- Как так? – удивился я. – Охуина перебрали?

- Нет, Збышек, - мягко ответил мне Элигос, скосив свои рубиновые очи. – Все куда более странно.

- Верно. Перед тем, как погибнуть, они грешили, - хмыкнул Петр, перелистывая хрупкие страницы. – И очень сильно.

- Посылали маму нахуй? – елейно спросил я.

- Если бы, - Петр моей шутке не внял, и дальнейшее желание шутить попросту пропало. – Странно это все. Как тебе такой случай. Праведник, который за всю жизнь даже мухи не обидел, вдруг пускается во все тяжкие, злоупотребляет алкоголем, мужеложствует и предается всем порокам, какие только могут возникнуть в воспаленном мозгу рядового беса.

- Хуево.

- Вот и меня это заинтересовало. Только у вас не было никаких изменений. Грешки есть, конечно. Но не такие ужасные, как у других.

- Не, не. Я подушек больше не ебал и заиньке не изменял, - вставил я, положив руку на сердце. – Слово неформала. Я даже фанатов Бибера не пиздил, как раньше. Ну если только тайком им на спину плевал. Соплями.

- Фу, Степка, - поморщилась Астра.

- Хули фу, заинька. Кто неделю назад в душе с дилдо баловался и Джастина Тимберлейка слушал? М?

- Не при посторонних, - прошипела рыжая двигаясь ко мне с грацией дикой кошки. – Пизды давно не получал?

- Хватит, друзья, - мрачно рявкнул Элигос. Глаза демона ярко вспыхнули и даже я моментально замолк. Мне был знаком этот взгляд и то, что за ним следовало. Герцог был в натуральной ярости.

- Простите. Характер мягкий, - извинился я. – Просто столько всего навалилось, что и не знаешь, чему злиться.

- Для этого мы и собрались, чтобы разобраться в этой ситуации, - проворчал демон. Вздохнув, я с ним согласился и подошел ближе, чтобы заглянуть Петру за плечо.

- Хуя се, - присвистнул я. – Семидесятилетняя праведница баловалась бутылкой вместо страпона. Чердак на старости лет поехал или бес попутал? Маразма как-то тоже бананом баловалась, а он возьми и отломись. Хе-хе. Значит, бес попутал.

- Нет. Бесам запрещено искушать тех, кто получил прощение, - ответил Элигос.

- Получается, что ее кто-то надоумил?

- Получается, что так.

- Раз вам это известно, то почему бы не взять всех праведников и не вернуть их в Рай или обратно на Землю, м?

- Это очень сложно, Збышек, - ответил Петр. – Как ты знаешь, все в нашем мире и всех других мирах подчиняется воле Создателя. Законы эти непоколебимы и нерушимы.

- Ага. И какая-то зловредная хуета пописала на них с высокой колокольни и даже портянок не замочила? – фыркнул я. – Охуенчик, что.

- Можно сказать и так, - туманно протянул Элигос. – Мы бы вернули их обратно и даже поговорили бы с ними, но казус в том, что их нет в Аду.

- Чего? – переспросила Астра. – Их там нет?

- Нет, - подтвердил демон. – И мы понятия не имеем, где они сейчас находятся.

- Ебатеньки, давайте спатеньки, - буркнул я. – Дикая дичь. Как обычно. И куда они пропали тогда, раз грешили так, что охуели бы даже демоны вроде тебя?

- Не знаю, - ответил Герцог Элигос. – Не сходя с этого места, я могу видеть каждый уголок в Аду, но их в нем нет. Возможно, в других преисподних мне повезет больше.

- В других чего? – растеряно спросили мы с Астрой. Элигос же переглянулся с Петром и нехотя добавил.

- После вашей победы в Играх многое изменилось. Договор между Раем и Адом немного улучшили.

- Ближе к телу, дружище. Не щади моих ушей. После того, как заинька учила испанский, они всякого говна наслушались. Путо мадре!

- Отрадно слышать, - усмехнулся демон. – Так вот. Договор был изменен и причиной всему небывалое количество грешников, выросшее и качественно, и количественно.

- Так-то да. Ад не резиновый, - согласился я, вспоминая бескрайние и безрадостные размеры диавольских Кругов.

- Поэтому было решено вновь подключить другие миры, способные вместить в себя других грешников. Произошло деление на касты, иными словами, - вставил Петр. – Ад, в котором вы были, теперь принимает только христианских грешников, как и Рай.

