Тит Флоренций осмотрелся вокруг, оценивая обстановку и тут же подбирая варианты решения проблемы.

– Тит, они наступают из заднего тоннеля. Не менее роты. Лёгкая пехота. Вооружены пистолетами-пулемётами. – Прозвучал голос кого-то воина.

– Поставьте к проходу картечницу и держите коридоры. – Бесстрастно дал приказ командир.

Брат-лейтенант смотрел вокруг и видел повсюду только серые окровавленные шинели, что усеяли грязный пол. Воины Автократорства пошли в поистине самоубийственную атаку, а блестящий в свете тусклых ламп и факелов Страж Шпиля знаменовал лишь погибшую надежду на победу. В душе Тита что-то сжалось, и он в уме выразил почтения павшим врагам и благодарность своим за героическую и стоическую оборону.

Но продолжать сдерживать атаки в этом помещении они не могли. Тут нет укрытий или баррикад, и каждая атака превращается в кровавый вихрь рукопашной. Ещё пара таких прорывов и оборонять больше будет ничего.

Флоренций, перезаряжая автомат, невольно ударился в воспоминания о прошедшем времени и попытался из них выудить нечто ценное для себя.

Вот уже целую неделю в канализациях Рима он ведёт непрекращающееся битвы за собственную жизнь, ведя за собой остатки того сопротивления, принявшего участие в сражении за Рим. И вся неделя вытянулась в одну бесконечную вереницу скоротечных боёв, что становились подобны бойням.

Как только Тит с воинами оказался под землёй тут же за ним новый правитель начал охоту, прикрыв все выходы из канализации и пустив в погоню пять полков лёгкой пехоты. Те сорок человек, что остались у Тита не выдержали бы и дня, если не то удивительное открытие, что сделал брат-лейтенант.

Под Римом оставались тысячи бездомных и неугодных режиму людей ведущих жизнь тут ещё со времён существования Римского Престола. Несколько десятков лет назад вечный город уходил в подземелья, и тут велась бурная жизнь. Раньше здесь были рынки, жилые дома и тысячи жителей. С приходом первого Канцлера всё переменилось. Поддерживались лишь специальные части канализации, которые необходимы были для жизни города, но до девяноста процентов подземелий было заброшено и оставлено во тьме. И, как всегда, нашлись те, кто не захотел покидать собственного дома. И именно эти люди, узнав о погоне и том, псы правительства спустились в канализации, решили помочь Титу в его обороне. Так и завязалась недельная война, которой не было конца.

В день случалось до сотен мелких кровопролитных сражений с полками Архиканцлера. В узких коридорчиках и широких штольнях велись боевые действия, на острие которых всегда был Флоренций и его командиры, вдохновляя солдат личным примером. Город под городом стал местом великого момента. Под Римом звучали тысячи громовых раскатов, что знаменовали разгар самых жестоких битв. Канализационная вонь сменилась, к которой брат-лейтенант адаптировался очень быстро, запахом серы, крови и раскалённого металла. На сон и приём пищи времени практически не оставалось времени, ибо сражения сменяли друг друга один за другим, становясь похожими на один кровавый шторм, раскатами оружейного грома заявлявший о собственном присутствии.

Броня Флоренция с каждым сражением портилась и вскоре стала похожа на лоскутья разорванной и испачканной ткани, где все пластины были почерневшими и расплавившимися от того, что приняли на себя удар сотен пуль. Командиру обороны пришлось пользоваться подручными средствами и вместо специального сплава, вставлять обычные листы старой усиленной стали, что бы хоть чем-то защититься.

