строки были произнесены в кабинете магистра, сам Данте выдохнул и склонил голову, а Карамазов чуть не вспылил в гневе. Но всех поспешил успокоить бывший Верховный Отец, который всех призывал к размышлению и поиску места. Но на самом деле мест, подходящих под описания было всего три, двое из которых разбросаны по ближнему востоку, а третье в самом Автократорстве.

Первое нужно было искать в Аравийской Конфедерации, что славилась своими пустынями и религиозным фанатизмом. Именно здесь в роли абсолюта выступал Утопический Ислам, что был и диктатом.

Второе место именовалось никак иначе – Турецкий Султанат, известный ревностным и даже фундаментальным преклонением перед Великим Султаном, даже чих, на публике которого мог восприняться как благословение правителя. Турецкий Султанат был известен ещё как «Пустыня Тысячи Убийц». А получил он своё прозвище от того, что некогда сюда были посланы тысяча убийц, чтобы устранить султана, но правитель их всех поймал и в буквальном смысле высушил на солнце. Диктатом тут мог служить сам Султан.

Ну, третье место было самой Великой Пустошью, лежавшей на северо-востоке страны. Она всегда была известна своими радиационными пустынями, которые могли от радиационного накала сдирать кожу. И именно тут некогда располагался самый значимый Аванпост Империал Экклесиас, который создавался для религиозной обработки жителей центра и юга Балкан перед наступлением первого Канцлера. Именно в этом месте некогда собирались самые религиозные и фанатичные люди со всей Империи…

Услышав эту информацию, высказанную Флорентином и Карамазовым, Данте решил, разделить силы, попросту уяснив, что ораторские способности и связи Тетрархии тут не помогут. Карамазова и Эмилию он поставил работать в паре и отправил в Султанат, а сам с Титом и Морсом отправился в Конфедерацию.

Их поиски были облегчены параметрами дома, которые назывались в закодированной базе данных: двухэтажная постройка, выполненная в стиле местного колорита, находящаяся в центре севера главного города. И под это описание подошли все три постройки, которые располагались на севере столиц, находясь в центре огромных городов. В Мекке это было десятилетнее поместье, построенное по заказу одного из пустынных торговцев, который позже бесследно пропал… И эта странность навела на мысль тех, кто искал девушку… Заброшенный дом, который не затрагивается ни светской властью, ни Конфедеральной Мечетью и мирно стоящий посреди великого города.

Внезапно из наушника зазвучал голос, полностью развеявший раздумывание Тита, полностью вернув его к делу.

– Когда повернёте направо, вам необходимо будет пройти ещё двести метров.

– Поняли. – Тихо ответил Тит.

Вокруг двух мужчин медленно начинало царить некое религиозное безумие, которое восходило в свой апофеоз к часу дня, что именовался «Часом Аллаха». Тогда в Мекке вся жизнь останавливалась, и люди прямо на улице, в офисах, в метро, предавались «Великой Молитве». Исключение составляли только работники, названные в Проповеди-321, а именно – лётчики, военные на посту и все те, от кого зависела жизнеспособность страны.

Тит постоянно осматривался по сторонам и видел, что на каждый десять домов приходилось по мечети, которая вела постоянную работу и собирала возле себя всех тех людей, которые не были ни чем заняты. Он не знал, что согласно Проповеди-14 – «Каждый благочестивый мусульманин, если не выполняет никакое дело, то обязан пребывать в мечети и совершать намаз, дабы не податься греху лени, пока не найдёт себе дела» и Проповеди-21 – «Для исполнения проповеди-16, на каждые десять домов необходимо создание небольшой мечети в которой люди будут исполнять намаз, а десять домов с мечетью будут именоваться теперь как – Намасзская Десятина, которую возглавляет Муфтий-десятник». И везде и повсюду, куда не кинь взгляд, возвышались прекрасные строения, чьи купола были выполнены строго из золота, отчего буквально вся Мекка светилась, отражая солнечные лучи. Ну а от самой огромной мечети, выстроенной возле Каабы, имевшей высоту больше пятисот метров и несколько уровней. От её куполов, облицованных начищенной платиной, исходил такой блеск, что ослепить любого, кто поймает своими глазами её солнечный блик, попросту опалив роговицу глаза.

Многие аэропорты находились далеко от Мекки, потому, что временами такая концентрация отражённого света временами прожигала борта самолётов или ослепляла пилотов.

Вокруг люди, поймавшие во внимание мечеть или проходящего мимо Муфтия-десятника, начинали свершать Дуа – произвольную молитву, со слезами радости обращаясь к аллаху, что они увидели «Дом Господень» или «Посланника Его». Те, кого благословил муфтий, могли впасть в такой экстаз, что падали на колени и начинали реветь от радости того, что его «коснулась рука Аллаха».

Многие люди на улицах старались твердить молитвы, настойчиво шепча их себе. Но, ни одна молитва или говор не был слышен из-за того, что везде и повсюду были установлены специальные колонки и граммофоны, через которые без конца на надрыв лились молитвенные речи и гимны религиозных деятелей. У Тита уже начинало уши закладывать того, что у всяких построек, практически у каждой лился этот голос, превратившийся в одну протяжную молитвенную какофонию. Но останавливаться нельзя было, и брат-лейтенант продолжал упорно продвигаться.

Везде и повсюду двум мужчинам на вид встречались люди, грязные, запотевшие, обливаемые каплями пота и крови, стоящие на изодранных коленях, одетые только в трусы и бьющие себя плетьми по спине. Под каждым из этих фанатиков к концу дня была лужа запёкшейся крови. Это были «искупители грехов», которые вводились Проповедью-12, как обязательные. Они отбирались из числа богатейших семей, как «Дань Аллаху, дабы он через них смог дать искупление грехов народа боголюбимого».

Естественно, всё это вызывало у Тита негодования, которые сталкивались со строгой ментальной выучкой и не давали ему впасть во власть эмоций.

Внезапно они услышали воззвания сзади себя, словно их кто-то окликнул. Тит, как и Данте, знал арабский, но очень слабо, а возглас явно прозвучал на неоарабском.

– Стой. – Практически шёпотом сказал Данте своему напарнику. – Медленно поворачиваемся.

Тит и Данте увидели, как к ним подходит человек, облачённый в красную тунику и алые штаны, которые покрывали кровавого цвета сапоги. В руках он нёс довольно толстую книжку. Позади него шло ещё три человека, облачённых в туники чёрного цвета и имевшую подобную стилистику.

– «Младший Кади». – Сказал Титу Данте, объявив, кто это может быть.

– До дома ещё пятьдесят метров, почему остановились? – Прозвучал возмущённый голос в наушнике, но в ответ ему было лишь молчание.

– Именем Аллаха, здесь запрещён такой быстрый шаг. – По-неоарабски начал «Младший Кади». – Куда вы так спешите?

– На совет пустынных торговцев. – Чётко и практически без акцента ответил Данте, но у судьи уже закрались подозрения.

– То-то я раньше вас не видел в своём районе. И никто ещё тут не нарушал священных правил, установленных господом, которые кто-то смеет преступить. – Гневно разошёлся «Младший Кади».

– Простите, но мы спешим на собрание торговцев. – Всё продолжал твердить Данте, соблюдая такую же хладность в голосе.