- Погоди, погоди, - охнул я. – А если человек, к примеру, верил в Пердуна Красно солнышко, Ярилу и всякую прочую ересь, то он теперь в соответствующем Аду?

- Именно, - кивнул Элигос. – Почитающие греческих богов – в Аиде и Элизие, соответственно. Даосизм, буддизм и иные восточные практики – Диюй и так далее.

- М-да, - промычала Астра. – Хуево им теперь. Мне Збыня как-то рассказывал о Диюе. Даже фантазия Клеопатры, понос ее душе, пасует перед тем, что выдумали азиаты.

- Збыня? – переспросил Элигос, уголки губ которого медленно поползли наверх.

- Ну блядь. Это ты услышал, - кисло буркнул я. – И что? Есть у меня такое прозвище.

- Почему Збыня?

- Его как-то пчела укусила прямо в залупу, - хохотнула рыжая, явно радуясь возможности ужалить меня похлеще этой самой пчелы. – Первыми словами моего благоверного были: «Олесь. У меня хуй теперь, как дыня». Так и стал Збыней. Но ты не смотри, что он бесится. Ему даже нравилось.

- Угу. Только из твоих похотливых губок. Если Элигос так меня величать будет, то я, блядь, обижусь на вас нахуй и буду шептунов мерзопакостных пускать постоянно.

- Не стоит, - примирительно произнес Петр. – Нам следует вернуться к обсуждению возникшей проблемы.

- И что тут решать? – спросил я. – Они могут быть где угодно и даже ваше деление тут не помогло. Да и смысл? Ну найдем их и дальше? Они ничего путного не расскажут. Хотя. У меня как-то были приступы сделать что-то пакостное. Например, пойти и отпиздить пару-тройку человек или поизрыгать богохульства.

- Ага. Аналогично, - задумчиво кивнула Астра. – У меня тоже было. Словно какая-то неведомая сила подталкивала меня к чему-то плохому.

- Какашку хотела съесть? На концерте Кадышевой послэмить?

- Иди нахуй, Степа.

- И пойду, Олеся. Хули ты мне не рассказывала об этом?

- Думала, что это нормальная реакция.

- Это ненормальная реакция, - ответил ей Элигос. - Кто-то или что-то заставлял вас мыслить только о грехе. Видимо, ваша сила воли очень сильна, раз вы не подались искушению, как другие.

- Радостного мало, - хмыкнул я. – Один фиг мы тут очутились. А Жорж и Мэри? Ахиллес? С ними что?

- За ними отправилась Леария. Она несколько недель следила за вашими друзьями.

- А помешать нельзя, - кисло констатировала Астра.

- Верно. Мы не вмешиваемся. Поверьте, сердце мое преисполнилось тягостью, когда я наблюдал за тем, как вы летите на машине к дереву, - ответил Элигос, но я его перебил.

- Ага. Сердце, блядь. Оно у тебя черное и диавольское, как почечный камень толстых святош, мнимо пиздящих о вере и нихуя в это не верящих.

- Увы, но сейчас я не лгу, Збышек, - улыбнулся демон. – Я не мог ничего сделать. Нам запретили вмешиваться в ваши жизни после того далекого визита.

- Вона как, - присвистнул я. – Значит, по жопке получили за то, что вернули нам память.

- Можно сказать и так, - хмыкнул Элигос, а затем обрадованно воскликнул, увидев материализовавшуюся Леарию, которая держала за руку хмурого и очень знакомого здоровяка в добротном итальянском костюме. – Здравствуй, милая.

- Привет, луна восторга моего, - откликнулась Леария и, дружелюбно улыбнувшись своему спутнику, втолкнула того в наш круг. – К нему еще не до конца вернулась память. Не пугайте его.

- Ахиллес! – радостно воскликнули мы и, подскочив к мускулистому греку, сжали его в своих объятиях так, что даже у великого воина глаза полезли на лоб.

- Чё, бля?! – растеряно спросил он, переводя недоуменный взгляд с меня на Астру. – Пидоры, нах?

- Вот и он. Простой, как залупа Телемаха и суровый, как Аидова срака, - улыбнулся я, ткнув грека в плечо кулаком. – Как делишечки, дружище?

- Странное что-то в башке, - промолвил Ахиллес, не разделяя нашей радости.

- К тебе постепенно возвращается память, - услужливо подсказала демонесса, прильнув к груди своего диавольского мужчины. – Пройдет какое-то время, как мысли придут в норму. Но это обязательно случится.