И всё это время брат-лейтенант стоял на самом краю обороны, сдерживая натиск противника всеми доступными средствами и теми ресурсами, что были у него в распоряжении. Но только наличия людей было недостаточно. Народ, живший десятилетия во тьме истории и вдалеке от цивилизации, оказался очень воинственным и плохо оснащённым. Большинство вооружения подземного населения составляли несколько автоматов, самодельные винтовки, арбалеты, древние пистолеты и гарпуны. Что касалось тяжёлого вооружения, то это были большие гарпуны, с которыми в старину ходили на кита, картечницы и изредка пулемёты, даже, несмотря на то, что изредка попадалось неимоверно мощное оружие, как новый пистолет Тита. И всё это нельзя было достойно противопоставить лёгкой пехоте Автократорства, которая несла с собой массу тяжёлого вооружения, отличные винтовки, чьей силы хватало, чтобы прошивать бетонные стены, автоматы и гранаты. И когда начиналась перестрелка, то оборона неминуемо, но проламывалась. Однако если начиналась рукопашная, то канализационному народу ничего не могли противопоставить солдаты Архиканцлера, ибо закалённые в суровой и жестокой подземной жизни люди каждый день дрались за скудные ресурсы. Вооружённые тесаками, ножами и топорами они с яростью и жестокостью вступали в рукопашную, устраивая из неё кровавую баню и прорубая себе путь сквозь ряды нападающих.

Но всего этого было недостаточно. Медленно, с жуткими потерями, но полки продвигались вглубь, проминая оборону. Тогда Тит решил устраивать ловушки и засады, ибо народ, живущий в этом кошмаре, знал канализацию настолько досконально, что любой пятнадцатилетний подросток мог гулять по ней с закрытыми глазами. И на четвёртый день битв численность нападавших снизилась до одного полка, который был рассеян чуть ли не на отделения, в то время когда силы обороны составили десять тысяч бойцов, потеряв всего шесть тысяч.

На пятый день в канализацию спустили подкрепления, в виде усиленных Стражей Шпиля, трёх полков Чёрной Гвардии и целый корпус Гвардии Великого Трибунала, при поддержке четырёх рот Армии Автократорства. Вот тогда начался самый настоящий ад, который бурей прокатился по местам битвы. С неимоверной скоростью, яростью и рвением шли атакующие, сметая всё оборону, подобно буре из преисподней. Но и защитники, захватив трофейное вооружение, смогли ответить ураганом инфернального огня, превратив наступление в багровое безумие. Воины Автократорства столкнулись с жестоким сопротивлением, и потери оказались ужасающими, несмотря на оснащение, которое было на порядок выше, чем у сил обороны.

Новая атака готова была захлебнуться, если бы не сорок новых Стражей Шпиля, которые, облачённые в новейшие экзоскилеты, вооружённые последним оружием, шли на острие атаки, обращая оборону в пепел и устраивая для защитников сущий кошмар, наступая волнами кровопролития и страха. Но и оборона отвечала порой такой сумасшедшей и отчаянной яростью, что такое контрнаступление не могли остановить и Стражи Шпиля, численность которых к этому моменту составляла восемнадцать человек.

И сейчас, Тит Флоренций, стоял на самом краю обороны. К этому часу количество его воинов составляла не более двух тысяч человек, которые продолжали стоически держаться. Врагов тем временем вчетверо больше и наверняка шли ещё подкрепления. Всё, что осталось у обороны это сей пятачок, с ответвлениями и последняя штольня, в которой располагается управление всем народом этого подземного мира, располагавшаяся на севере Рима. Брат-лейтенант отчётливо понимал, что их загнали в угол и эти часы, возможно последние в его жизни. Но он не собирался отступать и лучше погибнет в битве, чем сохранит честь офицера канувшего во тьму Полк-ордена. Решение было столь скоротечным, как и понятным.

– Отступаем! На последние рубежи! – Громогласно скомандовал Тит и его воле подчинились оставшиеся на этом пяточке десятки солдат, став медленно отступать, взрывая за собой узкие проходы.

Тит, идя по узким проходам, вместе с десятками выживших бойцов, вышел в огромное пространство, которое было вырыто в кусках земельно-бетонной породы. Флоренций, ещё когда посетил это место в первый раз, понял, что тут был край канализации, который и ознаменовывал контур города. Но со временем, пришедшие сюда люди, пользуясь старыми и утраченными технологиями пробурили породу и стали её расчищать, чем образовали целую огромную пещеру, с потолком до тридцати метров. Но город разросся и сейчас над этим местом край города, и если взорвать потолок, то под землю уйдёт часть нехитрых построек, что похоронит под собой всех. Поэтому вариант побега не рассматривался.